И вообще, может, это только мы, Бриггены, такие… татуированные розами! — Эрик даже смеялся красиво, так, что призывать его к тишине не хотелось.

Эрик подмигнул Райнару и шутливо толкнул его плечом.

— Вот выйдете за нас, девчонки, замуж, и будете носить всю жизнь алую татушку.

— Эрик, вот ты как был всю жизнь наглым, таким и остался, — нахмурилась Айвена.

— А что? Классные пары получились бы: Нахал и Ледышка, Торопыжка и Конопушка.

Айвена вспыхнула, но ничего не ответила, помня о своем решении оставаться сдержанной. А Эрик смотрел на нее действительно с нахальной улыбкой.

Райнар стоял, глубоко задумавшись, словно решал в уме сложную математическую задачу. Вдруг его лицо просияло.

— Эрик — ты гений! — он в экстазе хлопнул друга по плечу.

— Ну, так я всегда это знал, — Эрик самодовольно улыбнулся.

— Ты навел меня на мысль, можно сказать, на открытие! Пока вы с Айвеной не пришли, мы с Лили изучали старинный манускрипт, в котором рассказано, как найти Драконий Источник. Эрик, помнишь, в детстве нам о нем рассказывал Хранитель Леса? Про четверых героев, который найдут этот источник и вернут гармонию в Дрокенсвёрд и все ланы. Так вот, в манускрипте том подробно сообщалось, какие задания надо выполнить, чтобы освободить Аурена из плена главаря Ордена Теней Морака.

Глаза Райнара блестели, как это бывает у первооткрывателей. Обычная сдержанность вмиг слетела с него, и он стал похож на одержимого ученого, который пытается донести до публики секрет своего открытия.

— Ребята, ведь Нахал, Ледышка, Торопыжка и Конопушка — это же четыре стихии! Солнечный Волк — огонь, Водяная Кобра — вода, Ветрокрыл — воздух, а рожденная в месяц Травоцвета — это земля! Ребята, команда, которая должна стать героями, — это мы!

Все смотрели на него так, словно видели впервые. То, что сказал Райнар, еще предстояло осмыслить каждому.

После разговора с друзьями в библиотеке я сидел на берегу Ольдрима и чувствовал себя настолько переполненным энергией, что не удержался и обернувшись взмыл в небо. Вообще-то я не люблю летать при солнечном свете: никак не привыкну к тому, что внизу мельтешат люди, задирающие головы вверх, едва услышат свистящий шорох драконьих крыльев. За сотни лет совместного проживания среди драконов люди могли бы уже привыкнуть к этому зрелищу. Но нет, обязательно найдутся такие, кто готов бросить все дела и, прикрывая глаза от солнца рукой и роняя головные уборы, глазеть на прекрасного крылатого змея. Решаю не думать об этом и с наслаждением погружаюсь в восхитительную стихию ветра.

Мысль о предстоящих испытаниях волнуют кровь, но не могу сказать, что волнения и страхи не нашептывают мне сомнения: смогу ли, справлюсь ли? Пытаюсь стряхнуть их, как назойливых жучков с руки, а они, как заговоренные, избавишься от одного — прибывает десять.

Солнце уже стремилось к линии горизонта, подрумянив облака, лесные просторы и разнотравье на заливных лугах теплыми рыжими лучами. Похожими на локоны Лили… Когда я вижу ее, мой язык, умеющий так витиевато и бесконечно долго вести философские и богословские беседы, становится так же красноречив и проворен, как язык пятилетнего младенца. Все мои познания просто блекнут перед глубоким и проницательным взглядом ее глаз цвета свежей листвы. Меня это немного пугает, потому что я чувствую себя беззащитным, словно лишенным кожи. Любой взмах ее ресниц способен либо сокрушить меня, либо вернуть к жизни. Я не любитель таких эмоциональных качелей, тем более в будущем мне предстоит стать верховным жрецом в храме нашего бога драконов — Деваса, а жрецу не пристало быть таким впечатлительным.

К тому же один раз я уже пошел на поводу своих чувств, тогда, в Даальберге, когда влюбился без памяти в танцовщицу из цыганского бродячего цирка. Она была хороша, смуглая и белозубая, гибкая, как ветка ивы. Мне нравилось смотреть, как ветер играет в ее длинных волосах. Марита была чуть старше, и я отпустил усы и бородку, чтобы казаться зрелым мужчиной. И спрятал очки, которых стеснялся, хотя без них видел гораздо хуже. Я, конечно, скрыл от нее, что я брат конунга. Но не мог удержаться и щедро осыпал ее после выступлений цветами и дорогими украшениями. Она посмеивалась над моей неловкостью. Помню, как она повязала себе и мне на голову одинаковые ленты, мол, цыгане не носят обручальных колец, их венчает ветер в поле, а этот обряд свяжет нас навеки. Я стоял, как дурак, завороженно глядя в колдовские черные глаза и вдыхая ее аромат, смешанный с запахом полыни и дикой лаванды. И вот крепость, наконец, пала. Она позвала меня в шатер, улыбаясь, вынула шпильки из волос, и они укрыли ее черным шелком до самой талии. Мы с ней провели жаркую ночь под пологом из потрепанной ткани, когда-то окрашенной в зеленый цвет и вобравшей в себя всю пыль дорог, по которым довелось проехать цирку.

А едва забрезжил рассвет, в мой чуткий сон ворвался страстный шепот моей любимой циркачки и приглушенный мужской баритон. Я открыл глаза и сквозь приоткрытый полог увидел свою ночную фею в смуглых руках какого-то цыгана с серьгой в ухе.

— Марита, заканчивай морочить голову этому сопляку, — недовольно ворчал мужчина. — Подарки и деньги, конечно, лишними не бывают, но я не хочу делить тебя, мою жену перед Богом и людьми, хоть бы и с братом конунга!

— Потерпи, милый, скоро у нас будет еще больше денег, купим себе домик у моря и бросим этот проклятый цирк, — ворковала Марита, осыпая цыгана поцелуями. — А мальчишка после этой ночи ничего от меня не получит, клянусь тебе!

— Ох, клятвы у тебя змеиные да лживые, — сокрушался мужчина. — Не это ли самое ты говорила, когда за тобой волочился богатый купец из Фербиса? Три ночи я не знал, куда себя деть, бродил по округе, как раненный зверь.

— Брось, Джанис, любимый! — Марита прильнула к цыгану всем телом, словно дикая кошка. — Нет и не будет никого для меня краше и дороже моего мужа!

Не желая больше слушать оглушившую меня правду, я тихо выбрался из шатра с противоположной стороны. Хотел сесть на своего коня, но его уже и след простыл. Наверняка еще вчера вечером его свел на базар муж этой бесстыжей девки.

Какой же я был осел, тупица, действительно глупый сопляк! Позволил какой-то сомнительной девице сделать из себя, принца и брата конунга, жалкого шута! А дракон не имеет права быть шутом!

Я тогда долго брел по мокрой от росы траве, пока не вышел на почтовый тракт. Несколько часов ждал, когда проедет какой-нибудь дилижанс до Лоргрина и, стуча зубами от холода, ругал себя на чем свет стоит. На мое счастье, дилижанса я все-таки дождался.

Долго не хотел ничего отвечать на расспросы Эрика, думал, что он посмеется над моей романтичной наивностью: он ведь с девицами особенно не церемонится. Но когда он меня допек своими вопросами, и я в отчаянном порыве выложил ему все, как есть, к моему удивлению, он даже не улыбнулся. Эрик повел себя как взрослый старший брат (хотя старше меня всего на год). Прежде всего он напоил меня крепким чаем с медом, чтобы я согрелся. Потом постарался приободрить меня и даже прочел целую лекцию о женщинах, ибо «половое любопытство без понимания женской природы может лишить мужчину уверенности в себе». Где он только нахватался таких премудростей?! Но после разговора с ним мне действительно стало легче. Мой племянник — все-таки чертовски хороший друг!

Наверное, я опасаюсь, что если осмелею и попробую начать отношения с Конопушечкой, то может случиться какая-нибудь сердечная катастрофа. Честно говоря, я еще не до конца оправился после истории с циркачкой. Есть опасения, что я делаю или говорю что-то не то… В общем, не хочется разрушать те нежные ровные взаимоотношения, что есть сейчас… Хотя вынужден признать, что мысли о плотских наслаждениях меня не оставляют. В этом нет ничего предосудительного: жрецов Деваса даже поощряют на вступление в брак. В свое время я в любом случае женюсь. Но сейчас не хочется думать об этом. Скоро у каждого из нашей компании наступит час проверки. У меня еще нескоро, мне почему-то досталась Башня Стража Севера, последняя в списке.