— Думаю, он может быть и моим.

От этого признания у меня по позвоночнику пробегают искры возбуждения, и я восхитительно дрожу.

— Петр? — Спрашиваю я после нескольких минут молчания.

— Хм? — Удовлетворенно хмыкает он.

— А что значит «сокровище»? Я все собиралась спросить.

Его пальцы гладят меня по волосам, и я закрываю глаза в ожидании его ответа.

— В переводе с русского это означает сокровище. — Пробормотал он.

И у меня замирает сердце от силы этого слова. Я прижимаюсь ближе к его груди, вжимаясь в его кожу, наслаждаясь тем, что он считает меня такой особенной, и считает уже долгое время, ведь он часто бормотал мне это слово на русском.

Мы остаемся в таком положении еще долгое время, я лежу на Петре, а его член заполняет меня даже после того, как мы оба кончили. Я довольна тем, что слушаю мощный стук его сердца под своим ухом. Я была так близка к тому, чтобы потерять его сегодня ночью, что этот звук прекрасно успокаивает. А пальцы Петра прочерчивают мягкие линии вверх и вниз по моей спине, когда он легонько поглаживает меня.

— Я действительно думала, что не успею найти тебя. — Вздыхаю я после нескольких минут идеальной тишины.

Руки Петра не шевелятся, и он прижимает меня к себе.

— Я был уверен, что ты решишь, что я тебя в очередной раз кинул, — признается он, и в его голосе слышна боль. — После всего, что я сделал, я не знаю, как ты смогла прийти к выводу, что я у твоих братьев.

— Не сразу, — признаюсь я, поворачиваясь, чтобы взглянуть на Петра. Синяк на его лице каким-то образом делает его еще более суровым и опасным. Надо будет поскорее приложить к нему лед, чтобы он не распух.

— Расскажи мне, — пробормотал он, убирая прядь волос с моего лица.

Теплый стыд разливается по моим щекам, когда я вспоминаю свою версию этой ночи.

— Я подумала, что ты меня бросил, и позвонила жене Нико, Ане. Она так много помогала мне в последнее время. И была рядом, когда я впервые подумала, что могу быть беременна…

Петр ободряюще сжимает мою руку, но позволяет мне закончить рассказ, не прерывая его.

— Я узнала об этом только случайно. — Говорю я. — Я позвонила ей, потому что все трусила сказать тебе, что беременна. А поскольку Клара родилась у очень молодой мамочки и вне брака… в общем, она просто полна понимания и отличных советов.

Я тепло улыбаюсь, думая обо всем, что Аня сделала, чтобы помочь и поддержать меня.

— Так или иначе, где-то в разговоре она случайно упомянула, что Нико работает допоздна, и это, в сочетании с твоим исчезновением, вызвало воспоминание о чем-то, что Нико сказал, когда я была заточена в своей комнате… Не знаю. У меня просто появилось это ужасное чувство. Я звонила и звонила братьям, но никто не отвечал. И когда Нико наконец взял трубку, я поняла это наверняка. — Я вздрагиваю, вспоминая мучительный крик Петра.

— Мой рыцарь в сияющих доспехах, — слегка поддразнивает он, целуя меня.

Я улыбаюсь.

— Это меньшее, что я могла сделать после того, как ты спас меня.

Петр вздыхает, его серые глаза полны эмоций.

— В последнее время мы слишком часто сталкиваемся с трудностями.

— Да, давай завязывать.

Он хихикает.

— Договорились.

— Ты действительно… не против ребенка? — Осторожно спрашиваю я, внимательно наблюдая за его лицом.

Теплая улыбка озаряет его лицо.

— На самом деле я очень рад, что у нас с тобой будет ребенок. Не могу дождаться, когда увижу маленькую Сильвию, которая будет бегать вокруг.

— Или маленького Петра, — напомнила я ему.

Его глубокий смех гулко отдается в моей груди.

— Да или так.

Радость распирает мою грудь от искреннего счастья, которое он излучает. Я прижимаюсь щекой к его груди, снова слушая биение его сердца. Безумно подумать, что всего несколько месяцев назад мы с Петром совершенно не подходили друг другу. А теперь мы так идеально подходим друг другу, что я не думаю, что могла бы быть счастливее с кем-то еще.

Не знаю, как это произошло, но вопреки всему я нашла своего человека. Мой брак по расчету свел меня с идеальным для меня человеком.

И, как в сказке, мы обрели свое счастье.

СИЛЬВИЯ

ТРИ МЕСЯЦА СПУСТЯ

Посуда радостно звенит, когда моя семья собирается за обеденным столом: родители, мы с Петром, три моих брата вместе со своими вторыми половинками, Клара. Даже брат Бьянки, Илья, и его жена, Уитни. Матрона все еще в Нью-Йорке, и я думаю, мы все благодарны ей за это. Потому что никогда еще эта комната не была так полна счастливых людей.

Не столько моя мама, хотя она уже и пригубила второй бокал вина и, кажется, довольна тем, что просто сидит и молча смотрит.

Петр сжимает мое колено под столом, отчего по телу разливается тепло, и я игриво улыбаюсь ему.

— Ну что, с утренней тошнотой покончено? — Спрашивает меня невеста Кассио, Бьянка, сидя за столом.

— Боже, надеюсь, что да, — шучу я. — Но уже почти неделю ничего не происходит, так что, думаю, я в полном порядке.

Аня улыбается.

— Вот теперь-то и начнется настоящее веселье. — Говорит она со знанием дела. Она протягивает руку и ласково приглаживает кудри Клары.

Я кладу руку на скромный бугорок ребенка, за которым в последнее время не сводила глаз. Каждый шаг на этом пути был для меня забавным. Ну, может быть и тошнило, но это было не так страшно, и осознание того, что внутри меня растет маленькая жизнь, компенсирует это.

Петр, как я и не предполагала, стал читать книги по воспитанию детей и обсуждать их со мной. Я все еще немного нервничаю из-за того, что мы в столь юном возрасте впервые станем родителями и при этом попытаемся закончить учебу. Но, как любезно заметил мой отец, я изучаю искусство, так что разве это может быть сложно?

Я бросаю взгляд на главу стола, отмечая, что он сегодня тише, чем обычно. Он выглядит задумчивым, и я задаюсь вопросом, что это может означать. Я уверена, что дело не в ребенке. С тех пор как мы с Петром поженились 29 декабря, мой отец значительно успокоился по поводу случайной беременности. По сути, он снова стал меня игнорировать.

А теперь, когда я живу с Петром, я обнаружила, что мне больше нравится жить так, как есть.

Переключив внимание на мужа, я просовываю свою руку в его, переплетая наши пальцы. Он подносит мою руку к своим губам, целует тыльную сторону ладони, и в животе у меня порхают бабочки. Остаточное трепетание, не имеющее ничего общего с моими чувствами к Петру, говорит мне о том, что ребенок шевелится, и я слегка поглаживаю живот, наслаждаясь этим ощущением.

— Шевелится? — Спрашивает Уитни рядом со мной, ее подведенные ресницами глаза возбужденно блестят.

— Да. Хочешь потрогать? — Предлагаю я.

— Да, черт возьми.

Я кладу ее ладонь на свой живот, где уже чувствовала намек на трепет, и все затихают, когда глаза Уитни становятся отрешенными и сосредоточенными.

Затем она задыхается.

— Боже мой, это было…? — Ее голос наполняется удивлением.

— Да. — Я улыбаюсь.

— Я все еще не могу поверить, что ты станешь мамой. — Говорит Лука, качая головой.

— Да ладно. Сильвия уже много лет ведет себя как мама, просто пытаясь держать тебя в узде, — подхватывает Кассио.

По столу прокатывается смех.

Поначалу было немного странно, что я вышла замуж и забеременела раньше, чем Кассио или Лука собирались стать отцами. Они на несколько лет старше меня и только в прошлом году окончили Роузхилл. Но, с другой стороны, они пошли по более традиционному пути — узнавали девушек, с которыми встречались, до помолвки. Мои отношения — это скоростной путь.

— Ты им рассказала? — Тихо спрашивает Петр, когда смех стихает. Его серые глаза вспыхивают от волнения.

— Что рассказала? — Спрашивает Нико, его взгляд насторожен.

Я знаю, что означает этот взгляд. В последнее время он беспокоится, что, поскольку мы с Петром уже поженились, Петр захочет увезти меня в Нью-Йорк до того, как мы закончим колледж. Думаю, Нико надеется, что ему удастся удержать меня рядом с собой еще несколько лет. По правде говоря, я тоже этого хочу. Но вопрос Петра был не об этом.