Боже, как мучительно пытаться выговориться. Мой брат уже выглядит так, будто вот-вот убьет, а я даже не рассказала ему худшую часть. Но мне нужно это сказать.

— Он схватил меня… — говорю я, опуская глаза, когда острый взгляд Нико встречается с моим. — И… т-трогал меня и предупредил, что если я когда-нибудь снова пошлю тебя за ним, то он…

— Он что? — Требует Нико, его голос ровный и холодный.

— Тр…трахнет меня перед всем колледжем. — Бормочу я, слезы унижения жгут мои глаза.

Ремень безопасности с шокирующей силой врезается в мою ключицу, когда шины с визгом останавливаются под нами. Позади нас раздаются гудки, когда машины объезжают машину Нико.

— Нико! — Кричу я, хватаясь за дверную ручку и оборачиваясь, чтобы посмотреть, не врежутся ли в нас сзади.

— Позволь мне прояснить ситуацию: этот кусок дерьма лапал тебя и угрожал изнасиловать посреди общественной библиотеки, потому что ему не понравилось, как я справляюсь со всем этим? — Требует он, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня с пламенной яростью.

— Нико, пожалуйста, поехали. Ты создаешь аварийную ситуацию. Кто-то пострадает! — Протестую я.

— Ты права, — рявкает он, нажимая на газ и пересекая полосы движения. Резко дернув руль влево, он резко разворачивает машину на 180 градусов. Шины снова визжат, и мы разгоняемся, прежде чем рвануть обратно к колледжу.

— Что ты делаешь? — Кричу я.

— Я убью этого ублюдка, как и должен был сделать на днях, — рычит он.

— Нико, нет! — Умоляю я, совершенно испуганная. — Ты обещал мне, что ничего не сделаешь.

Кажется, он немного колеблется, когда двигатель автомобиля немного затихает. Но он не останавливается.

— Это было до того, как я узнал, что он способен с тобой сделать. Я отрежу ему чертовы руки за то, что он к тебе прикоснулся. И мы будем смотреть, как он истекает кровью.

— Ты не можешь этого сделать. Это начнет войну. Подумай о Луке. Подумай о Кассио. Подумай об Ане и Кларе, ради всего святого! — Нажимаю я. — Ты не можешь сделать этот звонок, Нико. Это мой выбор. Ты обещал. И если ты не позволишь мне сделать это, то я больше никогда ничего тебе не скажу.

Кажется, это действительно производит впечатление. Нико рычит от разочарования, его глаза вызывающе пронзают меня. Но затем он замедляет машину до более разумной скорости. Наконец он снова оборачивается.

Я выдыхаю, хотя и не осознавала, что затаила дыхание, когда мы снова поворачиваем к нашему семейному дому.

— Спасибо, — выдыхаю я, с беспокойством наблюдая за братом. Я не верю, что он сохранит свою решимость.

— Этому ублюдку просто повезло, что ты такой хороший человек. Ты слишком хороша для него.

— Да, ну, я просто благодарна, что ты у меня есть, и хочу, чтобы так и оставалось. Пусть живет. Хорошо?

Челюсть Нико работает, сухожилие заметно лопнуло.

— Отлично, — цедит он сквозь зубы.

Вскоре мы подъезжаем к нашему семейному поместью, и Нико ведет машину вокруг фонтана в центре двора. Выключив мотор, он выходит из машины и присоединяется ко мне, когда я направляюсь к дому.

— Добро пожаловать домой, — говорит Альфи своим официальным тоном, открывая для нас входную дверь.

Я застенчиво улыбаюсь и прячу лицо за волосами, когда его взгляд останавливается на мне. Но прежде чем я это делаю, я замечаю мимолетное выражение шокированного беспокойства на его лице. Нико держит меня рядом, одной рукой защищая мои плечи. Я ожидаю, что он отведет меня наверх в мою комнату и посидит со мной, пока не убедится, что я успокоилась. Но он этого не делает.

Вместо этого он ведет меня через большой холл и налево по нашему коридору на первом этаже. Светлая персидская дорожка тянется вдоль темного деревянного зала с декоративными панелями на стенах, и прекрасными картинами маслом итальянской деревни украшают стены.

— Куда ты меня ведешь? — Шепчу я. Но я знаю. Хотя я отчаянно надеюсь, что ошибаюсь.

Кабинет моего отца находится дальше по этому коридору, где он занимается большей частью повседневных дел по управлению своей преступной империей. Нико, должно быть, планирует отвести меня к нему. Обычно я ни в чем не полагаюсь на своего отца. Насколько я могу судить, я для него не более чем собственность, разменная монета, которая поможет ему добиться большего успеха, а не дочь. Это не может быть хорошим планом.

— Не надо. — Умоляю я с тихой настойчивостью, откидываясь назад на руку брата, чтобы сопротивляться. — Пожалуйста, не говори ему. Он просто разозлится на меня.

— Нет, Сильвия, не в этот раз, — уверенно заявляет Нико. — Он исправит свою ошибку.

— Нико! — Протестую я более решительно, фактически упираясь ногами.

Но его сильная рука подбадривает меня, и я не могу долго стоять на месте. Смирившись с тем, что, вероятно, будет еще однин мучительный разговор, за которым последует какое-то неоправданное наказание, я позволяю брату вести меня до конца пути.

Нико даже не удосуживается постучать. Преимущество наследника Маркетти. Вместо этого он толкает дверь, открывая вход, который мой отец не может проигнорировать. Отец холодно смотрит на нас, когда за нами закрывается дверь. Он поднимает палец, говоря нам подождать, пока он подносит свой мобильный телефон к уху. Мы оба ждем в тишине, рука Нико не отпускает мои плечи. После быстрого обмена репликами на итальянском отец вешает трубку.

— Ну? — требует он, его голос такой же безразличный, как и выражение его лица.

— Наследник Велесов только что публично приставал к твоей дочери и угрожал трахнуть ее перед всем колледжем, чтобы доказать, что она принадлежит ему, — откровенно заявляет Нико, переходя к сути и избавляя меня от боли повторения истории. — Тебе нужно что-то с этим сделать.

У меня сжимается живот. Я никогда не слышала, чтобы Нико разговаривал с отцом таким образом — командовал им, как будто мой брат был главой семьи. Я бы никогда не подумала потребовать чего-то от отца. Но отец не отчитывает его и не отталкивает нас, как я думала. Вместо этого его взгляд останавливается на мне. Он внимательно изучает мое лицо и, кажется, находит то, что ищет. Затем его взгляд снова переключается на Нико.

— Это игра во власть, — говорит он, и мой брат кивает. — Это не может остаться без ответа.

Я в шоке. Не столько от того, насколько объективно мой отец может оценить ситуацию, сколько от того, что он планирует защищать меня.

— Я справлюсь с этим, — добавляет он.

Кто-нибудь может сбить меня с ног перышком. Мой отец может не проявить сочувствия или беспокойства обо мне, но «справиться с этим» означает, что он действительно приложит усилия, чтобы защитить меня. И смею ли я надеяться, что он попытается разорвать контракт? Сомневаюсь.

Но все же я не могу остановить слабый проблеск надежды, загорающийся в моей груди. Пожалуйста, пожалуйста, освободи меня от Петра Велеса. Я бы пошла за кого угодно, только не за него.

ПЕТР

— Ты молодец. — Говорит моя мать, когда ее водитель подъезжает к особняку Маркетти. — Ты, должно быть, отправил довольно впечатляющее сообщение, чтобы заслужить еще одно приглашение на ужин от дона Лоренцо.

Я хмурюсь.

— Не понимаю, как разозлить Маркетти, а затем ввалиться к ним в парадную дверь — это умный план. Разве они не могут пригласить нас на ужин, чтобы потом застрелить нас обоих?

— Тебе нужно начать больше думать о долгосрочной игре, сынок, — отвечает она, не поворачиваясь на сиденье во внедорожнике, пока мы едем по дороге. — Подумай. Почему Маркетти не убьют нас сегодня вечером?

Я знаю ответ, который она хочет услышать, но она не видела выражения лица Николо Маркетти в тот день, когда он и его братья затащили меня в свой клуб. Когда дело доходит до его сестры, у меня складывается впечатление, что наследник Маркетти готов выбросить всю стратегию и логику в окно. Тем не менее, я говорю матери то, что, как я знаю, она хочет услышать.