Его глаза мельком смотрят на меня из его согнутой позы, и смех в них говорит мне, что он точно знает, что делает. Ему нравится превращать меня в кашецу, в легкомысленную школьницу, а я даже никогда не представляла себя такой.

Поднявшись во весь рост, Петр остается рядом со мной, обращая внимание на Нико. Я потрясена, осознав, что он такой же высокий, как мой брат, хотя ему всего девятнадцать — как и мне. Отпустив мои пальцы, Петр протягивает руку Нико, и они пожимают их. Выражение яда на лице моего брата говорит мне, что он гораздо меньше увлечен сыном Матроны, чем я.

Я не могу сказать, что виню его. Всего шесть месяцев прошло с тех пор, как Матрона Велес похитила девушек моих старших братьев-близнецов, теперь уже невест, и чуть не убила моего брата Кассио. Не говоря уже о том, что Матрона та, кто предложила мне выйти замуж за Петра, а не объявлять войну нашей семье.

— Могу ли я проводить тебя на ужин? — Петр предлагает мне свой локоть с очаровательной улыбкой.

Я робко смотрю на Нико, и он слегка кивает мне в знак поддержки. Вытащив руку из сгиба локтя брата, я беру Петра за руку другой рукой. Его костюм накрахмаленный, ткань из тонкого материала, и он едва скрывает впечатляющие мышцы под ним. Стараясь сохранять самообладание, я позволила своему жениху вести меня, следуя за моими родителями и Матроной к задней части дома и в столовую с окнами. Через панорамные окна наш задний двор и ухоженный сад переполнены цветами. Риккардо, наш садовник, прекрасно справился с этим в этом году.

Прочный стол из темного дерева вмещает достаточно места для наших больших и постоянно растущих семейных обедов вместе с гостями. Столовая достаточно просторна, чтобы вместить несколько шкафов для посуды, в которых выставлены редкие антикварные вещи, некоторые из них семейные реликвии, другие приобретены во время многочисленных путешествий моих родителей.

Взглянув на Петра, пока мы идем, я снова поражаюсь его сильному, красивому лицу и его вежливому обаянию. После напряжения, которое возникло между нашими двумя семьями, я наполовину ожидала, что он будет монстром. Я была готова к худшему, готовая столкнуться со злодеем самого высокого сорта. За месяцы ожидания мое воображение нарисовало моему будущему мужу звериное лицо с красными глазами и жестокими клыками. Я приготовилась к ненавистным словам, угрозам и, возможно, даже физическому насилию.

Теперь я онемела от своей реальности.

Когда мы вошли, Аня уже была в столовой. Она усаживала за стол их с Нико дочь, Клару. Петр отодвигает стул напротив них, предлагая мне место во главе стола, и я принимаю его. Он даже задвигает его для меня, как истинный джентльмен. Затем он садится на сиденье рядом со мной.

Мой пульс учащается, когда наши локти случайно соприкасаются.

Все почти уселись, прежде чем наконец появились близнецы — Лукка и Кассио, со своими невестами Элли и Бьянкой.

— Мило с вашей стороны почтить нас своим присутствием, — сухо замечает мой отец, устремляя холодный взгляд на моих старших братьев-близнецов.

Игнорируя моего отца, Кассио смотрит на Матрону с открытой ненавистью. Его губы кривятся от отвращения, когда он отодвигает стул Бьянки.

Мне нравится невеста моего брата. Как сестра одного из самых опасных паханов Чикаго, она ведет себя как принцесса больше, чем я когда-либо буду. Она пылкая и откровенная, потрясающая певица и актриса, и может справиться с беспощадными выходками Касса. Не то чтобы кто-то подумал, что у него есть чувство юмора, судя по выражению его лица прямо сейчас.

Заметно бледная под веснушками, Бьянка явно не больше, чем мои братья, хочет обедать с моей будущей свекровью.

— Я слышала, поздравления положены, — говорит Матрона, самодовольно кривя свои строгие губы. Ее серые глаза бегают между Кассио и Бьянкой. — Кажется, за последние месяцы у Маркетти появилось несколько новых союзников. Это замечательно.

Кассио сидит бесцеремонно, встречает взгляд Матроны.

— Полагаю, вы ожидаете, что я поздравлю вашего сына с помолвкой с моей сестрой. Он определенно получает больше от этой сделки. — Он оставляет все как есть, фактически не поздравляя, глядя на нее сверху вниз.

— Тебе придется извинить Кассио, — вмешивается отец. — Как бы я ни старался, манеры всегда ускользали от него.

— Все в порядке, — холодно говорит Матрона. — Я почувствовала острый ум молодого Кассио, когда он был в Нью-Йорке. Должна сказать, его прямолинейная честность освежает, как минимум.

— Могу ли я предложить вам немного Монтепульчано д'Абруццо? Мы импортируем его из Италии. Это исключительное вино.

Мой отец жестом просит одного из наших обслуживающих сотрудников налить вино в бокал Матроны. Когда все были обслужены, он встает и поднимает бокал в тосте.

— За объединение наших семей. Пусть союз Петра и Сильвии сделает нас крепкими союзниками и откроет двери для будущих деловых начинаний.

— Давайте выпьем за то, — говорит Матрона.

— Салют, — раздается эхом за столом от моей семьи.

А от Петра, тише:

— За встречу.

Его глаза встречаются с моими, когда он это говорит, и хотя я не знаю, что это значит, слова заставляют мое сердце трепетать. Мы чокаемся, и я делаю большой глоток вина, чтобы успокоить нервы. Я с усилием проглатываю глоток, стараясь, чтобы мое лицо не показало, что я выпила слишком много. Петр, кажется, не замечает этого.

Через мгновение в столовую вливается волна обслуживающего персонала, каждый из которых несет салатные тарелки и хлеб. Напряжение между нашими семьями рассеивается, когда внимание переключается на наше первое блюдо. Русские телохранители маячат вдоль задней стены комнаты, молчаливые и внушительные, пока мы едим, их руки сложены перед ними. Глаза пристально следят.

Я пытаюсь игнорировать их, улыбаясь через стол маленькой Кларе, которой сейчас семь лет и которая сегодня ведет себя наилучшим образом. Она вежливо кладет салфетку на колени, прежде чем поднять глаза, чтобы встретиться со мной взглядом. Она тихо хихикает, когда я подмигиваю.

— Итак, моя мама сказала мне, что ты учишься в колледже Роузхилл? — Спрашивает Петр, глядя в мою сторону.

— Да, — коротко соглашаюсь я, не зная, что еще сказать. Боже, почему я должна быть такой застенчивой? У меня по шее пробегает жар от одного только его внимания.

— Что ты изучаешь? — Нажимает он, прежде чем откусить кусочек салата.

— Эм, искусство, на самом деле.

— Правда? Ты художник? — Его тон звучит так, будто он искренне заинтригован.

Мне нужно постараться лучше. Он явно старается, и, несмотря на отсутствие одобрения моих братьев, эта свадьба состоится. Петр станет моим мужем через три коротких года, и я не знаю, сколько возможностей у меня будет до этого момента, чтобы узнать его поближе.

Сглотнув нервы за очередным глотком вина, я беру себя в руки.

— Я немного рисую. Всегда хорошо пробовать разные материалы. Но я больше художник по наброскам, на самом деле. А ты? Ты учишься в колледже? — Я съеживаюсь. Это, наверное, глупый вопрос.

— Да, я изучаю управление бизнесом. — Бровь Петра слегка изгибается. — Никто не будет тратить деньги, пытаясь сделать из меня художника.

— Моя тетя Сильвия лучшая художница, — говорит Клара через стол, ее тон будничный.

— Это так? — Спрашивает Петр, его веселье растет, когда он поворачивается, чтобы посмотреть на дочь Нико.

Хотя Аня светловолосая и голубоглазая, репродукция фарфоровой куклы в натуральную величину, Клара пошла в отца. Истинная Маркетти, у нее густые темные локоны и карие глаза, как у меня. Но ее хитрая улыбка, это то, что делает ее Нико. Она сверкает ею сейчас, уверенная в своей оценке моего искусства и готовая подтвердить свое заявление.

— Она учит меня рисовать, — добавляет Клара, заставляя мое сердце наполняться гордостью.

— Ну, я надеюсь когда-нибудь увидеть твои шедевры, — торжественно говорит Петр, и блеск в его глазах говорит мне, что он находит мою племянницу забавной. — И, возможно, мы организуем выставку работ твоей тети Сильвии в Нью-Йорке. Я уверен, что все захотят ее увидеть.