Его губы покидают мои, чтобы проследить за поцелуями от нежного места за ухом, вниз по шее и вдоль ключиц. Дойдя до моего плеча, он возвращается к груди. Целуя, облизывая и слегка посасывая мою кожу, он пробирается к груди.

Я выгибаюсь навстречу его губам, когда они смыкаются вокруг моего напряженного соска. Тепло его рта, обволакивающего чувствительный узелок, просто божественно. Рукой он имитирует этот жест с другой грудью, и мои ноги дрожат, поскольку он возбуждает меня с впечатляющим мастерством.

Рука, массирующая мою грудь, отпускает ее и медленно спускается вниз по моему телу. Затем его пальцы гладят мою влажную щель.

— Мое сексуальное сокровище, — хвалит он опять на русском. — Ты такая мокрая и готова для меня, не так ли?

— Да! — Я задыхаюсь, когда его пальцы собирают мое возбуждение и обводят мой клитор.

После двух оргазмов этот чувствительный пучок нервов похож на провод под напряжением. Даже малейшее прикосновение посылает разряд электрического удовольствия глубоко в мое сердце. Моя киска сжимается, жаждая чего-то большего.

Медленно Петр опускается на меня сверху, его бедра раздвигают мои бедра, когда он устраивается между ними. Он опирается на предплечья, по обе стороны от моей головы, нависая надо мной так, что наша кожа соприкасается. Но он не опирается на меня всем своим весом.

Его тепло посылает мурашки по моей коже, где бы он ни касался меня. И Петр наклоняется, чтобы приникнуть к моим губам. Мои руки находят его спину, и, когда я провожу пальцами по его рельефной фигуре, мышцы его плеч напрягаются под моим прикосновением.

Мне кажется, я никогда не встречала более сексуального мужчину. Каждый его дюйм — сильный, мощный и мужественный. И он весь мой.

Пока наши языки танцуют вместе, член Петра подергивается, его шелковистая головка находит мой влажный вход. Я дрожу от желания, мой живот сжимается. Опираясь на одну руку, он протягивает другую между нами, чтобы взять основание своего члена.

Он дразнит меня, скользя мягким кончиком между моими складками и распределяя по ним мое возбуждение.

— Блядь, — шипит он мне в губы. — Я так хочу быть в тебе. Ты готова ко мне, принцесса?

Мне кажется, я умру, если он будет тянуть дольше. Мой клитор болезненно пульсирует от предвкушения того, что он будет во мне. Хотя мой живот сжимается от нервного напряжения, я так возбуждена, что вряд ли что-то сможет меня остановить.

— Да, — стону я. — Ты мне нужен.

Петр издает благодарное рычание и медленно подается вперед.

Он крупный — гораздо больше, чем два пальца, и поначалу кажется, что он не поместится. Мое тело сопротивляется, и я утыкаюсь лицом в его шею, когда давление становится некомфортным. Затем меня пронзает острая боль, когда он вдавливается в мой вход.

Я вскрикиваю, из уголков моих глаз текут слезы от неожиданной боли, и Петр замирает внутри меня.

— Ш-ш-ш, — успокаивает он, нежно смахивая слезы большим пальцем. — Самое сложное уже позади, — обещает он. — Дыши моя девочка.

Я так и делаю, выпуская дыхание, о котором не подозревала, что задерживаю. И когда я это делаю, мои мышцы расслабляются под его руками.

Медленно, очень медленно Петр проникает в меня все глубже. То, как он растягивает меня, переполняет мои чувства. Это зажгло спичку в глубине моей души, и, хотя он такой большой, что это почти больно, я каким-то образом обнаружила, что сильно возбуждена.

— Боже, как же ты чертовски хороша, — хрипит он.

Сухожилия на его челюсти работают, и он поддерживает медленный, уверенный темп, проталкивая в меня дюйм за дюймом, пока я не чувствую себя настолько полной, что не могу вместить больше. А когда он начинает выходить, меня охватывает ноющая пустота.

Я хнычу, внезапно отчаянно желая, чтобы он снова заполнил меня. Словно услышав мои мысли, Петр подается вперед во второй раз. Мои пальцы впиваются в его спину, и я впитываю сильные ощущения.

Его губы находят мои, и поцелуй разжигает огонь, пылающий в моем сердце, до адского пламени. Мои руки скользят по мышцам его спины и находят упругую попку, и я стискиваю ее, притягивая его к себе в отчаянной потребности.

Его глубокий смех разносится по моему телу, как будто мы одно целое. И я полагаю, что в каком-то смысле так оно и есть.

— Моя жадная маленькая принцесса, не так ли? — Поддразнивает он, но подчиняется моей воле, проталкиваясь глубоко внутрь меня.

С каждым дразняще-медленным толчком Петр проводит пальцами по моему клитору, пробуждая нервы и усиливая возбуждение.

— Тебе нравится, сокровище? — Бормочет он.

— Да, — стону я.

— Ты хочешь, чтобы я двигался быстрее?

— Пожалуйста, — пролепетала я. Я так возбуждена.

— Хочешь, чтобы я заставил тебя снова кончить?

— О, черт, пожалуйста, заставь меня кончить!

Звук его голоса сводит меня с ума. Я могу просто потерять сознание от того, как глубоко и сексуально звучат его слова в груди. Уверена, если бы он заговорил со мной по-русски, я бы кончила независимо от того, двигается он во мне или нет.

Петр наращивает темп, постепенно увеличивая скорость и глубину проникновения в меня. И шелковистая кожа его члена, скользящая по моему влажному теплу, возбуждает меня так, как я никогда не знала.

— О, божееееее… — Оргазм обрушивается на меня, как товарный поезд, вырывая воздух из легких, когда моя голова откидывается назад, а губы разъединяются.

Несмотря на то что я едва вмещаю Петра, мои стены сжимаются вокруг него в тисках. Он стонет, его темп слегка замедляется.

— Ты такая чертовски тугая, — рычит он, толкаясь в меня, вытесняя каждую каплю эйфории из моего тела.

Я содрогаюсь от покалывающего удовольствия, которое омывает меня, скручивая пальцы на ногах и заставляя звенеть в ушах.

Когда мои мышцы начинают расслабляться, а киска ослабляет свою пульсирующую хватку вокруг его члена, Петр меняет положение. Обхватив мои колени локтями, он направляет мои ноги к груди, раздвигая бедра и полностью обнажая мою тугую дырочку. И когда он входит в меня из этой новой позиции, его толчки становятся еще глубже и интенсивнее, чем раньше. Крики наслаждения вырываются из меня каждый раз, когда он надавливает на меня, поражая точку, которая выпускает фейерверк удовольствия вверх и вниз по моему позвоночнику.

— Я хочу, чтобы ты кончила вместе со мной, моя маленькая принцесса, — приказывает Петр, вбиваясь в мои глубины с новой целью. — Черт, я так близок. Ты готова?

— Боже, да, пожалуйста, позволь мне кончить, — умоляю я.

Я едва могу выдержать, как сильно он сейчас бьется во мне, но с каждым движением бедер он сжимает мой клитор, требуя еще больше удовольствия. Я балансирую на грани, готовая опрокинуться в тот момент, когда он разрешит, и от возбуждения, вызванного тем, что я кончаю одновременно с ним, у меня кружится голова.

— Я кончаю, — ворчит он, глубоко проникая в меня и покачивая бедрами, чтобы убедиться, что я следую за ним.

И я следую. Я сильно кончаю, чувствуя, как он пульсирует вместе со мной, погруженный в мою киску до самого основания. Мы все еще вместе, оба тяжело дышим от интенсивности нашего освобождения, а мои афтершоки посылают импульсы удовольствия по моим конечностям.

Медленно Петр опускает мои ноги обратно на кровать, а затем рушится на меня сверху. Его тело, словно утяжеленное одеяло, заставляет меня чувствовать тепло, спокойствие и безопасность. Он остается внутри меня, когда становится мягче. А я продолжаю обхватывать его руками, наслаждаясь близостью момента.

Я чувствую глубокую связь с ним, и глубокое удовлетворение просачивается в мои кости, говоря мне, что все в мире хорошо и правильно. Петр, по правде говоря, удивительно идеально подходит мне. Вопреки всему и даже несмотря на то, что нас насильно заставляют пожениться, я думаю, что это может быть хорошо. Нет. Даже лучше, чем хорошо.

Мне кажется, что это просто должно случиться.

Петр осторожно выходит из меня, и пульсирующая пустота, которую он оставляет после себя, вместе с томительной болью от потери девственности, говорит мне, что я никогда не буду прежней. Теперь я женщина, во всех смыслах этого слова. Я решила завершить этот идеальный уик-энд таким грандиозным событием. Осознание этого дает мне острое чувство свободы, которого я не ожидала. Как будто то самое, из-за чего я чувствовала себя в ловушке — брак с человеком, которого я не выбирала, каким-то образом освободил меня от удушающих объятий отца.