Одним движением Петр поднимает меня с комода и ставит на ноги, а затем кружит в своих объятиях. Внезапно я оказываюсь спиной к нему, моя голая спина прижата к теплой ткани, покрывающей его грудь.

Я задыхаюсь.

— Что ты делаешь?

— Я хочу, чтобы тебе было хорошо, — так же рвано дышит он мне в затылок, отчего по коже бегут мурашки.

Одной рукой он легонько обхватывает мой подбородок, наклоняя голову и обнажая шею. Его губы находят нежную плоть за моим ухом, и моя киска пульсирует от эротических ощущений.

Он держит меня так же, как в школьной библиотеке: одной рукой обхватывает бедро, прижимая мою попку к своему члену, а другой медленно проводит по шее до ключиц. Потом ниже. Только на этот раз меня не мучает, а переполняет потребность. Я хочу, чтобы его руки были вокруг меня, оживляли меня.

Его пальцы скользят под ткань выреза моего платья. И когда он проводит ладонью по моей груди, сосок восхитительно морщится от чужого прикосновения.

— На тебе нет гребаного лифчика, — простонал он, и его член дернулся, ударившись о щеку моей задницы.

Я могла бы посмеяться над его замечанием. В конце концов, в платье недостаточно ткани, чтобы обеспечить хоть какую-то поддержку. Но я так сильно возбуждена, что могу только кивнуть.

— Так нормально? — Дышит он мне в ухо, а затем покусывает чувствительную мочку.

Воздух с шипением проходит между зубами, а по телу пробегает электрический разряд удовольствия.

— Да, — стону я, мое тело начинает дрожать от потребности.

— Ты позволишь мне сделать так, чтобы тебе было хорошо? — Его рука целенаправленно скользит вниз, к разрезу моего платья, который останавливается на верхней части бедра.

Пульс гулко отдается в ушах, а сердце неконтролируемо колотится. Но, черт возьми, я не собираюсь отказываться от такого щедрого предложения. Потому что я хочу, чтобы сильные, мозолистые руки Петра были вокруг меня. Хочу, чтобы он исследовал каждый мой сантиметр и показал мне, каково это — быть с мужчиной, когда тебе доставляют удовольствие.

Я энергично киваю, прижимаясь к его груди.

Когда его пальцы находят линию моих трусиков, мой живот опускается, как это бывает, когда тележка американских горок переваливается через край в свободное падение. Он запускает руку под пояс моих трусиков, и я напрягаюсь, когда он прикасается ко мне там, где еще не касался ни один мужчина.

Интенсивность его прикосновений ошеломляет. Шокирующее возбуждение делает меня слабой в коленях, и у меня возникает инстинктивное желание сжать ноги, потому что это делает меня уязвимой, обнаженной самым сокрушительным образом.

— Полегче, сокровище, — мурлычет он на своем родном языке.

По моему позвоночнику пробегает дрожь. Мне нравится, как звучит русский язык в устах Петра. И хотя мой желудок — железный шар нервов, мышцы расслабляются по его команде.

— Вот так моя хорошая маленькая принцесса, — хвалит он, его дыхание шепчет по моей плоти.

И хотя в прошлом он называл меня так насмешливо, сейчас это похоже на самое сексуальное ласкательное выражение.

Затем его пальцы опускаются ниже, чтобы погладить мою щель. С моих губ срывается похотливый стон, и я даже не успеваю подумать о том, чтобы остановить его.

— Черт возьми, ты такая мокрая, — стонет он, и, судя по ноющему желанию в его тоне, я поняла, что это хорошо.

Его пальцы снова пробегают по моей щели, на этот раз проникая между складок. И когда он достигает вершины, я вскрикиваю. Электрический ток пронзает мое тело, и пальцы на руках и ногах немеют. Я отчаянно хочу, чтобы он сделал это снова.

Не зная другого способа выразить свои желания, я поворачиваю голову и тянусь назад, чтобы схватить его за волосы. Затем я притягиваю его губы к своим, выгибаю шею, чтобы поцеловать его поглубже. Он изгибается вокруг меня и жадно проводит языком между моих губ. В то же время его пальцы дразнят мою киску, скользя взад-вперед между складочками и касаясь самого чувствительного места, которое посылает удовольствие, пронзающее меня.

В тот момент, когда мне кажется, что я не выдержу больше ни унции удовольствия, Петр вводит палец в мой вход. Эйфория взрывается во мне, когда мое тело сжимает его палец. Я задыхаюсь, мои губы раздвигаются в беззвучном крике, когда я полностью поглощена покалывающим облегчением. Латунный звон заполняет мои уши, когда мой клитор пульсирует, а ядро сжимается снова и снова. Затем я прижимаюсь к его груди, совершенно слабая.

Возможно, я вела защищенную жизнь. Из-за чрезмерной опеки братьев и железной хватки отца, ограничивающего мою свободу, я мало что знаю о подобных вещах, кроме того, что читала в книгах. Но я уверена, что только что испытала свой первый оргазм, и его интенсивность едва не сбила меня с ног.

Петр не колеблется. Подхватив меня на руки, он несет меня к кровати и аккуратно укладывает на нее.

— Я хочу попробовать тебя на вкус, — бормочет он, его пальцы легонько проводят по моей обнаженной грудине.

Я хихикаю.

— А разве ты не делаешь это уже, наверное, целый час?

Теперь Петр хихикает.

— Нет, я имею в виду, что хочу попробовать твое желание и оргазм на вкус. — Объясняет он, опуская руку к пространству между моими бедрами. — Можно?

Мне нравится, что он спрашивает меня на каждом шагу, проверяя, что меня устраивает. Он показывает мне, как сожалеет о том, что навязывался мне раньше, и что он изменился. Он так и сказал в своих извинениях — что не должен был поступать так, как поступил. Не без моего согласия, — его слова эхом отдаются в моем сознании. И теперь он убеждается, что я хочу этого.

— Да, — вздыхаю я. Потому что я действительно хочу этого. Мое возбуждение уже нарастает, хотя я только что кончила, а он еще даже не начал прикасаться ко мне.

Но мысль о его губах на моей киске приводит мое либидо в состояние овердрайва.

Петр расстегивает пуговицы на моем платье у шеи, затем медленно стягивает его вниз, полностью обнажая мою грудь, живот и линию трусиков. Он обхватывает пальцами мягкую ткань на талии и спускает ее на бедра, увлекая за собой трусики. Стоя у изножья кровати, он без раздумий опускает мой прекрасный подарок на пол.

В одно мгновение я оказываюсь перед ним полностью обнаженной. От холода и его горячего взгляда на мое тело у меня запульсировали соски.

— Ты такая красивая, — прошептал он, остановившись, чтобы полюбоваться мной.

Жар согревает мои щеки, но на этот раз это не столько смущение или чувство стеснения. Это пьянящее предвкушение, головокружительная гордость, которая возникает от осознания того, что он хочет меня.

Вдоволь налюбовавшись мною, Петр снимает пиджак, быстро расстегивает галстук с серебряным узором и несколько верхних пуговиц стально-серой рубашки, а затем возвращается к кровати. Дьявольски ухмыляясь, он обхватывает пальцами мои лодыжки и тащит мое тело по всей длине матраса.

Я взвизгиваю, удивленная неожиданным перемещением. Но прежде чем я успеваю рассмеяться или запротестовать, Петр опускается передо мной. Закинув мои колени за плечи, он медленно раздвигает мои бедра, а его руки проделывают путь к моим бедрам.

Горячее дыхание омывает мой сверхчувствительный клитор, и я вздрагиваю от новой волны предвкушения. Но он не набрасывается сразу, прижимаясь губами к моей киске, как это было с его пальцами. Вместо этого он проводит поцелуями по внутренней стороне моих бедер.

— Это так приятно, — стону я, вцепившись пальцами в плед, пока он дразнит чувствительную плоть так же, как ранее мою шею.

Его губы опасно приближаются к моей щели, когда он одобрительно хмыкает, и я протяжно стону.

— Пожалуйста, Петр, — умоляю я. Мое возбуждение настолько сильно, что кажется, я разорвусь пополам, если он не избавит меня от страданий.

— Пожалуйста, что? — Дразнит он, его горячее дыхание пробегает по моей пульсирующей плоти.

— Пожалуйста, я хочу, чтобы ты заставил меня кончить, — умоляю я.

— Ммм, мне нравится, как красиво ты просишь, — рычит он.