— Эй, Тесс сказала, чтобы я пригласил тебя к нам, если ты не против поужинать, — предложил Марк, когда я зашел на парковку.

— Я бы с радостью, но Элла позвонила раньше и сказала, что дети хотят поужинать, так что я еду к ним. Передай Тесс спасибо.

— Конечно. Как продвигается? — спросил он, как и каждую неделю. Думаю, я могу уже назвать его своим другом.

— Медленно, но верно.

— Делай, что должен, — он помахал рукой, когда мы оба сели в свои машины.

Хавок устроилась на своем сиденье, а я завел грузовик. Мы поехали домой с опущенными стеклами, Хавок высунула голову в окно. Стояло бабье лето, температура все еще держалась в районе двадцати градусов, а значит туристы приезжали позже чем обычно, но поскольку День труда прошел две недели назад, в нижней части Теллурида было немного спокойнее. Я нажал кнопку на приборной панели, и голос Эллы наполнил мой грузовик.

— Привет, ты уже едешь?

— Да. Хочешь, я захвачу пиццу?

— Это было бы потрясающе.

— Я скоро буду.

— Хорошо. Езжай осторожно.

Она повесила трубку, и я улыбнулся. Мы не вместе, но нам было хорошо. Конечно, сексуальное напряжение все еще присутствовало, и я любил ее — это никогда не изменится. Я каждый день доказывал Элле свою любовь, и я не мог не надеяться, что однажды этого будет достаточно, чтобы исправить то, что я сломал. Но я лгал ей одиннадцать месяцев, а сейчас прошло всего семь месяцев моего покаяния. По правде говоря, я ждал бы вечность. А пока что это было все равно что быть женатым, но без свадьбы. Бывали дни, когда мне казалось, что наш второй шанс уже в пределах досягаемости, а бывали дни, когда она чувствовала себя за миллион миль от меня. Но мы ни с кем больше не встречались, и я держался за крошечный кусочек надежды, что те разы, когда я ловил ее взгляд на себе, означали, что у нас что-то получится. У нас было столько времени, сколько ей было нужно.

Я припарковался перед пиццерией и взял Хавок с собой, пока они делали наш заказ. Забавно, что, когда пускаешь корни, люди знали тебя. И знали Хавок.

— Держите, мистер Джентри, — сказал парень из «Таннерс», протягивая мне три коробки.

— Привет, Хавок.

— Хорошей игры в пятницу, — сказал я ему, расплачиваясь.

— Спасибо! Придете на следующей неделе?

— Не пропущу, — сказал я, выходя из дверей с пиццей.

Я помахал нескольким знакомым и положил пиццу на место между сиденьями Мэйзи и Кольта, когда Хавок запрыгнула на пассажирское сиденье. Близнецам скоро исполнится восемь лет, а значит у меня будет гораздо больше места в грузовике. Я посмотрел на раздавленную упаковку «Орео» в подстаканнике Кольта и закатил глаза. Этот мальчишка меня доконает. Через несколько песен по радио я въехал на подъездную дорожку Эллы и распахнул двери. Хавок влетела в дом и помчалась к детям.

— Бекетт! — воскликнула Мэйзи, сбегая по ступенькам. Ее светлые волосы отросли, слегка завиваясь, и теперь были собраны в косу, которая прилегала к ушам. Целых шесть сантиметров волос, не подвергшихся химиотерапии. Мы все ещё следили за её анализами крови и компьютерными томограммами, но она прошла иммунотерапию с блеском, и теперь оставалось только ждать, когда её организм начнёт бороться сам.

— Привет, Мэйзи, — сказал я и обнял ее свободной рукой. — Как дела в школе?

— Хорошо! Я сдала еще один предварительный тест по правописанию.

— Ну разве ты не умница? — я поцеловал ее в макушку, пока мы шли к крыльцу. — А ты, Кольт?

— Нет, — ответил Кольт, проталкиваясь внутрь и обнимая меня.

— Это просто тест, дружище. Мы будем стараться, хорошо?

Он кивнул и открыл перед нами дверь.

— Я пришел с едой! — крикнул я.

— А, вернулся наш охотник, — с улыбкой сказала Элла, выходя из своего кабинета.

— Хороший день?

— Теперь да, — мой взгляд скользнул по ее белому сарафану, отметив загорелую кожу, завитые волосы и ноги длиной в милю. Черт, как же я скучал по ее телу. Скучал по тому, как она задыхалась мне в ухо, как выгибалась ее спина, когда я был в ней, как мы теряли себя друг в друге. Но мы еще не дошли до этого, поэтому я велел своему члену успокоиться и отнес пиццу на кухню. — Красивое платье. Есть повод?

В последнее время она стала наряжаться чаще. Поскольку Мэйзи ходила на сканирование каждую неделю, а потом раз в две недели, у Эллы было больше времени на себя, и это было заметно. Ее кожа сияла, глаза были яркими, а ноги определенно не были ногами Йети.

— Дэвид Робинс пригласил меня на свидание, — она провела рукой по моей руке и одарила меня широко раскрытыми глазами, слишком невинными, чтобы быть серьезными. Черт возьми, она действительно флиртовала со мной? Теперь я был в равной степени удивлен, возбужден и чертовски ревнив. Я не пропустил ее ухмылку, когда коробки выскользнули из моих рук на стол, но я успел поймать их, прежде чем ужин оказался на деревянном полу. О да, моя девочка дразнила меня. Робинс приглашал ее на свидание каждый месяц с тех пор, как мы расстались. Очень скоро я собираюсь заявиться к нему домой и пригласить его на свидание с помощью кулака. Глупый красавчик.

— О? — я попытался изобразить безразличие, когда перестал возиться с коробками.

— Ну, я знаю, что Дженнифер Беннингтон пригласила тебя на свидание, когда ты сегодня обедал с детьми. Она добивается тебя с… как бы это сказать… с самого начала времен? — она перешла на другую сторону и провела рукой по моей спине, а затем посмотрела на меня со знающей ухмылкой. Она никогда не прикасалась ко мне так часто. Я не знал, что на нее нашло, но готов был это принять.

— Не буди зверя. Ты знаешь, что сегодня я сказал ей «нет». Точно так же, как я говорю ей каждый раз и буду продолжать говорить.

Она поджала зубами нижнюю губу и посмотрела на меня так, как я не видел уже семь месяцев. Если она не будет следить за этим взглядом, то через десять секунд окажется на этом столе.

— Элла?

— Что? — она танцевала вокруг другой стороны острова.

— Ты только что кружилась? — что-то было не так.

— Может быть. У меня хорошее настроение.

— Очевидно, — я достал из шкафа четыре тарелки. — Полагаю, ты не будешь с нами есть, — поддразнил я, желая посмотреть, как далеко она зайдет.

— Почему ты сказал ей «нет»? — спросила Элла, придвигаясь ко мне. Ее волосы были распущены по спине, и мне захотелось провести по ним пальцами, чтобы почувствовать, как пряди прижимаются к моей коже.

— Ты знаешь, почему, — да, у нас все было хорошо, но она убивала меня. Медленно. Мучительно. Она подняла на меня глаза, такие чертовски красивые, что у меня перехватило дыхание. Я проверил, что дети все еще на улице, прежде чем бросить на нее свой взгляд.

— Потому что я все еще люблю тебя, — я говорил ей об этом по крайней мере раз в неделю, давая понять, что я здесь не только ради детей. Я предупреждал ее, что никуда не собираюсь уходить, что наша дружба прекрасна, но я охочусь за ее сердцем. Я пытался быть честным.

Ее губы разошлись, и, если бы это было восемь месяцев назад, я бы ее поцеловал. Я бы сделал гораздо больше, чем просто поцеловал ее, когда дети легли спать. Но это было не восемь месяцев назад, а сейчас.

— Ну, я тоже сказала Дэвиду «нет», — она улыбнулась и отвернулась.

— И чем ты руководствовалась? — черт, теперь я тоже улыбался. Эта женщина сводила меня с ума, но да, я все еще любил ее каждой косточкой своего тела. Как я мог не любить?

— У нас ведь есть планы на ужин, верно? — сказала она с края кухни, направляясь к входной двери.

Это не было признанием в любви. Я не получал от нее таких признаний с той самой ночи, когда мы договорились о совместном воспитании детей. Но я был терпелив.

— Ужин! — позвала она, открыв дверь, и тут же раздался топот ног, как двуногих, так и четвероногих.

— Я привел Хавок! — Кольт схватил ее еду и наполнил тарелку.

Мэйзи отнесла тарелки с пиццей на наши места за столом. Наблюдая за тем, как все занимают свои места, а Элла ставит стакан сладкого чая возле моей тарелки, я понял, что в наших отношениях ничего не изменилось, кроме физического аспекта. Она по-прежнему была для меня самым главным. Я все еще был тем, на кого она опиралась, когда что-то шло не так. Она была рядом со мной, когда я узнал, что в прошлом месяце погиб еще один член моего подразделения. Мы по-прежнему сидели за столом на тех же местах. Я принес тарелку Эллы и поставил ее перед ней.