ДЖЕНТРИ: Да. Но это не значит, что я вернусь.

ДОНАХЬЮ: Ты постоянно говоришь себе это.

Я убрал телефон в карман, не потрудившись ответить.

— Мистер Джентри, — раздался голос у меня за спиной, и я обернулся.

— Мистер Дэнбери, — ответил я. Так это был Джефф. Он был похож на переростка из студенческого братства, которого нарядили в костюм отца. Его светлые волосы были зачесаны назад, а глаза — серые и расчетливые.

Мы пожали друг другу руки, и я быстро занял место напротив него за конференц-столом боясь, что сорвусь и раздавлю его за то, что он прикоснулся к Элле, не говоря уже о том, чтобы бросить ее и детей. Да черт с ним. Он не заслуживал ее, и уж точно не заслуживал их.

Он поправил пиджак, и я сделал то же самое, расстегнув нижнюю пуговицу. По крайней мере, в Денвере были хорошие и быстрые портные.

— Так чем я могу вам помочь, мистер Джентри? — спросил он.

— Насколько я понимаю, вы самый младший партнер в вашей фирме.

— Да. Только что закончил юридический факультет.

— Плюсы того, что у вас есть отец с именем на стене? — спросил я, указывая на название фирмы.

Он улыбнулся. Джеффи-бой не любил, когда говорили о его серебряной ложке. Такие парни, как он, были одинаковы — им досталась безбедная жизнь, и они презирали любые препятствия, которые мешали им получить приз. Бог знал, что он переехал бы Эллу грузовиком если бы мог.

— Я считаю это частичным владением семейным бизнесом, — сказал он, пожав плечами.

— Ах, семья. Я так рад, что ты заговорил об этом, — я бросил конверт через стол, и он поймал его.

— Что это, черт возьми, такое? — спросил он, просматривая бумагу.

— Ты знаешь, что это такое, если конечно тебя научили читать. Подпиши.

Он прочитал еще раз, а затем медленно положил бумагу. И тут я увидел его — взгляд, который говорил о том, что он думает, что у него есть преимущество передо мной, раз он знает, чего я хочу.

— Сколько Элла заплатила тебе за это?

— Прости?

— Должна быть причина. Прошли годы.

— Есть. Я хочу усыновить близнецов.

Его ухмылка исчезла с лица, и он опустил взгляд на мою руку в поисках кольца.

— Ты женишься на ней?

— Не понимаю, какое это имеет отношение к тебе.

— Ну, раз уж ты хочешь усыновить моих детей…

Все эмоции выплеснулись из моего тела в привычном порыве. Ощущения были такими же, как каждый раз, когда я вступал в бой.

— Они не твои дети, — сказал я.

— Вынужден не согласиться, учитывая, сколько раз я ее поимел за те два месяца, что мы были женаты. Девушка из маленького городка с маленьким умом просто хотела сначала получить кольцо.

Если бы здесь была Хавок, она бы вцепилась ему в горло, судя по одному только моему напряжению.

— Может, ты и донор спермы, но точно не их отец. Ты никогда их не видел, не разговаривал с ними, не общался. Они не являются твоими. Они мои.

Как только слова покинули мой рот, в груди снова возникло сладкое давление, любовь к ним пересилила инстинкт, заставляя меня отказаться от своих эмоций.

— Так что именно мне это даст?

— Ты серьезно?

Он пожал плечами.

— Считай, что это деловая сделка. Тебе нужно то, что есть у меня. Что ты дашь мне за это?

— Что если я тебе скажу, что не собираюсь тебе ничего давать?

Он сидел в ожидании, а я изо всех сил старался сохранять спокойствие. Три вещи. Мэйзи. Кольт. Элла. Они были причиной и единственным, что имело значение.

— Я не собираюсь давать тебе счет на два с лишним миллиона долларов за лечение рака Мэйзи, который должен быть оплачен в следующем году.

Он сглотнул, но не подал никаких других признаков того, что услышал меня.

— Достаточная причина? Или мы можем просто добавить ее к твоей страховке, раз уж ты так хочешь назвать ее своей. Уверен, это очень понравится твоему отцу, учитывая, что он сказал Элле около полугода назад, что ему абсолютно все равно, будет Мэйзи жить или умрет, лишь бы она оставила его и тебя в покое. Уверен, если об этом станет известно, это будет не очень хорошо для бизнеса.

— Это угроза?

— Ни в коем случае. Зачем мне это делать, если ты собираешься подписать это освобождение, а твой маленький секретарь заверит его нотариально, все очень честно, правда? — я откинулся в кресле.

— Хорошо. Я подпишу, — он достал ручку из подставки в центре стола и нацарапал свое имя на бумаге. Я не расслаблялся. Еще нет.

— Заверь это у нотариуса.

Он выругался под нос, но оттолкнулся от стола и с порога рявкнул на свою секретаршу. Женщина лет двадцати с небольшим в обтягивающей юбке-карандаше засуетилась, подписала нижнюю часть документа и поставила печать, после чего побежала обратно к своему столу.

Джефф сунул мне папку, и я просмотрел документ, убедившись, что он подписан и нотариально заверен правильно. Второй раз я сюда возвращаться не собирался.

— Есть ли что-то еще?

Я позволил себе расплыться в улыбке.

— Да. Возьми свою чековую книжку.

— Извини? — его глаза широко раскрылись от возмущения.

— Возьми. Свою. Чековую книжку. Ты выпишешь Элле чек за шесть лет алиментов на детей. Сейчас же.

— Черта с два. Кроме того, я только начал работать в прошлом месяце. Чего ты хочешь? Тридцать процентов от ничего?

— Да, но твой трастовый фонд в миллион долларов заработал в ту минуту, когда ты посетил первое занятие на первом курсе колледжа. Так что ты выпишешь прекрасный, толстый чек Элле.

— Откуда ты это знаешь?

— Неважно. Ты дашь то, что ты ей должен, или я отнесу этот документ отцу твоей невесты. Кто он? Сенатор? А потом я сообщу в прессу, что ты не только бросил этих детей, но и оставил их мать без средств существования, пока она боролась за лечение рака, в котором нуждается Мэйзи. Как ты думаешь, как это будет воспринято в прессе?

— Ты меня погубишь.

Я сделал глубокий, успокаивающий вдох. Даже знание о том, что Мэйзи больна раком, не повлияло на этого эгоистичного придурка.

— Да, именно так.

— Почему? Потому что я погубил Эллу? Как будто у нее вообще было будущее.

— Думаешь, ты погубил Эллу? На планете нет мужчины, который мог бы это сделать. Не льсти себе. Единственная причина, по которой ее здесь нет, это то, что ты не стоишь ее времени. А теперь бери свою чековую книжку.

Он вышел из конференц-зала и быстро вернулся с ручкой над открытой чековой книжкой.

— Сколько?

— Столько, сколько ты посчитаешь нужным, чтобы твой будущий тесть был счастлив, а имя твоего отца красовалось на стене.

Он провел ручкой по чеку и швырнул бумагу в меня.

Чек с шелестом остановился прямо передо мной, я взял его, сложил пополам, и сунул в нагрудный карман.

— Ты даже не собираешься на него смотреть? — проворчал он.

— Нет. Этого либо достаточно, либо нет, — я встал, застегнул пиджак и направился к двери с папкой в руках.

— Откуда ты узнал о трастовом фонде? — спросил он, все еще сидя.

Я приостановился, положив руку на дверь, раздумывая. Какого черта. Почему бы и нет?

— Ну, ты знаешь. Люди из маленького городка с маленьким умом, у них большие сердца и большие рты. И просто для протокола, лучшее, что ты сделал в своей жизни, это ушел от Эллы. Ты никогда не возвращался, чтобы возиться с детьми. На твоем месте я бы придерживался этой традиции. Я защищаю то, что принадлежит мне.

Не раздумывая, я ушел и направился на небольшую армейскую базу недалеко от Денвера. Сегодня нужно было подписать еще один пакет документов.

***

— Бекетт! — Кольт бросился ко мне в объятия, как будто меня не было две недели, а не два дня.

— Как дела, малыш? — я поднял его в воздух, наслаждаясь запахом корицы и солнечного света, пока перекладывал папку в руках.

— Мы печем!

Я внес его в дом, и меня встретил тот же запах.

— Яблочный пирог? — спросил я.

— Откуда ты знаешь?

— Ну, единственное, что так вкусно пахнет, пока печется, это яблочный пирог или пирог «Малыш», и поскольку ты все еще здесь, я выбрал яблоки.