Он всхлипнула.

— Я же сказал тебе, что не умру, — мягко произнёс он. — Так и должно быть — заниматься колдовством тяжело и опасно. И… спасибо тебе, что осталась.

Она успокоилась и разулыбалась.

— Я сварила суп из того, что тут нашла, ты должен поесть, — сказала она, протягивая ему лаковую чашку, пахло от которой очень аппетитно. Он и правда страшно оголодал — как и всегда, когда приходил в себя после подобных упражнений, потому мгновенно выхлебал суп из копчёной свинины, сушёных грибов и просяных зёрен. Протянул пустую чашку девушке, она наполнила её ещё раз, и еда исчезла в нём так же быстро.

Насытившись, Бхулак откинулся на ложе, тело радостно ощущало бурное возвращение прежней силы. Потом осторожно встал. Голова слегка кружилась, в коленях ещё ощущалась тянущая слабостью, но всё это должно было скоро пройти. Он вышел из пещеры, огляделся, а вернувшись, сказал:

— Вечереет. Придётся переночевать ещё тут. Но уйти надо до рассвета.

Ай опустила голову в знак согласия.

Бхулак вновь водрузил своё тело на ложе, девушка последовала его примеру. Он уже начал впадать в забытье — мысли стали невнятными и плавно перетекали в яркие образы сновидений. Но тут понял, что вне его сна происходит нечто. Вынырнув из грёз, он ощутил рядом с собой под одеялом тёплое тело. Ай забралась под его откинутую руку и прижималась к нему, её ладони пробрались под его одежду и гладили грудь.

Его мгновенно охватило страстное желание, он прижал двушку к себе и уже собирался взгромоздиться на неё, но та удержала его лёгким прикосновением, без слов дав понять, что ему следует лежать. Сбросив одеяло, она распахнула его халат и стала целовать обнажённое тело, начав с груди. По мере того, как её губы опускались всё ниже, Бхулак сжал зубы в сладострастном предчувствии. Наконец он ощутил, как они нежно, но крепко и плотно охватили его нефритовой стержень, напряжённый уже до последней степени. Когда же они стали энергично двигаться, мужчина, уже не в силах сдерживаться, издал громкий стон.

Он не знал, как долго продолжалась эта восхитительная пытка — время перестало иметь значение. Но всё-таки она кончилась. Ай оторвалась от него, приподнялась и сбросила одежду. Посмотрев угольно-чёрными раскосыми глазами на Бхулака, возбуждённого до безумия, вздыбленного, готового взорваться, словно чреватая бурной грозой туча, она довольно улыбнулась и, встав над ним на коленях, принялась устраиваться на нём — осторожно и плавно.

В свете фитиля и догорающих углей он любовался её блестящим худощавым телом, двигающимся по-змеиному быстро и гибко. Он с наслаждением вдыхал аромат её страсти, смешивающийся с запахом его собственного вожделения. Глядя на её подрагивающие груди, он вдруг понял, что они ему всегда напоминали — два не раскрывшихся розовых бутона. Подняв руки и взяв их, он ощутил, как по его ладоням ходят шершавые напряжённые соски. Знак вечной жизни чуть выше жёстких чёрных волос её лона как будто ожил, покатился по миру, втягивая его в свой круговорот, и Бхулак сам попал в это коловращение, слился с ним и стал им.

Он мог бы провести в таком положении вечность — его бы это вполне устроило. Но девушка, видимо, подустала, замедлила движения, а потом осторожно слезла с него. Ну что же, теперь бразды правления должны были перейти к нему, и это тоже доставляло ему великую радость. Он поднялся, перевернул женщину, приподнял её и вошёл сзади. Сделал он это так порывисто и неудержимо, что теперь в сладкой муке застонала она. Это ещё больше подстегнуло его, он ускорил движения, и они захватили и девушку, которая вторила им. Теперь ожили рисунки на её спине: огромные глаза Владыки сущего глядели на него в упор — так бездна разглядывает человека. Маленькие символы жизни катились, потоком обтекая вечный этот лик, а он в свою очередь видоизменялся — лицо мужа перетекало в лицо жены, Бог-зверь становился Великой Матерью, и опять, и опять…

— Засей меня!

Бхулак не ведал, откуда в его безумие ворвался этот пронзительный крик, но повиновался, перестав сдерживаться, с громовым рёвом наполняя женщину доверху — так низвергается бурный пенящийся водопад.

— Засей! — уже слабо простонала она и обессиленно осела на ложе.

Он рухнул рядом с ней, обливаясь горячим потом, даже не пытаясь унять бешено колотящееся сердце.

Через какое-то время он понял, что она беззвучно плачет, и слегка растерялся.

— Что с тобой? — хрипло спросил он.

Членораздельные слова давались ему с некоторым трудом.

— Я… я была наполнена, когда Ханжо убил моего господина. Когда я бежала к Матери, то… потеряла ребёнка.

Она расплакалась ещё больше, а он мог лишь крепко обнять её, стараясь без слов передать, как он сочувствует ей. И её слёзы иссякли.

— Ты засеял меня, я знаю, — сказала она тихо, но с убеждённой радостью. — Я наполнена опять.

Он не стал спорить.

— Мой сын станет великим воином и колдуном, — она повернулась к нему и счастливо улыбнулась. — И царём!

— Конечно, — сказал он, целуя её в лоб.

А почему бы и нет…

На следующий день они встретились с Псами — теми из них, кто сумел вырваться из Нюгуа. Банда потеряла много воинов, но выжившие, среди которых оказался и Бори, отягощенные богатой добычей, пребывали в восторге от своего великого подвига.

Дальше был многодневный путь по лесам, горам и пустыням, пока они не добрались до великого города, обнесённого каменными стенами с вкрапленными нефритовыми амулетами для защиты от злых духов. Города Гуйфана, стоящего на костях обезглавленных девственниц, принесённых в жертву Вечному Небу и Подземной Матери. Города, тоже обладающего огромной пирамидой — пониже, чем Бхулак видел в далёкой Чёрной земле, но не менее величавой. С её вершины не взывали к Небесному Владыке, как в Нюгуа — там стоял дворец здешнего царя.

И в этот дворец торжественно, под визг флейт и грохот барабанов, возвели Ай, супругу подло убитого узурпатором правителя Нюгуа, женщину, носящую во чреве его законного наследника…

Поводырь

Сообщение № 849.007/44 надзирающе-координирующего искина код 0-777.13.666.12/99…

Из аналитической записки о миссии «Основание империи». Исполнитель — человеческий индивидуум Бхулак, местный представитель Нации.

Вводная информация

В восточной части суперконтинента северного полушария планеты сложилась уникальная ситуация, которая, в силу совокупности природных, социальных, этнических и культурных факторов, должна была привести к формированию крайне устойчивой и развитой цивилизации и, как следствие, жизнеспособной централизованной империи. Это должно было произойти с 93-процентной вероятностью, причём процент этот рос с течением времени.

Однако данная цивилизация имела потенциал принять различные формы и сущность, что влияло на цели Нации.

К моменту внедрения в человечество эмиссара на большей части региона обитали представители родственных по языку и культуре народов, сопоставимых по уровню развития. Почти все они уже перешли к производящей экономике, а на юге региона, близ устья одной из двух протекающих по нему крупных рек, возникло государственное образование под названием Мо — развитое теократическое вождество. Позже ещё несколько подобных были образованы в других местах, однако Мо являлось наиболее передовым из них. Хотя его индустрия ещё не перешла к металлургическим технологиям, там имелась сложная система власти, структурированное общество, города и начатки письменности.

При этом с северо-запада региона начиналось распространение других народов, южным не родственных. В этой среде также шло сложение земледельческих культур и протогосударственных образований.

Расчеты показали, что в течение примерно шести — семи г. м. на базе царства Мо возникнет мощная держава, которая, соединившись с более северными политиями, охватит собой большую часть макрорегиона, а в перспективе и его весь. Причём вектор развития данной цивилизации станет неблагоприятным для целей Нации. Она должна иметь тенденцию к постоянному расширению, таким образом, распространится на юго-восточную часть суперконтинента и дальше — по архипелагам обширного океана между ним и двумя континентами западного полушария.