Он прижимает меня к стене, но выгибает свое тело назад и увеличивает пространство между нами. Затем, как раз когда я собираюсь притянуть его обратно, он использует это пространство, чтобы протянуть руку между нами и прижать большой палец к моему клитору. Мои бедра вздрагивают, и жар разливается по всему телу.

— Подними руку, Маленькая Птичка. Держись за перекладину.

Мои брови хмурятся в замешательстве, но я делаю, как меня просят, протягиваю руку и нащупываю металлический прут, привинченный к стене. Я обхватываю его пальцами, держась изо всех сил, и в ту секунду, когда он отводит бедра назад, я внезапно понимаю почему. Пока он держал меня, принимая на себя мой вес, всю работу выполняли его бедра. Но теперь, когда он входит в меня все глубже и глубже, мне нужно поддерживать себя.

Он проводит большим пальцем по моему клитору, и мои бедра не перестают дрожать, а чувствительный пучок нервов работает сверхурочно. Это уже слишком. Я не хочу, чтобы это заканчивалось, но я больше не могу сдерживаться.

— Черт, я…

— Я знаю, Птичка. Кончи для меня. Позволь мне почувствовать, как твоя тугая киска сжимает мой член.

О Боже. Мне нравится его грязный рот.

Он толкается в меня еще раз, глубоко и напористо, и я взрываюсь, как спираль, достигшая своего предела. Я вскрикиваю, мое тело содрогается от сильного удовлетворения, и мои стенки отчаянно сжимают его толстый член. Он напряженно выдыхает, его тело содрогается вместе с моим, но он не прекращает двигаться или водить большим пальцем по моему клитору, и с каждой секундой его прикосновений, с каждым новым толчком мой оргазм становится все сильнее.

Мои глаза закрываются, когда кайф проносится по моему телу, пульсируя во мне неоспоримым удовольствием, и я откидываю голову назад, ловя ртом сладкий вдох.

— О Боже, — кричу я, мое тело сотрясается в судорогах. Я никогда в жизни так не кончала, никогда не чувствовала такого кайфа, такой интенсивности.

— Я… я… это слишком.

— Ты примешь все, — рычит он, продолжая покачивать бедрами, в то время как давление на мой клитор усиливается, требуя от моего тела каждой унции удовольствия.

Я сосредотачиваюсь на его прикосновениях, все глубже погружаясь в свой оргазм, пока, наконец, интенсивные импульсы не начинают затихать, и он замедляет свои мучительные толчки. Он придвигается ко мне ближе как раз в тот момент, когда моя хватка за перекладину ослабевает, и я тяжело падаю в его сильные руки. Его губы возвращаются к моему горлу, давая мне секунду отдышаться, пока его толстый член остается глубоко внутри моей киски.

— Это… — прерывистый вздох, — было… — прерывистый вздох, — Так чертовски хорошо.

Этот таинственный незнакомец смеется у моей кожи, и этот звук я запомню навсегда. В нем есть что-то такое успокаивающее и теплое. Он напоминает мне о… нет. Мне нужно прекратить это. Это не Айзек. Это совершенно незнакомый человек, который, как оказалось, точно знает, что нужно женщине.

— Ты думаешь, все кончено, Маленькая Птичка?

Моя спина напрягается, и я перевожу взгляд на него, несмотря на то, что не могу разглядеть его лица в темноте.

— А это не так?

— Нет. Я не кончу, пока ты полностью не выдохнешься, и, Птичка, тебе предстоит долгая ночь.

Дрожь предвкушения пробегает по моему позвоночнику, когда я пытаюсь думать сквозь дымку посторгазмического блаженства, вспоминая, как содрогалось его тело, когда я кончала.

— Но я думала, что ты уже кончил, — говорю я хриплым шепотом, не в состоянии найти в себе достаточно сил, чтобы сделать свой голос хотя бы немного громче электризующей музыки.

Я чувствую, как он качает головой.

— Твое удовольствие превыше всего, Птичка. А теперь позволь мне показать тебе, чего тебе так не хватало.

С этими словами он отрывает меня от стены и шагает через комнату, каждый шаг заставляет его член подпрыгивать и двигаться внутри меня. Я обвиваю руками его шею, держась из последних сил, но мысль о том, что меня снова будет трахать этот невероятный незнакомец, вызывает прилив новой жизни в моих венах.

Мне нужно почувствовать, как он будет трахать меня, нужно ощутить его электризующие прикосновения по всему телу.

Меня укладывают на низкий столик, и мое тело содрогается от разочарования, когда он отстраняется, и его толстый член выходит из моей измученной киски. Его руки блуждают по моим бедрам, находят верхнюю часть моих сапог и спускают их вниз по моим ногам, пока они не исчезают.

— Повернись, Птичка, — говорит он, когда мои сапоги превращаются в далекое воспоминание. — На колени.

Мои брови хмурятся, но я делаю, как меня просят, поворачиваюсь на столе и встаю на колени. Я чувствую, как он подходит ко мне сзади, его толстый член танцует на моей заднице, а этот восхитительный пирсинг мучает меня, дразня тем, на что он способен.

Предвкушение слишком сильное, и когда его руки обхватывают мое тело, — одна поднимается к груди, в то время как другая перемещается на юг, опускаясь между ног, — мое тело снова содрогается. Его прикосновения так совершенны, так чувственны и эротичны. Как может любой другой мужчина снова прикоснуться ко мне и сравниться с ним?

Его губы касаются моей шеи, его грудь прижимается прямо к моей спине.

— Наклонись, Птичка. Предложи мне свою сладкую киску.

Я тяжело сглатываю. Одно дело, когда тебя прижимают к стене, но вот так? Черт возьми, это горячо.

Я тут же опускаюсь, моя грудь прижимается к прохладной столешнице, в то время как моя задница остается высоко в воздухе, подставленная ему, как шведский стол. Бабочки порхают внизу моего живота, и нетерпение обжигает меня, когда его рука кружит по моей заднице, прежде чем опуститься между моих бедер и обхватить мою киску.

Он толкает палец в меня сзади.

— Раздвинь колени, — говорит он тем глубоким, рокочущим тоном, от которого я вздрагиваю.

Без колебаний я раздвигаю колени, насколько это возможно, открываясь ему, в то время как он продолжает погружать свои пальцы глубоко в меня. Внутрь и наружу, распространяя мое возбуждение.

Я выгибаю спину, предлагая ему больше, но он выходит из меня, заставляя меня стонать от желания. Его рука возвращается к изгибу моей задницы, и как раз в тот момент, когда я думаю, что он собирается снова погрузить свой толстый член в меня, я чувствую теплое прикосновение его языка к моему клитору.

Мои бедра вздрагивают, мое тело мгновенно превращается в дрожащее месиво, все еще такое чувствительное после моих предыдущих оргазмов, но он не останавливается на достигнутом, поднимаясь выше и проводя языком по моему входу, погружая его в меня и поглощая мое возбуждение.

Я прижимаюсь к нему, нуждаясь в большем, но он отстраняется, и я чувствую, как он поднимается на ноги.

— Ты так жаждешь меня, — говорит он с одобрением, и в ответ я снова отталкиваюсь, отчаянно желая, чтобы он взял меня. — Потрогай себя, Птичка.

Нервозность просачивается сквозь меня, но далеко не так сильно, как раньше. Я никогда не прикасалась к себе в присутствии мужчины, но, учитывая темноту и тот факт, что он уже был внутри меня, меня ничто не удерживает.

Просунув руку под свое тело, я прижимаю два пальца к своему чувствительному клитору, медленно проводя ими так, как мне нравится, и мое тело тут же начинает дрожать. Мое дыхание сбивается, и он подходит ко мне вплотную сзади.

— Вот так, — бормочет он, когда я чувствую, как этот восхитительный пирсинг скользит по моей влажности, прежде чем остановиться у входа, высота моего влагалища идеально совпадает с высотой его толстого члена. — Не останавливайся.

Никогда.

Не говоря больше ни слова, он погружается в меня. Я вскрикиваю, хватаясь свободной рукой за край стола. Мои стенки немедленно растягиваются вокруг него, когда он достигает предела, и в этой позе я каким-то образом могу принять его глубже.

— О, черт! — кричу я, подаваясь назад, чтобы получить больше.

Он, не колеблясь, снова толкается, беря меня за бедра, чтобы удержать неподвижно, и я яростно ускоряю темп: ленивые движения по моему клитору превращаются в тугие, отчаянные круги.