Я вздрагиваю.

— Я должна вытащить эти чертовы шарики.

Его глаза чуть расширяются.

— Вот черт. Я слишком увлекся тем, как приятно было чувствовать, как твои губы обхватывают мой член, и забыл выключить их.

— Ни хрена себе, — говорю я, каждое малейшее движение заставляет меня быть на грани, и он, наконец, прекращает вибрацию, а затем без предупреждения подходит еще ближе, притягивая мое тело прямо к своему. Его пальцы скользят вниз по моему боку, оставляя дорожку из мурашек, прежде чем достичь вершины моих бедер.

— Вдохни, — инструктирует он.

Я делаю, как меня просят, и когда он предлагает мне выдохнуть, он медленно вытаскивает шарики. В тот момент, когда они выходят, я слабею, и падаю в его сильные руки.

Айзек поддерживает меня, а его сильная рука рисует успокаивающие круги на моей спине.

— Пойдем, — говорит он, ведя меня через комнату. — Ты слишком взвинчена. Тебе нужно расслабиться.

Он подводит меня к дивану рядом с большим пуфиком, на котором я сидела, когда узнала его маленький секрет, и, когда он садится, тянет меня на себя, а мои колени оказываются по обе стороны от его сильных бедер.

— Ты в порядке, Аспен? — снова спрашивает он, и я не могу не задаться вопросом, смог ли он почувствовать перемену во мне раньше, но, когда он притягивает меня к себе и его теплый рот смыкается на моем соске, все мысли улетучиваются из моей головы.

— Лучше, чем в порядке, — стону я, хватаясь за его сильное плечо и чувствуя его твердость у себя между ног, но он не совершает попыток погрузиться глубоко в меня. Вместо этого он просто проводит руками по моему телу мягкими, как перышко, прикосновениями, и, как он и сказал, не проходит много времени, прежде чем я, наконец, расслабляюсь.

Мои бедра начинают раскачиваться, прижимаясь к его толстому члену, а его губы двигаются по моей груди, дразня мои упруги соски, а затем поднимаются к чувствительной коже под моим ухом. Мое тело пылает во всех смыслах, и когда моя влажность становится слишком очевидной, чтобы ее игнорировать, он обхватывает меня за талию и осторожно приподнимает.

Расположившись подо мной, я чувствую его кончик у своего входа, а затем он медленно начинает опускать меня. Я принимаю его дюйм за дюймом, растягиваясь шире, чем когда-либо прежде. Мои стенки содрогаются от его огромных размеров, и я не смею пошевелиться, позволяя своему телу привыкнуть к его восхитительному вторжению.

Его губы возвращаются к моей шее, и, когда его язык проводит по моей коже, я расслабляюсь вокруг него. Наконец, я начинаю покачивать бедрами. Я никогда раньше этого не делала. В последний раз, когда Айзек был внутри меня, он все контролировал. Я была в его надежных руках и делала все, что он пожелает, но в этот раз я беру бразды правления в свои руки.

Мне требуется секунда, чтобы понять, что я делаю, но я быстро нахожу свой ритм, и не успеваю я опомниться, как моя хватка сжимает его плечо, и я втягиваю воздух, делая неглубокий вдох.

— О Боже, — выдыхаю я, прижимаясь лбом к его лбу, а его пальцы впиваются в мои бедра.

— Вот так. Бери все, что тебе нужно.

Его тон такой успокаивающий, и я закрываю глаза, отчаянно пытаясь вернуть ощущения той первой ночи.

Айзек протягивает руку вниз между нами, его большой палец нежно прижимается к моему клитору и совершает тугие круги, а я медленно начинаю наращивать темп. Мое тело дрожит, неоспоримое удовольствие быстро берет верх, и с каждым новым толчком бедер я все ближе к краю.

— Айзек, — выдыхаю я в отчаянии.

— Отпусти все, Птичка, — шепчет он мне на ухо, его большой палец кружит по моему клитору. — Я прямо здесь, с тобой.

Тяжело сглатывая, я наращиваю темп. Мысль о том, что Айзек Бэнкс готов кончить в меня, вызывает волну мурашек по моей коже. Только что-то удерживает меня.

— Я… я…

Свободной рукой Айзек обхватывает мою челюсть сбоку, его большой палец тянется к нижней части моего подбородка и мягко приподнимает его.

— Посмотри на меня, Аспен. Открой свои прекрасные глаза.

Страх пульсирует в моих венах. Меня пугает то, что произошло раньше, поэтому я качаю головой, отказываясь смотреть на него. Но Айзек не принимает отказов.

— Сейчас же, — говорит он тем властным тоном, который мог бы поставить меня на колени.

Я не могу больше сопротивляться ни секунды и открываю глаза в полутемной комнате. Мой взгляд тут же встречается с его, и я клянусь, он видит мою душу насквозь, читая каждую мысль и желание, которые когда-либо пульсировали в моем теле.

— Вот так, детка, — бормочет он, удерживая меня в плену своим поразительным взглядом. — Теперь отпусти.

Словно по команде, мое тело наконец сдается, и мой оргазм взрывается по всему телу, как фейерверк на Четвертое июля, застилая мое зрение яркими оттенками черного и золотого. Но когда пальцы Айзека впиваются в мои бедра, и он резко втягивает воздух, мой мир возвращается в фокус.

Я внимательно наблюдаю за ним, поскольку много лет подряд сидела в своей спальне, прислушиваясь к его голосу, когда он кончал, а затем вынужденная сидеть напротив него за столом за завтраком, притворяясь, что не знаю, чем он занимался прошлой ночью, но на этот раз все по-другому.

На этот раз я увижу это, испытаю на себе и стану той, кто заставит его кончить… Святое дерьмо. На каком-то уровне я знала, что именно это здесь и произойдет, но сейчас, когда это происходит, я чувствую себя гребаной богиней.

Сильный трепет пронзает меня. Я приковываю взгляд к его лицу, наблюдая, как между его бровями появляется маленькая складка, и он резко втягивает воздух.

О Боже. Вот оно.

Мои стены сокращаются вокруг его огромного размера, а затем, наконец, он опустошает себя внутри меня, его тело напрягается напротив моего, и это, блядь, все, о чем я мечтала, и даже больше. Он так чертовски красив. Все в нем. Пока я наслаждаюсь послевкусием и осознанием того, что его сперма глубоко внутри меня, что я могу сделать, — это рухнуть на него, прижавшись лбом к его лбу, пока пытаюсь перевести дыхание.

Мы остаемся в уютной тишине, его большая рука на моей спине, пока я, наконец, не обретаю самообладание. Затем, словно почувствовав мою способность ясно мыслить, рука Айзека опускается на мое бедро и нежно сжимает.

— Давай, — говорит он. — На сегодня достаточно. Уже поздно.

Его отказ — как ведро ледяной воды, вылитое мне на голову, и, вспомнив, где мы находимся со всеми этими "как" и "почему", я неловко отстраняюсь, чувствуя, как его теплая сперма вытекает из меня.

Айзек встает и идет через комнату, возвращаясь лишь мгновение спустя с влажным полотенцем в руке. Он двигается прямо ко мне, и когда он собирается помочь мне вытереться, я отстраняюсь и беру полотенце из его рук.

— Я справлюсь, — говорю я, отводя взгляд и ненавидя эту странную неловкость, которая пульсирует в воздухе между нами. Это превратилось из такого реального момента — два человека на одной волне, разделяющие сладчайшее удовольствие — в бессмысленную деловую сделку. Я чувствую себя грязной и использованной, но я была той, кто этого хотел. Я привела это в действие.

Айзек отворачивается, чтобы найти свою одежду, оставляя меня наедине с собой, и я быстро привожу себя в порядок, прежде чем натянуть свое платье. Я не знаю, что случилось с моими стрингами, и даже не помню, когда они были сорваны с моего тела, но у меня нет сил искать их. Вместо этого я влезаю в платье и быстро натягиваю его, как раз вовремя, когда Айзек оборачивается, полностью одетый.

— Ты в порядке? — он спрашивает, наверное, в миллионный раз.

Я натянуто улыбаюсь ему и отворачиваюсь.

— Ты не мог бы застегнуть мне молнию? — спрашиваю я, мой взгляд слишком сильно сосредоточен на моих сброшенных сапогах, валяющихся на полу рядом со мной.

— Конечно, — говорит он, направляясь ко мне, но при этом старается держаться на комфортном расстоянии, пока застегивает маленькую молнию.

Я не могу не задаться вопросом, не пытается ли он восстановить границы между нами. Он ведет себя слишком любезно, учитывая тот факт, что он только что нагнул меня и засунул вибрирующие шарики в мою киску, но, черт возьми, давайте сохраним профессионализм. Почему бы, черт возьми, и нет?