— Господин Савельев, вы пригласили меня на встречу, чтобы помолчать? — спросил я, добавив в голос стали. — Я уважаю вашу занятость, но у меня тоже достаточно работы. Я не могу тратить свое время просто так.

Александр поднял на меня тяжелый взгляд, и я посочувствовал его подчиненным. Этот человек способен заставлять людей дрожать, не произнеся ни слова. Даже на меня почти подействовало. Я почувствовал его крутой нрав еще при первой нашей встрече, но тогда у него не было повода уничтожать меня взглядом, а сейчас вот появился. Впрочем, я ждал чего-то подобного, но сдаваться или показывать свою вину перед ним не собирался.

— Я тоже ценю свое время. А еще свое место в этом банке и финансы, которые доверило мне руководство.

— Не сомневаюсь в вашей ответственности, — согласился я, но своим замечанием вызвал только новую волну злости, которая явственно исходила от Савельева.

— Лучше бы, господин Данилевский, вы не сомневались в том, что делаете вы. Наш банк согласился выступить спонсором вашего спектакля, мы участвовали в рекламе и оплатили большую ее часть. Нам бы очень не хотелось оказаться в глупом положении, оказавшись спонсором пустышки и участвуя в обмане зрителей. Поэтому позвольте узнать, вы собираетесь исполнять свою часть контракта?

Савельев встал со своего места и приблизился ко мне, словно желая показать превосходство стоящего человека над сидящим. Я тоже медленно поднялся, глядя собеседнику прямо в глаза. Александр был коренастым и крепким, с багровой залысиной и воинственно торчащими усами, но значительно уступал мне в росте, так что я с удовольствием воспользовался этим своим превосходством, глядя теперь на мужчину сверху.

— Вы имеете в виду, будет ли показан спектакль? — спокойно уточнил я.

— Именно это я и имею в виду. А еще – состоится ли премьера в оговоренный срок.

— Разумеется, — своему голосу я придал максимальную уверенность, которой не испытывал на самом деле. Но актер я, в конце концов, или нет, чтобы не суметь сыграть убедительно?

— А я вот слышал, что у вас возникли сложности с актерским составом, — сощурил глаза Савельев. — а именно, что у вас уволилась актриса главной роли.

— Очень интересно, откуда у вас такие сведения, — я зеркально сощурил глаза, вспомнив простое правило: хочешь максимального контакта с собеседником – возвращай ему его же мимику и жесты. И мне, кажется, удалось отразить его эмоции, потому что Савельев резко отвернулся и направился обратно к своему месту. Или, может, ему не понравился мой вопрос, и он просто решил получить несколько секунд, чтобы решить, что отвечать? Я тоже опустился обратно в кресло, продолжая хмуро смотреть на Савельева и давая понять, что я все еще жду ответ.

— У меня свои источники информации. И я рад, что они у меня есть, потому что вы, судя по всему, не собирались сообщать мне о проблемах, которые могут сорвать и спектакль, и наше сотрудничество.

— Я очень надеюсь, что эти источники информации не являются моими сотрудниками. Потому что как только я узнаю, кто это, человек мгновенно лишится своей работы. Даже если это актер, который нужен мне на сцене.

Я, конечно, преувеличивал. Разобраться с предателем я мог бы и позже, и иными способами. Но Савельев должен был понять, что я не потерплю вмешательства в свои дела, даже если они косвенно касаются моих партнеров. А еще – что от его вмешательства вреда может быть намного больше, чем пользы.

Савельев немного расслабился и даже ухмыльнулся, видимо поняв для себя, что его методы подавления со мной не работают. Надеюсь, он снова будет способен говорить со мной на равных, а не с позиции силы.

— Значит, вы все-таки не собирались сообщать нам о том, что спектакль может сорваться, — скорее, утвердительно проговорил Савельев, задумчиво глядя на меня.

— Нет, не собирался, — не стал я отрицать очевидное. — Это внутренние дела моего театра, и вы вряд ли смогли бы как-то помочь по нашему вопросу. Впрочем, я могу вас уверить, что проблема уже решена. Актриса найдена, и сейчас она усиленно готовится к премьере. Неужели ваш источник не сообщил вам об этом?

Я не удержался, добавив наигранное удивление в голос. А Савельев помолчал, сверля меня взглядом, будто решая, можно ли доверять моим словам и стоит ли отвечать на мой насмешливый тон.

— Вы можете дать гарантии, что ваша новая актриса успеет подготовиться? — наконец произнес он.

— У нас есть гарантия. Это наш договор. Я не собираюсь отступать от его условий.

— Артур, — сменил Савельев тон на проникновенный, — вы же понимаете, что если спектакль сорвется, если наш банк станет участником скандала с провальной премьерой, то у вас не хватит денег, чтобы покрыть все наши репутационные риски? Даже если вы продадите весь ваш театр с актерами в придачу.

Мне следовало гордится своей выдержкой, ведь я сумел даже не отвести взгляда. Да, я понимал, что на кону стоит слишком многое, но напоминать мне об этом не стоило. В конце концов, изменить что-то сейчас уже невозможно, и нужно только постараться вывести ситуацию из критичной. А я сделаю все, что в моих силах, чтобы спектакль прошел успешно, и угрожать для этого мне не нужно.

— Александр, я понимаю ваши опасения, но вам остается только довериться мне.

Я осознавал, что в случае провала спектакля риски банка минимальны, ведь опытный маркетолог сможет извлечь выгоду даже из негативной ситуации. Они ведь всего лишь спонсоры. А вот театру моему точно придется несладко. Но я не стал говорить об этом, чтобы Савельев не почувствовал моих сомнений в успехе. Да и даже если банк не понесет никаких расходов, из меня не постесняются вытрясти все до копейки, и сам Савельев прекрасно это знает. Я не сомневался, что у банка не только маркетологи крутые, но и юристы.

— Похоже, нам больше ничего не остается, кроме как положиться на ваш, хм, опыт, — проговорил Савельев, продолжая буравить меня взглядом, и даже в этой фразе, в которой он вроде соглашался со мной, слышалась угроза. — Вы в свое время уговорили меня вложить финансы в ваше предприятие, и я принял риски. Но теперь в случае провала руководство потребует ответа не с вас, а с меня. Так что учтите – уступок от меня вы точно не дождетесь.

Я согласно кивнул и снова поднялся, намереваясь уйти.

— Я надеюсь, мы все выяснили? — задал я вопрос, обозначая свой уход.

— Да, — коротко ответил Савельев. — И все же я хочу знать обо всех возникающих сложностях, которые могут повлиять на успех мероприятия. Надеюсь, вы меня поняли.

— Уверен, сложностей больше не возникнет, — ответил я и вышел из кабинета.

Из здания я выходил с совершенно невозмутимым видом. И только сев в машину, позволил себе откинуться на спинку и прикрыть глаза. Это был миг моей слабости, моего отчаяния. Я живо представил себе, что произойдет со всеми нами в случае, если Элина Вельт не справится со своей задачей. Пожалуй, только сейчас я осознал до конца, что ее плохая игра окажет эффект разорвавшейся бомбы, которая сработает еще хуже, чем несостоявшийся спектакль. Но тогда хотя бы чисто формально я выполню свои условия по договору с банком, так что денежные потери будут меньше.

Мысли были гадкие, как и осадок от разговора с Савельевым. Я стиснул руль, кожа оплетки скрипнула. Нет, я должен взять себя в руки. Все зависит только от моего самообладания. Если я его лишусь, то потеряю контроль и над всем остальным, так что все полетит в тартарары.

Я скинул с себя пиджак и подвигал плечами, ощущая, как от напряжения закаменели мышцы. Нет, так не пойдет. Надо успокоиться, а проблемы решать по мере поступления.

Я открыл телефон и увидел сообщение от Эдика. Он сообщал, что Элли явилась даже раньше, и я вновь почувствовал досаду, хотя должен бы радоваться, что она не обманула. И чего я накинулся на нее с утра?

Следующие сообщения заставили меня раздраженно выдохнуть. Мне написали еще несколько партнеров, которым я должен был оплатить их работу после премьеры спектакля. Как и Савельев, они были обеспокоены сменой актрисы на главную роль. А с ними ведь тоже будет нечем расплатиться, если придется возвращать зрителям деньги за билеты. Как же быстро разлетаются новости! Даром, что в Москве живем. Интересно, кто же та крыса, что так быстро распространила лишнюю для чужих информацию? Надеюсь, это не Элли. Но я обязательно это выясню.