— Любые рок-концерты — говорит он, — это в первую очередь свидание с Родиной. Хотя это, конечно, клише — контактов предостаточно: работает русскоязычное радио, телевидение, постоянно приезжают артисты. Так что ностальгировать тебе никто не даст. Но музыкантов из России мы ждем особенно.
В тот самый день, когда «Kiss» отказались приехать в Москву, где неизвестные обстреляли американское посольство в знак протеста за агрессию против Югославии, «Чиж & Co», «Агата Кристи», «АукцЫон» и «Крематорий» высадились в США. В первый день им предстоял концерт в Нью-Йорке, на следующий — в Чикаго, на третий день — перелет в Россию. Кое-кто из музыкантов даже не успел отойти от выпитого по пути в Америку, а уже оказался дома.
Однако до последнего момента фестиваль был на грани срыва. «Мы не поедем в страну, которая бомбит наших братьев-славян!» — объявил Константин Кинчев. Музыканты «Алисы» решили потерять почти 10 тысяч долларов, но не поступиться принципами. В знак солидарности от поездки отказались «Агата Кристи» с «чижами». Организаторы тура были в панике. Одного из них даже хватил инфаркт. И только тогда рокеры, посовещавшись, решили, что Чиж, «Агата», «Крематорий» и «АукцЫон» всё же поедут: «Надо же кому-то агитировать за прекращение бомбежек Югославии!..» В итоге на «русские концерты» пришла, размахивая флагами, чуть ли не вся благодарная сербская община. По данным газеты «Успех», на концерте в Нью-Йорке побывало 4 тысячи человек, в Чикаго — 5 тысяч, причем почти треть из них — коренные американцы.
Фестиваль проходил в зале «Манхэттен-Центр», у которого есть второе название — «Хаммерстайн-Болл-Рум». Его вместимость — 3,5–4 тысячи человек. Это одна из двух-трех крупных площадок, где выступают рок-музыканты, второй дивизион площадок после «Мэдисон-Сквер-гарден». На здешнюю сцену выходили такие гранды, как Пол Маккартни, Эрик Клэптон, Джон Фогерти, «ДДТ».
— Визуально в зале было две с половиной тысячи человек, — вспоминает Тарелкин. — Для русскоязычного концерта это достаточно много.
Билеты на фестиваль продавали от $40 (входные) до $60 (сидячие), и многие спрашивали, почему так дорого. Для сравнения: билет на 3-часовой концерт Маккартни стоил тогда 30 долларов, на Rolling Stones — 37.
По мнению «русских американцев», Чиж выступил лучше всех. И во многом благодаря хорошо выстроенному Морозовым саунду. У других команд звук был отвратительным: устроители «зажались» арендовать приличную аппаратуру.
Приятным сюрпризом стало появление на «русском фестивале» Юрия Наумова, рок-барда, живущего в Нью-Йорке. Чиж всегда сожалел, что он оказался невостребованным на родине: «Юрий — это гитарист номер один, нет у нас таких сейчас гитаристов и в ближайшем будущем чего-то я не вижу, что появится музыкант, который бы так же сильно играл на акустической гитаре или близкий к слову “так же”».
Соломон Волков, последний секретарь композитора Дмитрия Шостаковича, писал в обзорной статье «Гудзонская нота в русской мозаике», опубликованной в газете «Новое русское слово»: «Из других популярных российских рокеров[120], нашедших свою лояльную аудиторию в Нью-Йорке, выделю Сергея Чигракова (Чиж) — серьезного, ищущего музыканта, успешно работающего в труднейшем жанре современной баллады».
После концерта в Нью-Йорке Волков пригласил чету Чиграковых (Ольга прилетела вместе с мужем) к себе в гости. Это знакомство Чиж назвал самой яркой встречей 1999 года: «Просто потрясающий человек. Видимо, ему понравилось наше творчество, что называется, “зацепило”. Я не знаю, был ли он на концерте, но он позвонил, и когда я вошел к нему в дом, то просто обалдел. У него на стенах висят всякие фотографии и рукописи с дарственными надписями: “Дорогому Соломону”, начиная от Ахматовой...»
Но в первую очередь Чижа поразил, конечно же, сам «Город Желтого Дьявола», как назвал Нью-Йорк его земляк, советский классик Максим Горький.
— Мое первое американское впечатление относилось конкретно к Лос-Анджелесу. Нью-Йорк совершенно другой город, там никто не спит. Я сказал своим друзьям: «Ребята, я хочу послушать блюз». Мы зашли в первый попавшийся клуб. Зашли из-за названия — «Terra Blues». Я еще даже не вошел в зал, но уже обалдел. А когда вошел и сел — тут же кончил. Потому что на сцене стояли три человека, и они играли так, что у меня тут же снесло крышу. Я просто сидел, смотрел во все глаза. Потом спросил, можно ли делать видеосъемку. Мне сказали: «Да ради Бога!» В общем, я снял практически весь концерт этого человека. У нас, думаю, он практически неизвестен — Рэд Тайлер и его группа Early Warning.
Чиж поинтересовался их гонораром. Оказалось, 50 баксов на всех. Плюс ходит барышня с подносом — кто сколько даст. В лучшем случае они набирают долларов восемьдесят.
— И вот становится вдруг скучно от мысли... Мы хотя бы играем. Или пытаемся играть. А люди, которые всю жизнь работают под «фанеру», которым выправляют вокал на студии: «Девочка (или мальчик), вот в этом месте ты не попала! Давай это слово перепоем». Слово! Или слог!.. То есть это микроскопическая работа звукорежиссера. По идее, это ему надо выкатывать бабки, а не тому, кто напел...
Запомнился также клуб «Чикаго блюз», где в тот вечер выступал чернокожий губной гармонист Тери Белл. Чиж стал снимать его выступление. Белл заиграл медленный блюз. Держа в одной руке гармошку, а в другой микрофон с длинным шнуром, худой, как мумия, старик шагнул со сцены и прошел через весь зал. Остановился возле бара. Там стояли люди, пили пиво. Он ходил между ними, играл им, хлопал по плечу.
Когда закончился концерт, Белл направился к барной стойке.
— Легенда блюза. Человек, чьи «компашки» моментально раскупаются любителями во всем мире. Он просто пошел к бару, никого не трогая. И все знают, что это — Тери Белл. И никто его не тормозит. Мы с Ольгой подошли к нему: «Mister Bell! We loves you! You are Greatest!» — «О, нет, нет!.. Откуда вы?» — «Из России». — «Вам нравится здесь?» — «Да!» — «Мне тоже!» Я повернулся и сказал: «Оля, у нас в стране все происходит совершенно по-другому. У нас какая-то звездочка идет поссать, а за ней метется человек тридцать охраны. А она на хрен никому не нужна, по большому-то счету, эта звездочка...»
Однако визит в Америку подтвердил, что и сам Чиж уже имеет статус российской «rock star» — его узнавали даже в Нью-Йорке. В день отлета ему встретилась на Манхэттене барышня с маленькой девочкой. И мама сказала дочке по-русски: «Вот, смотри, это тот дядя, у которого позавчера мы были на концерте».
— А я стою с пакетами: тут джинсы, тут ботинки. Плюшевый русский десант приехал!..
Еще в 1997 году Чиж признался журналистам, что всюду ищет светло-голубые расклешенные джинсы: «Ни в Питере, ни в Москве их, к сожалению, нет. Но я не теряю надежды...» В Нью-Йорке его юношеская мечта наконец-то сбылась — он прочесал полгорода, но все-таки нашел те самые клешеные «Levi’s». Их великолепно дополнили купленная в другой лавке настоящая ковбойская шляпа и футболка «New York fuckin city».
На вопрос, хотел бы он какое-то время пожить в США, Чиж ответил: «Недели две, не больше. Ходил бы по клубам, смотрел музыкантов, пропитывался духом свободы настоящей... Когда я приезжаю, мои друзья, которые там живут, делают мне какую-то культурную программу, водят меня в музеи, на концерты. Я офигеваю, всё очень круто, всё очень сильно... И всё равно мне там скучно становится день на пятый, на шестой. Всё. Кранты. Хочу домой. В Россию, где по-русски говорят. Вот я вышел из автобуса, мне сказали: “Куда прешь, козел?!” Я отвечаю: “Да пошел ты сам, б**!” Всё. Дома. Отлично. Нет, ну правда! Можно смотреть в глаза друг другу, совершенно ничего не тая. А там бабу шлепнул по заду — и всё, статья. Ну что за жизнь?!»
Гораздо важнее, чем успех в Штатах, для Чижа стал концерт под названием «Презентация альбома “Лучшие баллады и блюзы”» (очередной компиляции for sale). Он состоялся 2 мая 1999 года в Москве в ГЦКЗ «Россия». Один из фэнов группы рассказал в Инете: «Весь концерт Чиж был в хорошем расположении духа, причину которого во многом он раскрыл ближе к завершению программы. Меняя гитары почти каждую песню, Чиж иногда путался в их подключении, и возникали досадные заминки, Сергей чуть-чуть нервничал. Чиж подошел к микрофону и сказал: “У меня мама в зале сидит, не видно отсюда где...” В зале — шквал аплодисментов. Я впился в лицо Чижа. По-моему, его проняло!»
