— Как вкусно, — она отпила ещё немного.

— Честно, удивлена, что ты ни разу не пробовала.

— Матушка говорит, что распитие алкоголя юной девой показывает её распутной.

— Угу, а браки по расчёту — это первый пункт морали Богини, — улыбнулась я, а потом вспомнила, что мне самой всего восемнадцать. Ещё глупая наивная дурёха, но на верном пути к изменению себя. — Выпьем за твоё здравие, леди Анисса.

Хрусталь наших бокалов соприкоснулся, разнося лёгкий звон по залу. Мы отпили вино, заедая фруктами. Обсуждали, как глупо одеты придворные, и Анисса до конца не верила, что идея наказания леди Диверсати и её сына полностью моя.

— Знаешь, он ни разу не прикоснулся ко мне. Он такой неприятный, как слизняк, — с отвращением говорю я, вспоминая его сальный хвостик.

— На фоне скандарских принцев он выглядит как ишак с пустой повозкой, — смеюсь я.

Наш графин наполовину опустел. Наши матери, как две гарпии, следят за нами, но не решаются подойти по разным причинам. Моя мать не начнёт открытый конфликт на глазах у всех женщин, потому что я могу сказать что-то, что опорочит её светлое имя. А мать Аниссы не посмеет подойти, потому что боится вызвать гнев моего Высочества.

Власть опьяняет не хуже коллекционных вин. Но если от алкогольного опьянения можно избавиться, то от давления власти так просто не избавиться.

— Да, — растягиваю буквы, — они хороши.

— Тебе повезло, что ты выйдешь за младшего принца, — мечтательно вздыхает Анисса. — Нянечка всегда читала мне сказки о принце, который принёс свет миру.

— Что за сказка? — не стесняясь, спрашиваю девушку с набитым ртом.

— Нянечка их сама придумывала. У неё был талант.

— Она тебя любила, — делаю вывод.

— Ну, она позволяла мне читать книги, а родителям говорила, что я сплю. А ещё бегать по сугробам, когда матушка уезжала по делам. В общем, она подарила мне то детство, которое должно быть у каждого ребёнка.

— Ты воспитывалась в строгости, — беру кремовое пирожное в форме цветка, — не знаешь, что такое озорство, — хитро улыбаюсь и подхожу ближе. Анисса уже вытянулась в струнку. — Сейчас мы это исправим.

Размазываю крем по кружевам её платья. Она вскрикивает, злится, чем привлекает внимание женщин. Я смеюсь и тянусь за другим пирожным, но этажерка с ними уже в руках Аниссы. Она с победным видом берёт выпечку и бросает в меня. В последний момент уворачиваюсь, и всё самое вкусное летит в женщину, давно греющую уши неподалёку от нас.

Синхронно замираем. Зал смотрит на нас, мы вдвоём — на присутствующих. Стихли даже музыканты.

— Кажется, сейчас начнётся война, — заговорщически шепчу девушке. — Боеприпасы на месте? — Получаю в ответ тихое «угу». — Отступаем.

Делаем шаг назад, ещё один и ещё пару маленьких шажочков.

Ноги Аниссы путаются в юбке платья, и она падает назад, бросив вперёд пирожные. Естественно, несколько из них задели пышные наряды повелительниц мод. Я смеюсь громко и заливисто. Молодые девицы, прожжённые и продажные стервы, гордость своих матерей, брезгливо ведут носом при виде этой картины. Поднимаю более-менее целое пирожное и бросаю в ближайшую девицу. Зелёный крем сочетается с цветом её рыжих волос и привносит дополнительное украшение её причёске. Она вспыхивает гневом и тянется за тарталеткой. Видимо, близкая ей подруга говорит не делать этого, и в неё летит вторая тарталетка, а первая пролетает между мной и Аниссой.

Далее, подобно цепной реакции, начинается война едой. Вот это я понимаю девичник перед свадьбой. Сюда бы ещё горячего парня, чтобы раздевался, а голодные девицы обмазывали бы его кремом с пирожных, но страшно представить, чем бы закончился такой вечер.

Над нашими головами, как пули, пролетают закуски, фрукты и даже посуда. Мы с Аниссой вымазаны в креме и масле от жирной еды. Спрятались за столом со скатертью и переводим дыхание, не скрывая задорных улыбок. Повсюду слышатся визги, крики девушек, вопли матерей и булькающие звуки, когда снаряды попадают точно в цель.

Королева бы никогда не додумалась таким образом начать революцию в моде.

Некоторые особо злопамятные девушки пошли дальше и начали рвать платья друг другу, не стесняясь в выражениях. Парочку запомнила и отложила в словаре ругательств. Когда стану королевой, я смогу ими в полной мере высказать своё негодование.

Вот вам и элита общества!

— Нам нужно как можно скорее покинуть это место, пока наши матери не нашли нас, — сказала я, прикрывая голову руками, и на них попал кусок пирога.

— Как? — спросила Анисса, и в этот момент рядом с её юбкой приземлилась курица с яблоками.

— Ползком, — ответила я, пытаясь найти путь к отступлению. — До той двери недалеко.

Мы подняли юбки наших платьев и, быстро перебирая ногами, побежали от стола к столу, прикрывая головы опустевшими подносами с едой. Они пару раз спасли мою голову от сотрясения мозга яблоками.

Закрыв за собой дверь, мы прислонились к ней спиной, чтобы отдышаться. Сквозь плотное дерево слышались приглушённые визги и крики, а также увещевания женщин постарше и звуки ударов еды о дверь. Через некоторое время музыканты начали играть весёлую мелодию, что, очевидно, придало этому цирку особое очарование.

Мимо нас проходили мужчины. Их шокированные взгляды и короткие поклоны говорили о том, что им в диковинку видеть девушек в таком виде. Они предлагали свои расшитые и накрахмаленные носовые платки, словно это могло спасти нас.

— Нам нужно отмыться, — сказала Анисса, стряхивая с себя остатки пищи. — Я пойду прикажу набрать воды.

— Подожди, во дворце должна быть большая купальня, — ответила я с намёком на продолжение банкета. — Ну, давай же. Вино, купание, фрукты. Веселье в самом разгаре.

В этот раз она согласилась сразу. Задор и веселье сделали своё дело.

Позже я подумаю, что всё случившееся было влиянием настроения, но сейчас слуги набирали нам тёплую воду в огромной каменной купальне. Добавляли туда лепестки цветов и разжигали огни. Нас облачили в рубахи для купания, от которых я ранее отказалась, но показываться Аниссе во всей своей первозданной красоте я не спешила. Объяснять девушке все прелести лазерной эпиляции я была не готова.

Высокая температура воды и вино сделали своё дело. Нас разморило, и наши разговоры стали всё более откровенными, невнятными и переходили в необоснованный смех. Мы плескались в воде, как две сирены, опускаясь по подбородок в воду. Наши сорочки прилипли к телам, и я увидела, что фигура Аниссы хрупка и утончённа. Корсет ей совершенно не нужен. Зачем? Чтобы он сделал её талию неестественно узкой? Что за бред?

— Зачем ты носишь корсет? Я считаю, тебе он не нужен! — сказала я.

— Леди Фрея, вы сломали сегодня десятки устоев, давайте корсеты оставим на потом, — хихикнула девчонка и сделала ещё глоток вина. С трудом его проглотила и отставила бокал подальше.

— Нет! Они отвратительные, вот. Завтра же прикажу отказаться от них.

— Женщины будут в ужасе. Возможно, вы не замечаете, но при виде вас их дрожь пробирает.

— Старые курицы заслужили эмоциональную встряску.

— Это точно, — ответила Анисса, закрыла глаза и нырнула под воду. Вынырнув, она продолжила: — Но трясутся они за деньги, которые не смогут потратить на новые наряды и увеселения. Правда, у некоторых женщин запросы поинтереснее. Я слышала, что одна купила себе мужчину для ласк.

— Кого?

— Себя конечно. Он на полном её содержании и ещё он скопил себе на сытое проживание до конца своих дней.

Кое-что неизменно в обоих мирах.

Мы побыли ещё немного в купальне, но камни начали остывать, и мы решили, что пора расходиться. За окном уже давно ночь. Слуги проводили меня до покоев, где я удобно улеглась на постели голышом, оставив рубашку и халат на кресле. Укрывшись покрывалом, я отключилась быстро и резко.

Мне жарко, по телу струится пот, влажные волосы прилипают ко лбу и спине. Я пытаюсь повернуться, но упираюсь лбом во что-то твёрдое и тёплое. Я нагрела спинку кровати?