— А мой кулон? Что с ним делать?

— Я могу просить вас прийти ко мне через пару дней?

— Конечно.

Уже в своих покоях, готовясь к встрече с принцем, я решила попробовать призвать огонь. Как и ожидалось, ничего не вышло. Я пыталась представить его, почувствовать жар, как он выходит за пределы моего сознания, тела и души. Даат дал мне нечёткие советы по этому поводу. Но каждый раз свеча и кусочек пергамента оставались невредимыми.

Решив оставить это на потом, я направилась в зимний сад. Отец посоветовал мне это прекрасное место. Я никогда не любила растения, но то, что сделали садовники дворца, было восхитительно. Всё напоминало огромный лабиринт, но высотой всего до талии. Кустовые розы были рассажены от ярко-красных, плавно переходящих к белым. Красивые зелёные изгороди, а между ними — двухместные скамейки. Ближе к стенам, за оградой из плюща с мелкими фиолетовыми цветами, стоял столик и пара стульев с высокими спинками. На одном из них сидел Тристан.

— Я опоздала? — спросила я, проводя ладонью по белому бутону розы и глядя на жениха.

— Боялся потеряться в коридорах, пришёл пораньше, — объяснил принц. — Я приготовил подарок.

Принц вышел из-за плюща, держа в руках небольшую круглую коробочку, обитую бархатом.

— Возможно, я спешу. Я понимаю, что даже после свадьбы ты останешься в своей стране, а мне нужно будет приспосабливаться к традициям Мэйнфилда. Но я хочу, чтобы это было на тебе в день помолвки.

Он поднял крышку, и я увидела брошь, лежащую на маленькой подушечке. В центре, над водой из голубых камней, распахнув крылья, летели две птицы. Всё переливалось и сияло.

— Это семейная брошь. Отец однажды подарил её матери, чтобы она приняла его как мужа.

— После такой красоты кто угодно согласится, — я кончиками пальцев коснулась золотой окантовки броши, боясь нарушить её сияющие переливы.

— Мать не согласилась.

— Ты шутишь? Но они же вместе.

— Я не должен об этом говорить. Это скорее слухи, чем правда.

— Если тебе тяжело об этом говорить, конечно, не стоит. Но я выслушаю, если всё же решишь рассказать, — я приняла раскрытую коробочку и, обойдя принца, села за столик. На нём уже стояли пирожные и фруктовый чай.

— Возможно, когда-нибудь…

— В любой семье есть тайны, и я не боюсь узнать о ваших.

— Ты права, — он сделал паузу, будто собираясь с силами, — мать выдали замуж силой. По словам придворных, она была жизнерадостной и очень неусидчивой натурой. Всем женихам от неё доставался только отказ. Но мой отец, тогда ещё кронпринц, такого отказа не стерпел. Он привык добиваться желаемого любой ценой, и отказ ударил по его гордости. Кто посмеет отказать без пяти минут королю в такой чести, как женитьба на их прекрасной дочери? Вот и родня матери не могла отказать, а по моему мнению, и не хотела.

— Твоя мать несчастна в браке?

— Он её сломал. Она отказалась консумировать брак, и отец взял её силой. Наша идеальная семья не так уж идеальна, — он опустил взгляд.

— Но откуда ты это знаешь? Неужели просто слухи? Ты уверен, что это правда?

— Фрея, как ты можешь рассуждать иначе, увидев девушку с синяками и содранными ногтями? Я знаю, как поступил мой отец в первую брачную ночь с моей матерью.

— Но как?

— Я подслушал разговор родственников, которые до сих пор осуждают мою мать.

— За то, что она не смогла полюбить отца?

— За то, что она не смогла покориться. По их мнению, женщина должна слепо подчиняться мужчине.

— Это бесчеловечно, — мой голос почему-то стал шипящим, а вместо лица Ариадны я увидела своё.

— Согласен. Она воспитывалась в семье со старыми устоями. Кстати, тогда она забеременела Каспаром.

Я слушала, впитывая каждое слово и представляя в своей голове все страдания королевы.

— Тогда она хотела покончить с собой. Родить ребёнка от насильника, даже если это её муж, было выше её сил.

— Продолжай.

— Каспар родился, но она не могла даже взять его на руки. Его воспитывали кормилицы и няньки. Он и сейчас для неё чуть больше, чем пустое место. Только кровь связывает их как мать и сына. К тому же, в нём открылась сила, спавшая в роду отца веками. Источники говорят, что эта сила несла за собой огромные разрушения и не поддавалась контролю, а потому её вынуждены были запечатать. Как и каким образом сила проснулась вновь, неизвестно. А Каспар, как первый претендент на трон, должен иметь до коронации жену. И, чтобы не смешать свой огромный дар с силами невесты, выбирали из семей без способностей.

— Моргана такая, — тогда понятно, почему ему всегда плевать на невесту. И мне стало боязно от того, что я привлекаю внимание Каспара.

— Но, как тогда сумел родиться ты? Неужели он снова… — закончить фразу мне не хватило мужества, но Тристан всё понял.

— Возможно, я и не должен был родиться. Но в то время буйствовала холера, и Кас очень серьёзно болел. Отец не знал, как уговорить мать лечь с ним в постель, но ему нужен был наследник. Поэтому он обратился к травникам. У нас в королевстве их много. Они дали ему отвар, который позволил зачать ребёнка без применения силы.

— Опоил? Она сама его пожелала?

— Да. Но у этого настоя есть особый эффект. Если переборщить, то мужчина больше не пожелает женщину, которой давал питьё. А отец так боялся остаться без наследника, что перестарался. После близости отец перестал желать мать, а мать и так не желала его. Теперь они что-то вроде партнёров. Но у отца огромный послужной список любовниц. Ходят слухи, что последней его фавориткой была старшая сестра Морганы.

— А мать?

— Я не знаю насколько это правда, но когда мне было не больше пяти лет, я подслушал, как придворные сплетничали о том, что отец казнил возлюбленного матери. Больше отношений у неё не было. Полагаю, она рассчитывает пронести свою любовь сквозь эту жизнь и найти в следующей.

— Тристан, ты правда веришь во всё это?

— Скорее да, чем нет. Когда Кас был маленьким, он никак не мог понять, почему мать так холодна с ним. Но уже с детства он был копией отца, а со временем это сходство лишь увеличивалось.

— Это чудовищно, Тристан. Вы не заслужили такого детства.

— Я рассказал тебе это всё не для того, чтобы вызвать жалость к себе или брату. Ни в коем случае. Я хочу сказать и доказать, что не притронусь к тебе, пока ты сама того не пожелаешь. Я не хочу ломать тебя и принуждать. Хватит искалеченных судеб.

— Тристан…

Я благодарна, что принц установил такие границы в наших отношениях и не пытался навязать мне что-то против моей воли. Я хочу, чтобы он видел во мне нечто большее, чем просто супругу.

Мысль о том, что принц Каспиан мог бы поступить так же, как его отец, пугает меня. Но в то же время я не верю, что такое могло произойти на самом деле. Да, старший принц не отличается терпением и выдержкой, но он не был груб. Скорее, он был просто напорист.

Эта история пролила свет на многое. Она показала, как по-разному произошедшее с матерью повлияло на сыновей. Один из них пытался бунтовать и обратить на себя внимание, а другой научился жить с холодной головой, негласно поклявшись себе не повторять судьбу своей семьи.

Я поднимаюсь со стула и обхожу полукруг столешницы. Принц встаёт следом, с подозрением следит за мной. Да, я не умею соблазнять мужчин, во мне нет этой искры.

Я жутко волнуюсь. Я хочу вернуть своё право первого поцелуя, сделанного по своей воле.

Он смотрит на меня с восхищением, когда я хватаю его за лацкан сюртука. Он не знает, что так я пытаюсь унять волнение. Он берёт меня за руку, и я отпускаю ткань.

— Помни, что только по твоей воле… — его шёпот стих, а фраза так и осталась незаконченной. Я прижимаюсь губами к его губам, ощущая покалывание его лёгкой щетины на своей коже. Неумело целую сначала верхнюю, а затем нижнюю губу, вдыхая аромат фруктов и мёда. Принц прижимает меня к себе, проводит пальцами по спине, от чего у меня по коже бегут мурашки. Он снова смотрит в мои глаза, а я вижу в них своё отражение. Принц нежно повторяет мои движения, от чего внутри всё меняется местами, в голове каша, а в ногах совсем нет сил.