О боги.

— Теперь я точно не смогу остановиться. Я больше не смогу отпустить тебя, Лера, — голос Яромира стал совсем охрипшим.

— Не останавливайся, — выдохнула я, обняв его за плечи, наслаждаясь поцелуями и ласками.

— Ты уверена? — прошептал он.

— Да, я хочу этого.

От этого признания нам практически снесло голову. Поцелуи стали еще жарче, наши сердца заколотились как бешенные. Яромир отодвинул в сторону мои волосы, начал целовать плечи, сладко и нежно. Обхватив крепко за талию, расстегнул на мне ночную рубашку. Он целовал все, что встречалось у него на пути. Его язык был таким теплым, практически горячим, и я едва могла дышать.

— Ты даже не представляешь, какого это, — шептал он. — Мое сердце так переполнено тобой, что уже не принадлежит мне. Абсолютно.

Мои глаза наполнились слезами от такого нежного признания. А если я все-таки знаю, каково это? Мое сердце уже давно переполнено им.

— Яромир, я едва могу дышать, когда ты ко мне прикасаешься.

Левой рукой он хватает меня за волосы и отводит мою голову в сторону, чтобы снова дотянуться до моих губ. Яромир целует меня так, как только может — требовательно, упрямо, настойчиво, нежно, с таким желанием, что ощущения внизу живота сводят меня с ума.

Затем он вдруг перевернулся так, чтобы я оказалась сверху, отдавая всю власть в мои руки. Он продолжал исступленно целовать мою шею, и, спустив рубашку с плеч, с восхищением уставился на мою обнаженную грудь.

— Сирена, — восхищенно прошептал он.

Его пальцы беспрерывно скользили по моей талии, спине и бедрам. Я начала медленно расстегивать пуговицы на его рубашке, затем дотронулась до его живота, провела пальцами вниз и принялась за пуговицы на брюках. На моем лице, наверное, было написано смущение, но в действиях робости не было. Глаза Яромира были затуманены. Мы словно парили над землей.

Набравшись смелости, я приподнимаю бедра, желая поудобнее устроиться на нем, и тут в мое разгоряченное тело врывается он. Я приняла его, вцепившись двумя руками в стальные плечи Яромира. На миг резкая боль пронзает меня, и я останавливаюсь, чтобы привыкнуть к новым ощущениям. Я понимаю, что сейчас произошло. Я подарила ему всю себя без остатка. Мои чувства сейчас были в полном разладе с разумом. Я не до конца осознавала происходящее, думая, что это всего лишь сон.

— Как же ты прекрасна, — простонал он прямо мне прямо в ухо.

Мое тело покрылось огромными мурашками. Остатки недавней боли исчезли с моего лица. Я осторожно двинулась на мужчине и не смогла сдержать стон, плавясь от жара в его руках.

— Ты сведешь меня с ума, — прошептал Яромир.

— Не сегодня, — ответил я, усмехнувшись одним краешком губ.

Яромир одной ладонью требовательно ласкал мои груди, а второй удерживал бедра, то двигаясь быстро, то замедляясь. Я положила ладони на его плечи, двигаясь на нем еще и еще, в идеальном ритме, пока мы одновременно не взлетели, испытав взрывающийся фейерверк внутри наших тел. Я рухнула на Яромира без сил.

Мы лежали в тишине, прислушиваясь к дыханию друг друга. Постепенно мои веки стали тяжелеть, и я начала проваливаться в сон, зная, что Яромир будет рядом, чтобы защитить меня от всего вокруг.

Завтрашний день обещал быть непростым, но я верила, что вместе мы сможем преодолеть все трудности. Сейчас, в объятиях Яромира, я чувствовала, что готова к любой битве.

Лера

Уже следующим вечером мы отправились в карете Всеволода на бал. На наших лицах были маски, которые не давали возможности разглядеть лица. Яромир и юный поэт выглядели шикарно в новых модных костюмах.

Черный бархатный сюртук Яромира струился по его стройной мужественной фигуре, словно ночная тень. Алая атласная подкладка пламенем вспыхивала при его каждом движении. Брюки из тончайшего шелка облегали сильные ног. Белоснежный жилет и манжеты рубашки сияли, как первый снег, оттеняя черноту сюртука. Его образ дополняла загадочная черная маска, скрывающая шрам на его мужественном лице.

В то время как Яромир источал мрачное очарование, наряд Всеволода был словно лучик света среди темноты. Его костюм нежных оттенков голубого и серебристого, казалось, отражал сияние звезд, придавая ему вид юного, но утонченного аристократа.

Вскоре наша карета замедлилась около огромных ворот замка, внутри которого еще вчера я играла роль княгини. В лучах закатного солнца он был еще более величественным и грозным. К воротам по очереди подъезжали богатые кареты, а оттуда выходили знатные дамы и не менее знатные кавалеры. Наконец, настала наша очередь, и двери нам открыли воины в железных доспехах.

Мы вошли в замок, и в этот раз он удивил меня своим внутренним убранством. Видно было, как слуги за ночь перед балом постарались на славу. В огромных горшках росли яркие цветы, на стенах висели портреты в золоченых рамах, полы были натерты до блеска, а стены, казалось, переливались изумрудами. Вокруг было множество свечей в золотых подсвечниках, а напротив входа расположился огромный камин, в котором пылал золотистый огонь. Возле камина висело большое золотое зеркало, которое увеличивало и без того огромный зал. Пройдя через часовню и сеть сияющих хрусталем комнат, мы оказались в тронном зале, в котором всех гостей встречала спокойная мелодия арф. Струны арф двигались самостоятельно без помощи каких-либо музыкантов. Зал пестрил яркими нарядами гостей, и мне показалось, что все цвета мира собрались здесь.

В центре зала на величественном троне я заметила княгиню Велену. Трон князя рядом с ней был пуст. Меня тут же охватило странное волнение, но Яромир лишь одной улыбкой смог меня успокоить. Наша сходство с Веленой сначала дико напугало меня, но чем внимательнее я вглядывалась в ее лицо, наполовину скрытое позолоченной маской, тем больше различий между нами я замечала. Да, мы были похожи. Но точно не выглядели как один человек.

В тронном зале раздался звон колокола, и Всеволод, помахав кому-то рукой, заметил:

— Сейчас будет вальс. Он всегда открывает бал, — а затем шепотом добавил: — Княжна, как вы себя чувствуете?

Забава выглядела нервной и напряженной. Во все глаза она смотрела на Велену, то сжимая, то разжимая кулаки, пытаясь успокоиться и прийти в себя. Она не сразу заметила, что мы смотрим на нее, ожидая ответа.

— Я не могу с собой ничего поделать, — шепотом призналась она. — Я презираю Велену. Презираю все, что она сделала с княжеством и с моим отцом. По их с Ведомиром приказу, многие поселения были разорены, а люди убиты. И это только для того, чтобы она могла устраивать бесконечные празднества и гуляния.

— Все эти люди сейчас веселятся на костях убитых, — согласилась я. — Сегодняшний вечер должен все изменить. Велена и Ведомир будут наказаны. Князь Златослав жив и скоро появится здесь.

— Я понимаю, что мы пришли сюда ради дела, — кивнул Яромир. — Виноватые будут наказаны. Со всей строгостью, поверьте. Но не стоит привлекать к себе внимания с самого начала бала. Стоит потанцевать.

— Надеюсь, Забава, вы не откажете в первом танце вашему скромному воздыхателю? Ведь если откажете, мое сердце будет разбито!

Всеволод в притворном ужасе закатил глаза, а Забава, усмехнувшись, заявила:

— Не такой уже и скромный вы, Всеволод. Если вы обещаете не оттоптать мне ноги во время танца, может быть, я соглашусь станцевать с вами пару раз.

— Вы спасете мне жизнь, княжна! — улыбнулся Всеволод и увлек девушку в танцующий круг.

— Добрый день, — подошедший молодой человек услужливо склонился в изящном поклоне. — Главный советник великого князя Ведомир Никольский к вашим услугам, господа. Княгиня сама внесла вас в списки своих гостей на балу, и я не мог не поприветствовать вас лично.

Маска полностью скрывала лицо мужчины, но его черные глаза светились нескрываемо наглым любопытством. Он изучающим взглядом окинул меня с ног до головы, от чего мне стало совсем не по себе.

Пока Яромир разговаривал с советником, тот практически не отрывал взгляд от моего глубокого декольте. Я не видела его лица, но мне показалось, что он заметил мое недовольство на его пристальное внимание и ухмыльнулся. В его темных глазах появился уж слишком явный интерес к моей персоне. И мне это совсем не понравилось. Ведомир дождался, пока Яромир произнесет мое имя и теперь вновь взглянул на меня.