Наконец, он тяжело вздохнул и произнес:

­— Хорошо. Я отведу вас к каритам. Но вы должны беспрекословно слушаться меня и не лезть на рожон. Это крайне опасно. Ох, девицы, и зачем я на это соглашаюсь?

Мы с Машей переглянулись, понимая всю серьезность ситуации. Но отступать было некуда — мы должны были найти Диму, даже если для этого придется рискнуть собственными жизнями.

— Мы будем осторожны, — твердо пообещала я, глядя Миродару в глаза. — Ты можешь положиться на нас.

— Надеюсь.

Лера

Как только лучи солнца осветили землю, мы отправились в путь. Но совершенно необычным способом: мы летели на драконе! Сначала было страшно, я едва смогла подавить приступы тошноты и головокружения. Маша сочувственно поглядывала на меня, сама не испытывая ни одной из вышеупомянутых побочек. Я постаралась взять себя в руки, но каждая попытка посмотреть вниз с высоты драконьего полета отдавалась мне ужасным приступом пульсирующей боли в голове. Несмотря на отвратительное самочувствие, я все-таки постаралась не жаловаться. Я хотела запомнить и впечатать в память каждый момент этого необычного путешествия. Чего нам только не повстречалось по дороге. И необычный зверек под названием Муна, внешне похожий на обычного хорька, но на задних лапах у него были копыта, и, когда он чувствовал опасность, то мычал как корова.

Мимо нас несколько раз пролетела Каракурта. Как нам объяснил Миродар, — это переводится как «радужное крыло». Волшебная птица действительно переливалась всеми цветами радуги, но, когда она вдруг запела, мы чуть не свалились с дракона. Настолько ужасно было ее пение.

Прекрасные водопады, в которых вода искрилась оттенком изумруда; загадочные темные леса, полные опасности и чудес; огромные величественные драконы, необычайно огромных размеров птицы встречались на нашем пути. Все восхищало, приводило в шок, напоминало волшебный сон.

Решив сделать перерыв, мы приземлились на небольшой полянке среди леса, где Миродар снова волшебным способом быстро развел костер. После полета я долго не могла отойти, голова кружилась как сумасшедшая. Представьте ощущение, когда вы кружитесь вокруг своей оси на месте несколько минут подряд. Вот именно такое состояние сопровождало меня весь полет на драконе и ничуть не прекратилось после нашего приземления.

Я легла прямо на землю возле костра и закрыла глаза. Мне показалось, что земля кружится вместе со мной, моргала и чудилось, что я кружусь отдельно от нее. Миродар, заметив мое отвратительное состояние, с уверенностью собрал несколько семян с небольшого зеленого кустика недалеко от нашей временной стоянки, и протянул их Маше.

— Что это? — поинтересовалась она, с удивлением рассматривая цветистые зернышки.

— Это семена фенхеля. Их нужно растолочь и размешать с водой, а затем дашь ей это выпить, — пояснил Миродар, кивнув на меня. — Поможет от тошноты и головокружения.

Маша, кивнув, принялась за дело. Она быстро растерла семена фенхеля в ладошках и добавила их во фляжку с водой, которую протянул ей княжич. Мелкими глотками я выпила все до конца, ощущая на языке едва заметный привкус горечи. Я выдавила на лице благодарную улыбку и практически сразу провалилась в сон.

Я проснулась из-за лучей закатного солнца, которые ярко пробивались сквозь густые облака. Возле меня оказалась лишь одна Маша. Она с тоской поглядывала на огонь, слегка вздрагивая от звуков таинственного леса. Костер извергал яркие искры, поднимаясь в далекое небо, как бы пытаясь дотянуться до заходящего солнца. Небольшой ветер шевелил листья на высоких деревьях.

— Где Миродар?

Маша вздрогнула, резко вынырнув из своих мыслей, и кивнула в сторону небольшой тропки, уходящей глубоко в лес.

— Сказал, что заметил недалеко сад с дикими фруктами. Пообещал, что вернется как можно быстрее.

В животе заурчало, и я только сейчас поняла, что мы ничего не ели со вчерашнего вечера.

— Сколько я проспала?

— Пару часов. Я уже успела заскучать, — ответив, подруга вновь уставилась на огонь, готовая погрузиться в свои мысли.

— О чем задумалась?

— А? Что? — не поняла Маша.

— Ну, ты о чем-то размышляла…

Маша неловко заерзала на месте, стараясь не смотреть мне в глаза.

— Может быть я себя накручиваю, но мне кажется, что со мной что-то не так, — призналась подруга.

— Что ты имеешь ввиду?

— Будто все, что происходит с нами сейчас, я уже где-то видела.

— Дежавю?

Маша кивнула.

— Более того, я чувствую, что уже знакома с Миродаром.

— Это как? — не поняла я.

— Его лицо мне сразу показалось знакомым, но я не придала этому значения. Однако голос его я тоже как будто уже слышала и не раз. Это дико странно, потому что быть такого не может.

— Это действительно необычно, — согласилась я. — Но я уже ничему не удивлюсь.

— А еще, — добавила подруга шепотом, — Миродар постоянно всматривается в мое лицо. Мне от этого жутко неловко.

— Он тебя рассматривает? Будто пытается что-то понять?

— Возможно. Я не понимаю, как на это реагировать.

— Может быть, тебе стоит с ним поговорить об этом. Может он тоже считает, что уже когда-то видел тебя?

— Нет, — замотала подруга головой из стороны в сторону. — Я просто понапридумывала всякого. Не бери в голову.

Однако по лицу Маши было очень хорошо заметно, что она не выбросила эту мысль. Ее это волновало.

— Проснулась. Как ты себя чувствуешь, девица? — поинтересовался Миродар, появившись совершенно внезапно.

— Уже лучше, — я улыбнулась и взяла протянутый княжичем зеленый фрукт.

— Очень похож на зеленый апельсин, — отметила Маша.

— Я не знаю, что такое апельсин, — удивился княжич, протягивая такой же фрукт подруге. Она с благодарностью приняла его. Но я не смогла не заметить, как Миродар резко отдернул руку, едва их пальцы соприкоснулись. — Этот фрукт называется дьяболус. Очень питателен и полезен.

Он молча стал показывать, как чистить его. Вкус я бы сравнила со вкусом спелого авокадо, который я всю жизнь терпеть не могла. Но я заставила себя съесть все до последнего кусочка и ощутила очень приятное насыщение.

— Совсем недалеко есть постоялый двор, — заметил Миродар. — Нам нужно добраться туда до полуночи, чтобы снова не заночевать под открытым небом.

— Это что-то наподобие гостиницы? — поинтересовалась Маша, доедая свой незамысловатый обед.

Миродар снова озадаченно уставился на нее.

— Там есть что-то типа постоялого двора, где нам дадут крышу над головой и койку.

— Разве княжич не привык путешествовать со всеми удобствами? — ухмыльнулась подруга.

— Мало кто знает и догадывается, что я княжич. И вам двоим стоит упоминать об этом как можно меньше, — предупредил Миродар.

— Почему?

— Чтобы было меньше проблем.

Отправились мы пешком, чтобы снова не проверять на прочность мой желудок. Нам предстояла довольно долгая прогулка вперед, и, чтобы скоротать время, я снова вернулась к разговору про каритов. Миродар не стал упрямиться и приступил к рассказу:

— Однажды мой отец влюбился в княжну Красимиру — дочь князя Западного княжества. Земли двух княжеств граничат между собой, и вражда между ними длилась несколько сотен лет.

— Из-за чего такая долгая вражда? — поинтересовалась я.

— Война была настолько длительная, что многие давно позабыли причину ее начала, — хмыкнул княжич. — Многие думают, что ее развязали заскучавшие боги, спустившиеся на землю ради веселья. А затем, когда они смогли рассорить два дружных и равных по величине княжества, боги вернулись на небо, оставив нас всех разгребать сотворенный ими хаос. Одно поколение сменяло другое, но эта кровожадная ненависть вскармливалась младенцу с молоком матери.

— Глупо, когда люди ненавидят, не зная причины ненависти, — отметила Маша.

Миродар замолчал на долю секунды, обдумывая реплику моей подруги.

— Для ненависти всегда должна быть причина. Согласен. Сильно уж крепко это чувство, — наконец, произнес он и продолжил свой рассказ: — И подумать только, после стольких лет кровожадной и беспощадной войны произошло необычайное: князь Северного княжества влюбился в княжну Западного. Две враждующих стороны. Это было неподвластно здравому смыслу, однако любовь ослепила моего отца. Видно, Ладо-бог посмеялся над моим отцом и решил рискнуть всем, что тот имеет. Огнедар только и думал о том, как было бы прекрасно прожить с молодой княжной всю оставшуюся жизнь. Княжеский совет отца конечно был против этого брака. Но кто мы такие, чтобы спорить с богами? — кажется, Миродар задал этот вопрос самому себе.