Он сделал шаг ко мне, и я невольно отступила. Его гнев был пугающим, я будто оказалась в эпицентре бури.

— Я спас тебя только потому, что не могу позволить тебе умереть! Ты нужна мне живой, чтобы я мог лично убедиться, что ты в безопасности. Но это вовсе не значит, что я испытываю к тебе хоть каплю симпатии, — выплюнул Яромир.

Его слова будто ножом полоснули по сердцу. Я вскинула подбородок, стараясь не показать, как сильно они меня задели.

— Тогда почему ты меня поцеловал? — бросила я с вызовом. — Если ты меня так ненавидишь, зачем это было?

Яромир замер, а затем усмехнулся — жестко и безрадостно.

— Потому что ты сводишь меня с ума, глупая девчонка. Но это ничего не значит. Давай просто уйдем отсюда. Садись на свою лошадь и поехали. Нужно догнать Миродара с Машей до заката.

Я стиснула зубы, чувствуя, как горят щеки от унижения и обиды. Ненавижу его! Ненавижу всем сердцем. Я стиснула зубы, распрямила плечи и со всем своим напускным высокомерием прошествовала к своей лошади. Та, с присущей ей безмятежностью, паслась совсем недалеко от места, где меня совсем недавно хотели съесть, а потом поцеловали так, что я едва смогла удержаться на ногах. А затем полностью растоптали возникшее ощущение в груди одной фразой. Следует намертво запомнить, что Яромир высокомерный наглец и больше никогда не попадаться на его удочку.

— И почему от тебя одни проблемы? — донеслось до моего слуха бормотание Яромира.

Я проигнорировала это замечание.

Стоит теперь почаще напоминать себе, что он волколак. А животное — остается животным при любом случае.

Однако Яромир спас меня уже во второй раз.

Яромир

Я наблюдал за ее идеально прямой спиной. Лера пыталась казаться оскорбленной, поэтому молчала уже целый час. Не скажу, что я сам горел желанием говорить. Было сложно поверить в то, что совсем недавно она могла умереть. Вечно голодные берсерки мало что оставляли от своих жертв, съедая их до последнего кусочка. Если бы я не оказался рядом, Лера бы погибла.

Какая же она упрямая. Я же прямо сказал ей, что она не выживет в этом мире без помощи. Сначала она чуть не упала с лошади, едва не сломав себе шею. Затем практически оказалась ужином для проклятого зверя. Странно, но после происшествия она быстро взяла себя в руки, будто ей совсем не страшно умирать.

С ужасом для себя я осознал, что мне было вовсе не все равно, если с ней что-то случиться. В момент, когда я понял, что едва поспел, чтобы ее спасти, я будто спятил. И зачем я поцеловал ее? Этот поцелуй был совсем не похож на поцелуи с Веленой. Велена всегда была сдержана и холодна. Лера же отвечала с жаром, отдавая при этом всю себя моменту. Я был уверен, что она не хотела бы, чтобы поцелуй заканчивался. К своему ужасу, я тоже не хотел этого. Еще бы чуть-чуть и я бы набросился на нее, как самый голодный волк на вкуснейшее мясо. В голове снова вспыли образы сирены в полупрозрачной мокрой рубашке, и я почувствовал, как резко стало меньше места в штанах.

Нет. Нет! Я просто должен спустить пар. Для этого подойдет совершенно любая, не обязательно это должна быть она. Однако в голове находилась именно Лера, и это дико злило меня.

Так не должно быть.

Я не хочу этого.

Она мне не нравится.

Как мантру, я повторял это про себя всю дорогу. Однако жалкие попытки убедить себя в этом не обвенчались успехом. Она притягивала меня и раздражала одновременно. Казалась слабой, неуверенной в себе, беспомощной, но в тоже время обладала заметной стойкостью и упорством. И когда в моей голове успел щелкнуть переключатель?

С каждой днем я находил все больше и больше различий между ней и Веленой. Холодность и безжалостность Велены к другим людям ни в коей мере не сравнится с отзывчивым характером Леры. Почему-то я был уверен, что Лера будет готова пожертвовать своей жизнью ради близких для нее людей. Например, ради брата. Вина, которую она чувствует перед ним, не имеет границ. Она не сможет простить себя, если не найдет и не спасет его. Глупо, конечно, думать, что такая малышка может кого-то спасти, однако ее уверенность в этом подкупала.

А еще она теперь знает, кто я.

Волколак.

Это вовсе не проклятие, как подумала Лера. Это семейный дар, который передается по мужской линии в нашей семье. Легко и быстро превращаться в зверя я могу уже ровно три года.

Волколаками мы не становимся с рождения. Дар переходит от отца к сыну после смерти первого. Когда умер мой прапрадед, способность превращаться перешла к моему прадеду. После смерти прадеда, свою способность приобрел Ярополк (даже в мыслях не позволяю себе назвать его дедом). Ярополк убил своего сына. Отец так ни разу и не воспользовался своим даром, дремавшим в нем и ждавшем своего часа. Однако смерть отца пробудила дар во мне. Дар превращения стал посмертным подарком от отца. И я ценю его. Я стал сильнее, выносливее. Что можно еще пожелать?

Мы не проронили ни слова до того момента, пока не заметили скачущих к нам навстречу Миродара и Машу. На их лицах читалось отчаянное беспокойство. Я был дико зол на Миродара, что он не уследил за Лерой. Но также я был зол на себя, что старался в последнее время держаться от нее подальше и тем самым чуть не подверг опасности.

— Лера, слава богу! — воскликнула Маша, практически на ходу спрыгивая с лошади и подлетая к подруге.

— Со мной все хорошо, — ответила девушка, тоже спрыгнув на землю, чтобы успокоить подругу.

— Действительно, — я не смог сдержать сарказма, — хорошо же было бы оказаться съеденной берсерком.

Девушка с упреком посмотрела на меня и тут же отвернулась.

— Что? — Маша прижала руку ко рту и с ужасом обглядела Леру с ног до головы.

— Берсерк? — Миродар чуть не поперхнулся, спешиваясь.

— Почему ты не следил за ней? — ох, как же сильно я старался сдерживать свой гнев.

Миродар принялся извиняться перед Лерой, но та сразу же остановила его.

— Ты ни в чем не виноват, Миродар. Я не маленький ребенок и за мной не нужна слежка двадцать четыре на семь.

— Тебя чуть не съели! — я снова попытался ей втолковать это в голову. — Нельзя быть такой беспечной.

— Но меня же не съели, — упрямо заявила она.

— Потому что я тебя спас, — нервный смешок все-таки вырвался с моих губ.

— И за это я тебя уже поблагодарила, — настырно напоминая об этом, Лера стойко держалась.

— Еще раз тебе говорю, мне не нужна твоя благодарность, — напомнил я. — Видимо спасать тебе жизнь скоро войдет мне в привычку.

— Я об этом тебя ни разу не просила, если помнишь.

Какая же она упрямая.

— То есть я должен был позволить тебе умереть?

— Если не желал меня спасать, то да, — холодно ответила она.

Слова застряли у меня в горле. Если не желал спасать? Что она несет? Неужели она действительно думает, что я спокойно мог бы наблюдать за ее смертью? Она принимает меня за какое-то бесчувственное чудовище?

— Ребят, давайте успокоимся, пожалуйста, — тихо прошептала Маша, пытаясь сгладить напряженную обстановку. — Все же кончилось хорошо, так ведь?

— Вот именно, — осторожно ответил Миродар, нервно поглядывая в мою сторону. — Впредь мы будем очень внимательно следить друг за другом и больше не допустим произошедшего.

— Лера, было бы отвратительно умереть в свой же день рождения, — попыталась пошутить Маша. И ее слова не сразу дошли до меня. Что? День рождения?

— Почему же, — усмехнулась Лера, — дата рождения и смерти на надгробии была бы запоминающейся.

Я мог лишь ошарашенно наблюдать за Лерой, которая настолько беспечно говорила про свою смерть, что это выбивало меня из колеи. Девушка же совершенно не обращала на меня никакого внимание.

— Я думаю, уже стоит передохнуть, — предложил Миродар. — До нужной деревни мы сможем доехать завтра. А сегодняшнюю ночь придется провести здесь. Место вполне живописное.