Однако у меня этот вопрос вызвал не слишком приятные воспоминания. Ведь разве можно считать весельем каких-то богов, что, просто влюбившись, мой отец бросил свою жену и двух родных детей?

— К величайшей удаче князя, Красимира вскоре полюбила его в ответ. Наплевав на все законы и устои, Огнедар Норманов похитил Красимиру Гринфольд прямо из-под носа ее жениха. И несмотря на то, что все дворяне его княжества были против этого решения, вскоре женился на ней.

— Похоже на сказку, — прошептала я.

— А что было дальше? — спросила Маша, заинтригованная его рассказом.

— Дальше родился я, — ухмыльнулся Миродар, поиграв своими черными бровями.

Подруга улыбнулась. А мне не давал покоя один вопрос:

— А как же отец Красимиры? Неужели он совершенно спокойно отнесся к тому, что его дочь похитили прямо из-под венца?

Миродар загадочно пожал плечами, и мне показалось, что он не собирается отвечать на мой вопрос. Но минуту спустя он все же заговорил:

— Князь Радомир Гринфольд, конечно, был очень зол, но против законного брака ничего не сделаешь. Родители обвенчались и скрепили свой союз на брачном ложе. Двум враждующим князьям пришлось смириться. Но, как у нас говорится, «дружбу забудут, а войну век помнить будут». Ярополк Мирский был главным военным советником моего деда — князя Лучизара Норманова. Советник не смог смирится с предстоящим миром.

— Но почему? — я все еще не могла разобрать причину такой лютой ненависти между двумя народами.

— Ярополк всю жизнь воспитывался в лютой ненависти к Западному княжеству и пытался взрастить эту ненависть в своем сыне — Лионере Мирском, — терпеливо объяснял Миродар. — Ярополк был ближайшим другом князя Лучизара, и князь всегда прислушивался к нему. Однако ненависть помешала советнику смотреть правде в глаза. Князь Лучизар Норманов смилостивился над двумя влюбленными, когда осознал, что это настоящая любовь. Он дал разрешение своему сыну — Огнедару — взять в жены дочь своего врага — Красимиру. Вскоре между Северным и Восточным княжеством было подписано перемирие.

— А как отреагировал военный советник — Ярополк Мирский? — спросила Маша и, кажется, попала в самую точку.

— Ярополк прилюдно отрекся от своего друга и князя. Князь Лучизар Норманов должен был повесить его за это на глазах у всей толпы. На глазах у его собственного сына — Лионера, — Миродар замолчал, некоторое время мы шли молча, не пытаясь прерывать размышления княжича.

— Князь Лучизар Норманов сделал это? — не выдержала Маша.

— Нет, — вздохнул Миродар. — Сын спас своего отца. Лионер поклялся в вечной верности на крови моему деду и моему отцу — будущему князю Северного княжества, чтобы Ярополка оставили в живых. Клятва на крови не рушима. Эту клятву скрепила сильнейшая ведьма Ягида. Она обязалась проклясть смертью в страшных муках того, кто нарушит ее. Мой отец — Огнедар — и Лионер Мирский росли вместе и были очень близкими друзьями. Лучизар прислушался к Лионеру и не стал убивать его отца, но отправил в вечную ссылку. Ярополк посчитал это предательством со стороны своего сына и отрекся от него.

— Отец отрекся от своего сына за то, что тот спас его от смерти? — я с ужасом стала осознавать сказанные княжичем слова.

— Ярополк отрекся от сына за то, что тот предал его идеалы, — пояснил Миродар.

— От этого не легче, — вздохнула Маша. — Что случилось потом?

— Ярополк был очень влиятельным человеком в Северном княжестве. Вторым после князя. Некоторые влиятельные бояре, особенно старой закалки, были преданы Ярополку даже больше, чем самому князю. Когда советника отправили в ссылку, часть влиятельных людей пошла за ним. Вскоре Ярополк возглавил целое племя отпетых разбойников, которые назвали себя кариты. На протяжении тридцати лет кариты скрываются и наносят удары тогда, когда этого совсем не ждешь. Казалось, что они на время успокоились, но три года назад мой отец принял еще одно роковое решение.

— Какое решение? — я старалась запомнить каждое слово, сказанное Миродаром, но голова начинала пухнуть от обилия новых имен.

— Когда старый князь Западного княжества умер, на трон сел его единственный сын — мой дядя — Златослав Гринфольд. У Златослава умерла жена, не оставив ему наследника. Чтобы еще больше объединить два народа, отец решил выдать свою родную племянницу — Велену — за князя Златослава Гринфольда.

— Это снова не понравилось каритам? — догадалась Маша.

— Именно так. Три года назад состоялось большое сражение, погибло много людей. Потом на время все поутихло. Но недавно снова начались стычки со стороны каритов.

— Поэтому ты и отправился на переговоры с ними?

— Мне хочется узнать, не надоело ли им столько лет ненавидеть, — пожал плечами княжич. — Ярополк должен быть уже дряхлым стариком, если все еще жив.

— Но почему ты направляешься туда один? — поинтересовалась Маша.

— Я буду не один, — усмехнулся Миродар. — Со мной будет человек, который хочет отомстить Ярополку Мирскому за смерть своего отца.

— Кто это? — полюбопытствовала я.

— Яромир Мирский. Его внук.

***

Ноги начали ныть еще час назад, а сейчас, когда мы подходили небольшому постоялому двору, я чувствовала небывалую усталость. Я готова была свалиться без чувств, куда бы мне не указали. На пороге двухэтажного деревянного дома нас встретила пухлая женщина с доброй улыбкой на лице — жена владельца постоялого двора.

С небывалым гостеприимством женщина по имени Аглая накормила нас супом с румяными лепешками и выделила две комнаты на втором этаже. Всю дорогу до наших комнат она жаловалась, что куда-то пропала ее непутевая дочка Розалина, а ведь она должна была успеть постирать целый ворох грязной одежды для постояльцев.

Аглая с любопытством разглядывала нашу с Машей одежду, намекая на то, что вовсе не прилично порядочным девушкам носить столь обтягивающие брюки. И после просьбы Миродара с удовольствием согласилась отыскать пару походных платьев для нас на следующее утро. Миродар пожелал нам с Машей спокойных снов и отправился в свою комнату.

Мы умылись прохладной водой из большой бочки, которую нам предоставила Аглая, и улеглись вдвоем на просторную деревянную кровать. Как только моя голова коснулась подушки, я тут же отключилась. Мне снились серые чемоданы, непонимающий взгляд маленькой девочки, которая наблюдает за ругающимися родителями, и полные слез глаза маленького брата. Затем приснился полный разочарования взгляд Димы в нашу последнюю с ним встречу, а потом — тьма, громкие сигнальные звуки машин, непрекращающийся дождь, серость и пустота.

Яромир

Я хотел ему помочь. Я должен был успеть, но смог выпустить лишь одну стрелу. Неожиданно голову пронзила пульсирующая боль, перед глазами заплясали цветные круги. Ноги подкосились, я упал на мокрую землю прямо на поле боя и погрузился в настоящий ад. Вокруг туман, а перед глазами мелькали лица: сначала предсмертное лицо отца, потом безжалостное лицо его убийцы — моего деда, а затем бесстрастное лицо Велены. Лица сменяли друг друга все быстрее и быстрее, не давая возможности очнуться. Я ощущал, как липкая вязкая жидкость затекала в уши и рот.

Это была кровь.

Солоноватый привкус крови сложно перепутать с чем-либо. Надеюсь, я умер. Мне незачем было жить. Больше не осталось тех, ради кого нужно выживать.

Затем я распахнул глаза. Снова сон. Сон, который когда-то был явью, уже на протяжении трех лет периодически терзал меня. Ощущение полного отчаяния и невозможности что-либо исправить опять навалилось на меня. Я позволил себе несколько минут полежать с закрытыми глазами, ничего не делая. Последний стакан местного пойла был определенно лишним. В данный момент меня тянуло лишь блевать.

Осторожно открыв глаза, я уставился на засаленный красный балдахин кровати, от которого тошнотворно несло розовым маслом. В голове снова всплыли непрошеные образы, которые не давали мне покоя. Она всегда пахла розами. Красными розами из сада княгини Красимиры. Велена любила гулять в саду, могла часами сидеть с книгой у фонтана и читать. Я встряхнул головой, пытаясь выкинуть из нее образ самой красивой и самой жестокой девушки на свете.