Когда мальчишка очнулся, сил у него немного прибавилось, и мы смогли накормить его остатками еды с нашего вчерашнего ужина. Перекусив, он снова провалился в глубокий сон.

— Надо отправляться в путь, — сказал Яромир, потушив костёр. — Мы не можем позволить себе медлить.

Мы снова сели на лошадей и направились в путь, надеясь на удачу и помощь богов из этого мира. Яромиру пришлось посадить мальчишку впереди себя на лошадь. На контрасте с высоким и сильным телом Яромира, он казался еще более щуплым и беспомощным. Он спал настолько крепко, откинувшись на грудь Яромира, что даже тряска на лошади, не смогла потревожить его сон.

— Ладно, я оставлю свое огромное удивление по поводу существования кикиморы при себе, — нервно усмехнулась я. — Однако почему она попросила тебя о помощи для этого мальчишки?

— Я думаю, кикимора знала намного больше о нем, чем решила рассказать нам.

— Как ты думаешь, кто он? — поинтересовалась я. — И что делал так далеко в лесу?

— Надеюсь, он расскажет нам это, когда очнется.

— Вообще-то я думала, что кикиморы должны быть злыми.

— С чего ты это взяла? — усмехнулся Яромир.

— Из маминых книжек по славянской мифологии.

— Иногда кикимора становится «паинькой» и начинает делать добрые дела. По своей сути, это те самые берегини, духи предков, которые находятся буквально везде, следят за порядком и благополучием, — пояснил мужчина. — Они могут, конечно, быть теми еще проказницами. Если люди поведут себя плохо и неуважительно по отношению к ним, они как-нибудь их накажут, как и любые другие духи — банники, дворовые, гуменники, лешие.

— Они все у вас существуют? — ужаснулась я.

— Существуют, — кивнул Яромир. — Однако природа этих духов связана с культом почитания душ предков, которые являются покровителями людей во всех их земных делах, поэтому злыми и противными они не могут быть по определению.

Несмотря на пояснения Яромира, встреча с Кикиморой напугала меня, напомнив о том, что мир, в котором я оказалась, полон тайн и опасностей, и мне придется всегда быть здесь начеку.

День пролетел быстро, словно птица, проносящаяся мимо окна. Разговоры и краткие остановки, чтобы отдохнуть и перекусить, наполнили время, и, кажется, мы едва успели заметить, как солнце начало склоняться к закату. Мы остановилась на ночной привал, но мальчишка, похоже, погруженный в глубокий сон, не замечал ничего вокруг. Его сон вызывал у меня беспокойство. Непонятно, был ли он следствием изнеможения или же что-то более тревожное. Я следила за его ровным дыханием и пыталась успокоить себя.

Но тень беспокойства не покидала и Яромира. Мы решили не пытаться будить мальчишку. Вокруг была тишина, словно природа тоже прислушивалась к его дыханию.

Яромир разжег костер и разложил одеяла на землю, подготовив нам место для сна. Я не могла перестать думать о том, что произойдет, когда мальчишка проснется. Будет ли он сбит с толку от того, как очутился с нами? Что он сможет рассказать нам о себе? Что же все-таки с ним произошло?

Лера

Выспаться этой ночью нам с Яромиром так и не удалось. Мальчик спал не спокойно, плакал, бредил и метался из стороны в сторону. То, что он говорил во сне, мы разобрать так и не смогли. Проснувшись утром, он совершенно не помнил нас и выглядел как запуганный зверек, которого только что загнали в клетку.

— Кто вы? — спросил он, глядя на нас своими большими синими глазами.

— Меня зовут Яромир, девицу — Лера. Прошу тебя, не бойся, мы не сделаем тебе ничего плохого. Мы хотим помочь. Как тебя зовут?

— Я не помню… — испуганно прошептал мальчик.

— Ты бредил во сне, но мы не смогли разобрать, что ты говорил. Что с тобой произошло? Ты помнишь? — с надеждой спросила я.

— Нет… Я ничего не помню!

Слезы покатились из его глаз, и он, как маленький ребенок, обняв себя руками, заплакал. Как это: не помнить, где твой дом? Не знать, кто твоя семья? Не помнить, что с тобой произошло. Забыть, кого ты любил и с кем дружил? Мне так невыносимо стало жаль этого мальчика. Когда я слегка дотронулась до его плеча, пытаясь успокоить, он отшатнулся, будто его ударили хлыстом.

Через пару секунд он сам успокоился, и теперь просто смотрел в одну точку. Но тут мы столкнулись с еще одной проблемой: парень отказывался мыться. Наотрез. Как бы мы его не уговаривали.

— У тебя из-за грязи лица не видно. А руки? Посмотри на свои руки! И вонь от тебя страшная. Всех лошадей распугаешь. На чем мы тогда поедем? — действительно находиться рядом с этим парнем стало испытанием для моего обоняния.

— Пешком пойдем! — огрызнулся парень.

Мы понимали, что его страх и недоверие были результатом неизвестности и страха перед незнакомцами.

— Послушай, друг, — начал Яромир, обращаясь к мальчику, — мы понимаем, что ты напуган и не доверяешь нам. Но мы хотим тебе помочь. Как только ты смоешь с себя всю грязь, тебе станет легче, поверь.

Мальчик по-прежнему смотрел в одну точку, но я заметила, что его взгляд немного дрогнул. Я решила добавить:

— Мы не хотим тебя заставлять делать что-то против твоей воли. Но представь…

— Меня не волнует, как я выгляжу и мыться не собираюсь, — упрямо перебил мальчик.

— Ну, хотя бы лицо умой. И руки, — умоляла я.

— Мне и так отлично!

— Ты наглый и упрямый! — не выдержала я.

— Прямо как ты, — шепнул Яромир.

Я метнула на него угрожающий взгляд, и с укором произнесла:

— Мог бы и поддержать.

— Оставь его. Нужно отправляться в путь. Мы и так надолго задержались.

Так как мальчишка пришел в чувства, ехать с Яромиром на одной лошади он наотрез отказался. Мне пришлось уступить мальчишке свою, но не скажу, что я была против.

Яромиру пришлось потесниться, когда я уселась на лошадь впереди него, прижавшись к нему поближе. Наши тела были в опасной близости друг от друга. Сердце забилось в груди быстрее. Лицо покраснело, когда я почувствовала пульсирующее напряжение в его штанах, но я старалась не обращать на это особого внимания. Однако у меня плохо это получалось. Казалось всю дорогу в воздухе летали искры между нами. Также я не могла не заметить, как был напряжен Яромир, как он старался держаться от моих ягодиц подальше. Это было смешно и немного обидно одновременно. Когда он отодвигался от меня, я придвигалась снова, и это могло бы продолжаться бесконечно, если бы не его разъяренный шепот мне прямо в ухо:

— Если ты сейчас же не прекратишь, я возьму тебя прямо на этой лошади на глазах у мальчишки.

Угроза подействовала, я с сожалением слегка отстранилась от Яромира.

Мальчишка же ехал молча недалеко от нас. Но вскоре это угнетенное молчание надоело ему.

— Так куда мы едем? — не выдержав, поинтересовался он.

Смысла скрывать не было, поэтому мы рассказали ему всю историю. Так и завязался наш разговор.

Наконец, мы добрались до ближайшей деревни, где решили остановиться на ночь, чтобы пополнить припасы еды и отдохнуть. За щедрую плату староста деревни Тихомир предоставил нам целую комнату в своей просторной деревянной избе. Тихомир был уже довольно пожилым мужчиной, вдовцом и без детей. Похоже, он был рад нашей компании. Комната, которую выделил нам староста была бедная, но довольно чистая и светлая с двумя кроватями по бокам и небольшой печкой посередине. Не передать словами, как я была рада, что проведу сегодняшнюю ночь не на твердой земле, а в мягкой постели.

Я надеялась, что в деревне мы сможем найти кого-нибудь, кто знал бы нашего мальчишку или хотя бы мог дать нам какую-то информацию о нем. Но моя надежда была напрасной. Мы потратили целый день на разговоры с местными жителями. Никто в деревне не видел его раньше, и никто не знал, кто он такой. Зато Яромиру удалось больше узнать про ситуацию в Западном княжестве.

— Люди говорят, что князь совсем от дел отошел. Все решения принимает… Велена.

— Велена?

Мне показалось, или голос Яромира слегка дрогнул на ее имени?