Резко перестроив движение, мужчина усмехнулся, наблюдая за отрешенностью Джины.

— Я ваш покорнейший слушатель, — он надеялся расплавить лёд девушки напором и подобострастием в голосе, но она осталась холодна и молчалива. — Какие книги вы любите?

Джина выпустила смешок, уворачиваясь от пристального взгляда.

— Отчего же вам смешно? — уточнил мужчина, непонимающе сводя брови.

— От того, граф, что каждый спрашивает это. Позвольте сказать, что если я отвечу на эту тривиальную глупость, то вы непременно поддержите мои увлечения и спросите, какую музыку я предпочитаю, а после этого, в какую погоду я люблю ее слушать. Разве вы хотели узнать, как я провожу досуг?

— Это может сказать мне о многом… — немного замявшись, предположил Ллойд. Дьявол, он снова потерял всякий контроль над происходящим.

— О многом, но не обо мне. Вы хотите поговорить?

— Разумеется, — покоряясь музыке, он прокружил Джину вокруг её оси.

— Тогда скажите: зачем люди ходят на подобные вечера? — спросила она. В голосе женщины, кажется, впервые за вечер мелькнул интерес.

— Чтобы развлечься, — не задумываясь ответил он.

— Вы так считаете? — она усмехнулась, наконец удостаивая герцога взглядом.

— Ну… Конечно… Чтоб увидеть старых знакомых… Завести новых. Потанцевать, пообщаться с девушками… Посплетничать, в конце концов. Для многих это то еще развлечение! — мужчина был уверен, что сможет произвести достойное впечатление развёрнутым ответом на странный вопрос, но в ответ услышал лишь искренний смех. — Чем же я вас так рассмешил?

— Наивностью! — воскликнула Джина. — Люди ходят сюда, чтобы забыться, — объяснила она, словно обращаясь к отроку, который ничего не смыслит в жизни, но пытается казаться старше.

— Мне кажется, вы склонны излишне драматизировать, — усмехнулся Ллойд.

— Отнюдь, — хмыкнула девушка, всё ещё улыбаясь. — Напротив, я не люблю лишней стигматизации. Поверьте, не люблю.

— И что же, например, я хочу о себе забыть? — не унимался он. Его начинала раздражать уверенность партнёрши.

— Как же я могу знать, граф? Это вы должны дать себе ответ. Некоторые хотят забыть свою глупость, некоторые свой ум. Многие хотят забыть одиночество и боль. А все то, что вы перечисляли, только лишь инструменты для того, чтобы забыться.

— В таком случае, что хотите забыть тут вы? — выпалил мужчина. Он уже жалел, что решился вступить в бесполезный диалог с упрямицей.

— Свой страх, — выдала Джина, будто это было чем-то очевидным.

— Чего же вы боитесь? — наконец дождавшись окончания музыки, он сделал шаг назад, коротко кланяясь даме.

— Стать такой же, как вы, — выдохнула сквозь усмешку она, присаживаясь в реверансе. — Но когда я вижу вас так близко — мне совсем не страшно. О, мне до вас очень и очень далеко.

— Почему вы так грубы? — почти возмутился Аддерли.

— Я думаю, что человек вашего склада ума давно бы понял, что мы оба преследуем схожие цели. А значит — нам противопоказано находиться в прямой доступности друг для друга. Понимаю, что вам хотелось бы продолжить любопытную партию, но, поверьте… Оно того не стоит.

— Какова же цена этой игры? — прошептал Ллойд, склоняя голову набок.

— Знание. Мне известно то, чего вы жаждете более прочего, — также тихо ответила Джина, позволяя себе мягкую улыбку.

— И что же, позвольте, из сакрального вам известно?

Музыка вдруг затихла.

— Я знаю где ваша сестра.

***

Среда, 25 июня 2025 года

Территория тринадцатой колонии Британии

Чикаго, Иллинойс

Дворец губернатора Сазерленда

Рыцарское крыло

— Ну-ка, повтори: что ты сказал? — сквозь смех выдавил Аластер, смотря на брата с небрежным прищуром.

Эфингем замялся. Он терялся в насмешке брата и чувствовал, как стыд, смешиваясь с ядом гнева, впивается в его разум, протестуя мыслям и здравой речи. Хотелось сбежать, взять слова назад… Но тогда он проиграет так и не сразившись.

— Помоги мне стать сильнее, — повторил Эфи упрямо и поджал тонкие губы, сводя брови к переносице. Он, словно дикая птица, старался расправить плечи и даже незаметно привставал на мыски, чтобы казаться выше и шире — чтобы достигнуть размеров брата. — Тренируй меня.

Аластер лишь снова залился смехом, хватаясь рукой за живот. Широкие плечи содрогались, отчего форменный плащ беспокойно петлял по полу.

— С чего ты взял, — просмеявшись, выдавил старший Цепеш, — что после всего сделанного и услышанного, после всех твоих огненных речей о том, что я не достоин своих титулов и заслуг — я стану помогать тебе?

— Я не отрекаюсь от своих слов, — упрямо настаивал Эфингем. — Ты ужасный военачальник и отвратительный человек, но… Я не знаю никого сильнее тебя.

Старший Цепеш всегда был таким. Наглый, эгоистичный — для него важен лишь он сам и приказ, отданный ему. Казалось, если бы генерал повелел бы Аластеру убить брата — он без раздумий совершил бы это, даже не предаваясь после трауру.

Аластер человек озлобленный, жестокий и черствый. Его сердце нельзя разжалобить ни искренними просьбами, ни жалостливым взглядом. Лишь упрямство могло задеть его, и то, лишь от избыточной раздражительности.

— Ты отрекся от нашего рода, Эфингем, — сурово напомнил мужчина, совсем забыв о недавнем смехе. — Решил… Как же ты высказался? Уйти от мира насилия, — дословно процитировал он брата. — А теперь решил прибегнуть к моей помощи?

— Я не вернусь в ваш мир, — сурово заявил младший, почти топая ногой. — Я лишь буду использовать полученные силу и знания во имя слабых. Тех, кого вы своей силой терзаете.

Аластер ощерился. Сделав широкий шаг навстречу к брату, он схватил значок на его груди, что свидетельствовал о членстве рыцарского круга и сорвал его, ловко пряча в карман.

— Я дам тебе шанс, — игнорируя возмущенный вздох, заявил старший Цепеш. — Сегодня, на третьем поле. Если сумеешь отнять у меня свой значок… Я буду тренировать тебя. А если нет… — он выдержал паузу.

— Вот увидишь, «если» не потребуется, — уверенно заявил Эфингем и протянул брату руку.

Сохраняя оскал, Аластер пожал её. Пари заключено.

Воскресение, 29 июня 2025 года, 8:40 до полудня

Территория тринадцатой колонии Британии

Дворец девятого принца Сазерленда

Спальня

— Доброе утро, мой принц, — высокая худая женщина отдёрнула массивные бардовые шторы, пуская в покои яркий солнечный свет. Её длинные черные волосы колыхнулись в такт движениям. — К вам сегодня прибудут гости.

Принц заворочался в кровати. Он натянул на голову одеяло, пытаясь укрыться и от слепящего света и от настырного голоса.

— Ну же, принц Сазерленд, уже поздно.

— Как же я ненавижу слышать твой голос, Александра, — откинув одеяло, рыкнул губернатор. — Каждое утро ты как вестник апокалипсиса!

— Приму это за комплимент, мой принц, — слуга положила на кровать комплект одежды, доставая в первую очередь слегка мятного цвета гольфы. — Как ваше настроение?

Сазерленд лишь фыркнул. Он тёр глаза, пока Александра села перед ним на одно колено, натягивая ему на ноги гольфы. Словно издеваясь, принц упёрся одними пальцами стопы в плечо слуги. Александра не повела даже бровью и просто убрала со своего плеча ногу Сазерленда, чтобы встать. Стянув через голову губернатора ночную рубашку с синими завязочками, слуга аккуратно сложила её на постели, взяв белоснежную рубашку. Она накинула её на принца и вновь присела, застегивая пуговицы сверху вниз.

Сазерленд точно так же расстёгивал их в след за слугой.

— Что уставилась?

Александра лишь по-новому их застегнула и продолжила надевать одежду на принца. Уже завязывая на шее ленту из алого атласа, слуга осмотрела плод рук своих и отвернулась, чтобы достать блестящие ботиночки на высоком, но не слишком заметном каблуке.