— И все же ты вышла замуж за моего старшего сына. Ты должна была понимать, что это означает, что я буду в твоей жизни. Зачем было делать это, если ты так меня ненавидишь? — спросил Габриэле, потягивая виски.

— Я не припоминаю, чтобы говорила, что ненавижу тебя. Для этого мне пришлось бы думать о тебе больше, чем ты заслуживаешь, — я сделала паузу, глубоко вздохнув. — Признаюсь, были времена, когда я ненавидела тебя. Каждый раз, когда я ухаживала за Лино после того, как ты его избил. Не думаю, что когда-либо желала кому-то смерти, кроме тебя.

— Возможно, тебе нужно взять свою жену на поводок, Анджелино, — усмехнулся Габриэле.

Лино лишь хмыкнул мне в спину.

— Нет, с ней гораздо интереснее, когда она дичает. Мне никогда не нравилось, когда женщина настолько подавлена, что не осмеливается говорить в моем присутствии. Я не такой, как ты, — сказал он.

— Женщины в нашей жизни должны помнить свое место. Они не ставят под сомнение наши решения или то, как мы воспитываем наших сыновей. Они сидят дома и рожают детей, когда мы этого требуем. Мужчины Белланди делают все, что им заблагорассудится, а ты превратил наше имя в избитого слабака, — рявкнул Габриэле на Лино, и краем глаза я увидела, как Томассо ухмыляется, словно он знает все о том, как быть мужчиной, только потому, что он унаследовал жестокость своего отца. — Но она тебе надоест. Ты всегда быстро уставал от своих игрушек.

Лино шагнул вперед, словно хотел вмешаться, но я удержала его, прижав руку к его груди. Я не хотела, не могла позволить Габриэле увидеть, как эти слова повлияли на меня.

— Ужин скоро будет готов, — сказал дворецкий, входя в комнату и снимая напряжение. Я так и не узнала его имени за все годы его работы в доме Белланди. Он отказался называть его. Разговор об архаичном и ужасном. Лино вздохнул от разочарования и обратил своё внимание на меня.

— Пойдем со мной перед ужином, — сказал он, взяв меня за руку и увлекая за собой. — Я хочу показать тебе кое-что.

Я коротко помахала остальным, позволив ему провести меня в холл и через несколько дверей вниз. Еще до того, как мы добрались туда, я знада, куда он меня привел.

— Он все еще здесь, — выдохнула я, когда мы вошли в комнату. От рояля в глубине комнаты у меня невольно перехватило дыхание. Я знала, что некоторые из единственных воспоминаний Лино о его матери были связаны с тем, как она сидела за роялем, а он сидел на скамейке рядом с ней, когда она играла и тихо пела ему.

— Спой для меня, — улыбнулся Лино, жестом приглашая меня.

Покачав головой, я отступила на шаг.

— Сейчас не самое подходящее время. Остальные…

— Я слишком давно не слышал, как ты поешь, Голубка. Пожалуйста?

Мольбы в его голосе было достаточно, чтобы сломить меня, но мои руки тряслись, пока я шла к скамейке. Перевернув крышку, чтобы открыть клавиши, я глубоко вздохнула. Прошло так много лет с тех пор, как я играла перед кем-либо, я попыталась придумать, какую песню я могла бы спеть для Лино, которая передала бы все, что я чувствовала о себе и о нем.

В конце концов, я остановилась на песне, которую никогда не пела для него. Я знала, что это повлияет на мой голос, возможно, слишком сильно, учитывая, насколько я отвыкла от практики, но эти слова были о женщине, преодолевающей себя и борющейся за себя, а затем обретающей исцеление в объятиях того, кто увидел силу, которую она скрывала внутри.

Первый палец коснулся клавиш, а затем я сделала паузу. Закрыв глаза, я позволила клавишам увлечь меня, играя вступление. Оно началось медленно, мягкая мелодия, которая становилась все более навязчивой по мере продолжения песни. Когда к ней присоединился мой голос, он дрогнул. Дрожь почти заставила меня путаться в словах, мои пальцы едва скользили по клавишам так, как мне хотелось.

Но мой голос окреп, усилился.

Я нашла себя. Ту часть себя, которую Коннор убивал каждый раз, когда говорил мне, что я похожа на умирающую кошку. Каждый раз он говорил мне, что я никогда не сделаю себе работу и что мои друзья просто боятся ранить мои чувства.

И по мере того, как песня набирала темп, мой голос становился все громче, все менее нерешительным, пока у меня не возникла мимолетная мысль, что остальные услышат. Мне было все равно.

Я надеялась, что они услышат.

К тому времени, когда прозвучала последняя нота, по моей щеке скатилась слеза. Несмотря на то, что Лино замаскировал это как просьбу для себя, он вернул мне еще одну частичку меня.

— Мы забираем это домой, — сказал Лино, и я одарила его слабой улыбкой. Когда он сел рядом со мной на скамейку, я повернулась, оседлала его колени и поцеловала его. Я поцеловала его так, как всегда хотела сделать все эти годы назад, чего у меня никогда не получалось. Когда я отстранилась, улыбка на его лице стерла все, что его отец сделал и что скажет до конца ночи.

— Хорошо.

Глава 32

Самара

Через несколько дней Эмилио с любопытством разглядывал мою одежду. Я не особо хотела тренироваться с Сэйди, но мы назначили дату. По понедельникам у неё были свободные дни, потому что кто, черт возьми, захочет идти в спортзал в понедельник? Как будто понедельники не были достаточно плохими без пыток в виде физических нагрузок.

Мою ненависть к тренировкам можно было понять, просто взглянув на мой шкаф. Леггинсы у меня были в избытке, но все из хлопка. Удобные. Не ужасный спандекс, в поисках которого мне пришлось рыться в ящиках. У меня был только один спортивный бюстгальтер и один тренировочный топ, который драпировался сзади, показывая задник моего бюстгальтера. Я оказалась в ловушке с тем, что, возможно, хотела бы надеть, и оторвала бирки, когда переодевалась в спортивную одежду после работы.

— Куда, миссис Белланди? — спросил он, открывая дверцу машины, чтобы я проскользнула внутрь.

— Fists of Fury, пожалуйста.

— Конечно, — сказал он, но я не упустила из виду, как он незаметно набрал сообщение на своем телефоне. Я была уверена, что он сообщил моему мужу о нашем маршруте. Как будто Лино не знал, что я вернусь домой позже обычного. Учитывая, что он чаще всего заканчивал работу раньше положенного, чтобы прийти и поужинать со мной, а затем приступал за удаленную работу, я не была настолько невнимательной дурой, чтобы не сообщить ему, что меня не будет дома.

Меня все ещё беспокоило то, что моя служба безопасности считает необходимым информировать мужа о каждом моем шаге. Я надеялась, что как только все уляжется с Коннором, охрана на мне немного ослабнет. Я знала, что это никогда не пройдёт, но я могла надеяться на меньшее, верно?

Скорее всего, нет.

Даже если мне было неприятно это признавать.

Я вздохнула, наблюдая за городскими улицами, пока Эмилио пробирался сквозь пробки. Когда мы наконец подъехали к спортзалу на другом конце города, кирпичный фасад застал меня врасплох. Я ожидала увидеть чудовищный спортзал с четкими современными линиями и огромными стеклянными окнами, через которые можно было увидеть страдания каждого, кто бежал по беговой дорожке.

Я, конечно, знала, что это боксерский зал, просто не ожидала, что он будет так сильно отличаться от обычного сетевого спортзала.

Я это нравилось.

Как только моя дверь открылась, я вышла и направилась к парадным дверям, а Эмилио поспешил за мной. Конверсы на моих ногах были удобными, но не подходили для тренировки, которую, как я знала, Сэйди собиралась устроить мне. Так что я нашла шкафчики, где люди хранили свои вещи, и поменяла свои конверсы на пару фиолетово-серых кроссовок, которые никогда не видели дневного света.

Я купила их, когда собиралась начать бегать по утрам. Почти год назад.

Но так ни разу и не вышла.

— Самара! — позвала Сэйди, привлекая мой взгляд к себе, где она помогала мужчине выполнить серию сложных ударов.

Я сглотнула, помахав в ответ, прежде чем подойти к ней. Не было никаких сомнений в том, что половина парней была там, чтобы потренироваться или проверить ее, учитывая то, как все они пялились, когда выполняли удары по своим противникам или мешкам.