Он только смотрел на меня, подняв брови.

— О, пожалуйста, моя дорогая жена. Не могла бы ты положить сюда свою голову, чтобы я мог облегчить твою боль?

Я взглянула на него, прежде чем закатить глаза. Моя голова опустилась на его бедра, и я смотрела на него снизу вверх, пока мы ждали превью. Одной сильной, ловкой рукой он задрал мою рубашку, обнажая живот, и слегка надавил на него, делая лёгкий массаж, который немного облегчил боль. Можно было подумать, что его сильные, мускулистые бедра будут плохой подушкой.

Но я не думала, что когда-либо так сильно любила подушку. Фильм продолжался, но я то засыпала, то просыпалась, пока его руки творили свое волшебство. Мне было наплевать, что я улавливала только отрывки из фильма, которые, казалось, просачивались в одно ухо и вылетали из другого. Единственное, что имело значение, так это то, что Лино был рядом, его руки гладили мой живот, чтобы облегчить боль, которая приходила каждый месяц. Я не знала ни одного мужчины, который заботился бы так о женщине, не знала ни одного, кто любил бы так неистово.

Мне, как подруге, это казалось ужасной реальностью, с которой мне однажды придется столкнуться. День, когда он влюбится в женщину, и это буду не я. Как его жена, я надеялась, что однажды я стану этой женщиной. Что то, как он заботился обо мне, сохранится и на следующем этапе наших отношений, что все изменится и обретет новый смысл, когда мы ближе познакомимся с телами друг друга. Не было ничего, чего бы я хотела больше.

— Сядь и наклонись вперёд для меня, Голубка, — пробормотал он, и звук его голоса эхом разнесся сквозь туман. Как будто я могла найти его где угодно, не видя и не чувствуя его.

Он просто был там. Всегда.

Я сделала, как он сказал, позволив ему притянуть меня к себе, чтобы усадить между его ног на диване. Между нами не было никакого пространства, моя задница находилась у него на коленях. Его руки гладили кожу на моем затылке, разминая мышцы шеи и плеч так старательно, что я застонала.

— Тебе следует быть осторожнее со звуками, которые ты издаешь. — В его голосе звучал юмор, но нельзя было ошибиться, когда он стал глубже до такого уровня, что каждый мускул в моем теле, все мышцы, над которыми он работа, напряглись в предвкушении.

— У меня месячные. Думаю, что я в безопасности, — поддразнила я, снова застонав, когда его руки скользнули вверх по моей рубашке на спине и прошлись по мышцам лопаток.

— Если ты думаешь, что в этом мире есть хоть одна чертова вещь, которая помешает мне войти в тебя, то ты ошибаешься. Я умираю от желания почувствовать тебя, умираю от желания узнать, какой влажной я могу тебя сделать и как сильно ты будешь сжимать мой член, как тиски. Единственное, что удерживает меня от того, чтобы отвести тебя наверх и узнать это, — то, что ты просто не готова. Единственное, что удерживает меня от тебя — это ты. Ты должна знать, что я не боюсь немного крови, — усмехнулся он, и я прикусила губу.

— Я не хочу знать, насколько ты знаком с кровью, — пошутила я, пытаясь увести разговор от опасной темы секса, которого у нас может никогда не быть.

Я не думала, что у меня было слишком много жестких «нет» в спальне, но можно с уверенностью сказать, что секс во время менструации был одним из них.

Потому что фу.

— Это не для тебя? — спросил он, и я кивнула в знак согласия. Пара в фильме наконец-то поцеловалась, но впервые это не вызвало чувство неловкости. В прошлом сексуальные сцены в фильмах, которые я смотрела с Лино, вызывали у меня желание заползти в нору и умереть от унижения. Он всегда казался таким же смущенным, но терпел романтические фильмы ради меня. — Вероятно, нам следует поговорить об ограничениях.

— Ограничения? Ты хочешь, чтобы я тоже подписала контракт? — прошептала я, вздрагивая, когда он протянул руку ко мне, чтобы немного пощекотать, прежде чем притянуть меня назад и прижать к своей груди. Я оценила этот шаг, оценила тот факт, что если мы действительно собирались поговорить о сексе, мне не придётся смотреть ему в лицо.

— Я не Дом, — усмехнулся он. — Но я не хочу пересекать с тобой никаких границ. Есть ли что-то запретное?

— Секс втроем, — выпалила я. — Я не хочу, чтобы ты позволял кому-то еще трогать меня или трогать кого-то. Я не хочу, чтобы меня фистинговали или что-то слишком экстремальное…

— Я имел в виду нормальные пределы, Самара, — рассмеялся он. — Я не собираюсь просто выхватить какую-нибудь извращённую хрень и навязывать ее тебе.

Я неловко рассмеялась.

— Я, э-э, я не думаю, что когда-либо была предприимчивой.

— Начнем с простого. — Он прикоснулся пальцем к моим губам, коснувшись кожи один раз, чтобы привлечь мое внимание. — Можно я вставлю сюда свой член?

Я покраснела, но кивнула, задаваясь вопросом, вводят ли женщины когда-нибудь абсолютные ограничения на минет.

Палец скользнул вниз между моих грудей, и я наблюдала, как он скользит по моей рубашке, а мои соски напряглись в ответ.

— Можно я положу его сюда?

— Да, — прошептала я, наслаждаясь тем, как он простонал мне в ухо.

Рука скользнула ниже, и мои бедра сами по себе задвигались, когда он обхватил меня через леггинсы.

— Могу я трахнуть тебя здесь?

— Конечно, — прошептал я со смехом.

Другой рукой он вцепился в мою ягодицу, сжимая ее так сильно, что я почувствовала его отчаяние.

— А как насчет твоей задницы, vita mia? Могу я трахнуть тебя туда?

Перевод: Моя жизнь.

Я сделала паузу, закусив губу и раздумывая. Но я решила быть честной.

— Я ни разу…

— Ты позволишь мне? — спросил он, прервав мое объяснение, что я никогда этого не делала. По тому, как его голос перешёл в рычание, я поняла, что он не хочет знать, что я делала или с кем я это делала. Я представила, что эта мысль была сравнима с пережёвыванием стекла, если это было похоже на то, что я чувствовала, думая о женщинах, которые были у него до меня.

— Да, — прошептала я. Он простонал мне в ухо позади меня, и больше никаких вопросов не последовало.

— И это все? — поддразнила я, желая подтолкнуть его еще немного дальше.

— Тише, Самара, или я могу просто забыть, что ты ещё не готова, и возьму сегодня то, что принадлежит мне.

Что ж, ситуация быстро обострилась.

С усмешкой, я потянулась вперед, чтобы взять свой шоколадный батончик. Лино откусил кусочек и вернул его мне, а я улыбнулась ему в ответ.

У меня было чувство, что мне очень понравится мучить Лино, когда я буду готова.

И я не могла дождаться.

Глава 23

Лино

Мне хотелось биться головой о стену. Какого хрена я спросил Самару, где я могу ее трахнуть? Зачем я сказал ей, что мне не терпится войти в нее?

С того дня, как ее задница оказалась на моей островной стойке в ночь мероприятия в Indulgence, я чувствовал себя неспособным функционировать. Я нуждался в ней со свирепостью, которая могла бы напугать ее, учитывая ее прошлое. И она имела полное право меня бояться.

Я никогда не причинил бы ей такой боли, как Коннор; я бы даже не подумал обидеть ее. Но я не был хорошим человеком, и она не имела ни малейшего представления о том, насколько глубоко во мне прячется зло. До самой сердцевины, до корней, где отец и семья запятнали мою душу в детстве.

Я убил первый раз мужчину в шесть лет, за много лет до того, как Самара вошла в мою жизнь. Она никогда не знала меня невиновным, она знала во мне только убийцу.

За годы, прошедшие с тех пор, как Маттео заменил своего отца, грязную работу выполняли другие люди. Я уже зарекомендовал себя, и мой опыт был гораздо полезнее в легальном бизнесе, но это не делало меня незапятнанным . Это не отменяло тех лет, которые я провел в окопах, сражаясь так, словно каждый день моей жизни был зоной боевых действий и единственным выходом была смерть.

Несмотря на все это, Самара любила меня. Я не сомневался в этом, особенно учитывая то, как она таяла от моих грязных слов и украденных поцелуев. Не с тем, как она погрузилась в мои объятия, как будто ей всегда суждено было быть там.