– Что же вы не садитесь? – ворчливо произнесла я.

– В мое имение вы отправляетесь одна. Мы уже обговаривали это с вашим отцом. Я не могу к вам присоединится. У меня остались в столице неотложные дела.

– Вот как! – я хмурюсь. Выходит, мой муж ссылает меня в захолустье, а сам будет в столице развлекаться? – и как долго продлятся ваши неотложные дела?

– Я навещу вас через… месяц, – муж криво улыбается и, прежде чем захлопнуть дверцу экипажа, добавляет, – счастливого пути, леди Донаван.

Экипаж тронулся, чуть заметно покачиваясь по дороге, а я уставилась в узкое окно в дверке. Рассматривала застывшую на дороге фигуру мужа. Он сложил на груди руки и вполне счастливо улыбался, глядя как экипаж все дальше и дальше увозит меня от него.

– Значит, через месяц, – произношу я вслух, погрузившись в свои мысли, – обещаю себе, что через месяц ты меня не узнаешь. И точно посмотришь другими глазами! А я еще подумаю, одарить ли тебя взглядом в ответ.

Экипаж целый день трясется по ухабистой дороге. У меня затекли ноги, и гудит спина от неудобной позы. Хотелось размяться и пройтись. Но возница все гнал и гнал вперед коней, чтобы до заката солнца успеть добраться до небольшого городка, где можно было бы устроиться на ночлег.

– Расскажи про меня, Сина, – прошу я.

– Да рассказывать особо нечего, – жмет плечами служанка, – до пяти лет вы были очаровательной малышкой. Уж такой шалуньей, что вспомнить страшно. Я тогда моложе была, да и то уставала от ваших проказ. А уж какой красивой девочкой были, всем на загляденье. Видно, в покойную вашу матушку пошли. А она была первая красавица в королевстве.

– Что же со мной произошло? Вы говорили о проклятье.

– Так ваш батюшка ведьму прогнал из наших земель. Дом ее сжег, а сам собаками травил, пока она не пересекла границы нашего королевства. Думали, избавились навсегда, а она вернулась. Подкараулила вас в саду, когда вы проворно сбежали от меня. Встала на вашем пути и что-то прошептала, глядя в глаза. Я, когда увидела, уже поздно было. Ведьма исчезла, а вы повалились на землю бездыханная. И после провели три дня в забытьи. А когда очнулись, то стали другой. Ничего от прежней вас не осталось. Как пустая кукла без души. Только ели и спали. Да в окошко смотрели. И лицо, что без слез не взглянешь.

Сина замялась, настороженно посмотрела на мою реакцию на ее слова. Но я только рукой отмахнулась. Сама все понимаю.

– В пять лет говоришь… – я задумалась. Вспомнила рассказ мамы, что в детстве была очень болезненным и вялым ребенком. В пять лет чуть не умерла и три дня находилась между жизнью и смертью. А когда очнулась, то меня словно подменили. Стала веселой и непоседливой. Быстро пошла на поправку и удивляла всех своим цветущим внешним видом.

Совпадение?

– А что же с проклятием? Ты говоришь, оно спало? – спросила я неожиданно охрипшим голосом.

– Спало. Да не совсем. По преданию вы должны выбрать друг друга.

– Не понимаю, – качаю я головой.

– Вы свой выбор сделали, когда сказали «Да» в храме, а ваш супруг не подтвердил ваш брак. Первой брачной ночи-то не было. Про любовь с его стороны я вообще молчу. Лишь любовь снимает все проклятья.

– Бред. Как он может влюбиться в такую, как я? Я же чудовище! Толстая, неуклюжая, с обезображенным лицом.

Я трогаю свое лицо кончиками пальцев и готова расплакаться от тоски. Месяц. Я пообещала себе измениться через месяц. Получится ли?

– Ну вы же вернулись домой, – добродушно улыбается Сина, — значит, и с остальным справитесь. Не переживайте так, что-нибудь придумаем.

Придумаем. Гимнастика. Правильное питание. Маски с заживляющими травами на лицо. И никакие заклятье мне будут не страшны.

На ночлег мы остановились в гостевом доме, в самом центре небольшого городка. Я сразу запросила ванну и топленого сала, чтобы смазать лицо. А еще зеркало, чтобы как следует рассмотреть себя во всей красе.

Воспаленная кожа. Лицо покрыто коростой. Коричневой твердой коркой, словно кора у дерева. Смотрится жутко. Как я понимаю своего мужа, что не захотел меня целовать в храме. Такой облик точно лучше вуалью прикрывать.

Я судорожно всхлипываю, проведя кончиком пальца по бугристой и твердой, как рыбья чешуя коже. А что под ней? Мое настоящее лицо?

Я смотрю на себя в зеркало и понимаю, что на меня в ответ смотрят мои глаза. Из прежней жизни. Голубые, как безоблачное небо. За всем этим несовершенством скрываюсь настоящая я. Красивая молодая женщина, что кружит головы мужчинам. Я же достучусь до нее? Сковырну эту чужеродную оболочку и выпущу на свободу свой истинный облик?

Я с силой тру тело мочалкой. До покраснения кожи. Сина приносит мне плошку с топленым жиром, и я щедро смазываю лицо. От ужина отказываюсь, лишь съедаю яблоко и выпиваю кружку чистой воды

– Так вы совсем отощаете, – качает головой Сина, – женщина – она в теле должна быть. Иначе как любви мужа добьетесь?

– Ну уж точно не этими складками жира на талии, – бурчу я в ответ, – да и кто сказал, что мне нужна его любовь? У меня жених есть. В моем мире.

Вздыхаю. Как он там? Мой жених. Пусть не красавец, но зато не хам и не мужлан. Он бы со мной так никогда не поступил. Всегда говорил, что его привлекает во мне богатый внутренний мир. А этот… даже не представился.

Наш путь продолжается несколько дней. Мое тело все ломит от тряской дороги, и я пользуюсь любой краткой стоянкой, чтобы выйти из экипажа и размять ноги.

Пыхтя и тяжело дыша, делаю несколько кругов пробежки вокруг экипажа. Потом наклоны из стороны в сторону. Вниз, пытаясь достать кончиками пальцев земли. И все это под изумленным взглядом кучера и Сины, что неодобрительно качает головой.

Она взялась рьяно воспитывать меня, нагоняя пропущенные двадцать лет пробелов в моем образовании. По ее мнению, я совсем не похожа на благородную барышню. Слишком не сдержана на язык и поступаю неподобающим образом. А ведь истинную леди украшает скромность и сдержанность.

– Разве леди так себя ведут, – пытается она мне выговаривать в полумраке экипажа, – леди ходят медленно и степенно, а не носятся, как угорелые. Ваш супруг точно бы этого не одобрил.

– Супругу плевать на меня, – отбиваюсь я от ее нападок, – а я хочу вернуть себе свой прежний облик.

– Только его любовь полностью избавит вас от проклятия, – Сина назидательно поднимает вверх указательный палец.

– Глупости. Я же вернулась в это тело. Значит и с остальным справлюсь.

Мне так хочется верить в это. А еще больше мне хочется надеяться, что я найду способ вернуться домой.

К полудню третьего дня на холме показались стены величественного строения с остроконечными башенками и шпилем на высокой крыше.

– Кажись, приехали, – нетерпеливо завозилась на сидении Сина, выглядывая в окошко.

Издалека мой новый дом выглядел чудесно, и я предвкушала увидеть богатое убранство старинного особняка. В голове возникли образы музейных комплексов, в которых мне доводилось побывать. Я представляла камины с витиеватыми подсвечниками на каминной полке, узорчатые ковры на полу и гобелены с золотистой вышивкой на стенах. Резную мебель и кровать под тяжелым балдахином. По крайней мере мне повезло, что мой супруг лорд, а не простой ремесленник. Хоть какая-то от него польза.

Экипаж обогнул холм и через подъездные ворота въехал во двор особняка. Я подождала, надеясь, что к экипажу подбежит лакей и отворит для меня дверцу кареты.

Тишина. Только слышно, как пыхтя слез с козел кучер и громко крикнул:

– Эй, есть кто живой? Хозяйка приехала!

– Пойдем, Сина, – скомандовала я и распахнула дверцу кареты.

Спустилась с подножки и посмотрела на возвышающееся передо мной строение.

– Твою ж… – из моего рта вырвалось грязное ругательство.