Дуглан постучал в калитку у ворот. Та отворилась почти сразу. Перед нами стоял лысый мужчина неопределённого возраста в длиной серо-коричневой рясе. На грубом поясе у него висела внушительная сниска ключей.

- Миледи баронесса Ривердейл со своей служанкой ищут временный приют в обители, - громко и важно произнес гвардеец.

Привратник ничего не ответил, только кивнул головой. Невысокая калитка закрылась, а еще через минуту мягко и бесшумно, задевая примятую траву отворились ворота.

Когда мы въехали он низко склонился, пропуская нас вперед.

- Ждите здесь, господа, - привратник отправился ко входу в огромный деревянный дом, больше похожий на мрачный терем.

Где-то здесь заточена та, что может пролить свет на то почему род Корсальских, а за ним и род Сатье пал и чем это может грозить мне, хотя я теперь нахожусь под защитой дома Ривердейл и своего супруга. А еще мне было странно и непонятно от чего убегала истинная Сиенна? Не могла же она быть такой глупой и не понимать, что брак с бароном, пусть и без любви, может дать ей защиту?

Барон красавец и с богатствами, что сокрыты в кладовых Стоунхолла, он стал гораздо могущественнее, чем был до этого. Неужели она этого не понимала? А еще она женщина и плотские утехи не были ей чужды, судя по связи с конюхом. Соблазнить собственного мужа она, так же, как и я, смогла бы без труда. Или ей мешала любовь к Грегу? Или она кому-то мешала здесь?

Кто-то из нас сильно ошибся – или истинная Сиенна или я. В любом случае, я намерена сегодня все это выяснить.

Двор монастыря был большим. У ворот и перед входом земля была вытоптана животными и людьми, однако за невысокой изгородью располагались по обе стороны грядки с остроконечными луковыми перьями, круглыми листьями шпината, чуть дальше шли наливающиеся кочаны капусты… За небольшим огородом и с одной стороны и с другой следовали небольшие сады с фруктовыми деревьями.

Видно было, что за всем этим кто-то неустанно следит и ухаживает.

Мы спешились. Привратник сам отвел наших коней под небольшой навес с корытами с водой.

На порог обители вышли двое: капеллан местной базилики, башня которой виднелась справа от основного здания и полная женщина в черной широкой сутане.

Оба встречающих мило улыбались и как только мы подошли, жестами пригласили нас внутрь, высказывая свои приветствия.

- Добро пожаловать, баронесса! Ваш визит – честь для нас! – пропел излишне тягучим голосом капеллан, сверля меня своим колючим взглядом. – Мое имя – Агнус, я назначен недавноо Его Святейшеством в базилику при монастыре. Преподобная матрона Караколла думаю вам хорошо знакома.

- Вы как раз вовремя, миледи! – тут же подхватила капеллана преподобная матрона. – Сейчас начнутся песнопения в честь Дня Пречистого Света. А после визгопряхи пройдут по лесным тропам воспевая очищающие гимны дабы указать путь заблудшим путникам. Сегодня воистину благословенный день для любого путника!

- Благодарю, преподобная. Могу ли я поговорить с вами наедине, перед тем, как мы присоединимся к воспевающим?

- Конечно, баронесса! – матрона плотоядно облизнула полные губы и ее глаза хищно сверкнули.

Тучная настоятельница уже поняла с какой просьбой я прибыла в монастырь и по всей видимости это ее ничуть не смутило. Вероятно, Сиенна и раньше бывала здесь, несмотря на запреты.

Войдя в темный предбанник и преодолев небольшое помещение с умывальниками и скамейками, мы попали в обширную залу, где намечалось праздничное действо.

- Сюда, миледи Сиенна, сюда, - Караколла жестом позвала меня на небольшую дверь. – Здесь нас никто не услышит, и вы можете доверить мне все свои печали, баронесса.

Преподобная завела меня в уютное помещение, чем –то напоминавшее кабинет. Здесь не было ни окон, ни дверей, у стены стоял небольшой мягкий диван, а рядом столик и два стула. Напротив, у другой стены, красовался резной шкаф с фолиантами священных текстов.

На инкрустированном столике с идеально отполированной поверхностью лежала небольшая книжица, напоминающая молитвенник, а рядом стоял кувшин и два бокала.

- Могу предложить вам свежей воды. Вино в монастыре давно закончилось. Мы конечно варим пиво, но в столь ранний час его не подают в обители, только с последней трапезой.

- Какая досада! Если бы я только знала, преподобная Караколла, я бы непременно привезла с собой бочонок красного герсальского, - тут же сориентировалась я.

- Было бы неплохо… - матрона присела на диван, указывая мне место на стуле.

- Я исправлю свою оплошность, уважаемая, и отправлю вам его, как только вернусь с Стоунхолл. Ибо кто знает, когда в следующий раз смогу побывать здесь лично.

Караколла ядовито хихикнула. Знает наверно, что меня планировали сослать в монастырь вслед за матерью. Интересно, кто тогда вам будет передавать бочонки с красным герсальским? Или вот это…

- А пока, я хочу предложить вам небольшую помощь от меня и моего мужа барона Ривердейла. Примите это серебро в знак нашей приверженности богине и ее служителям.

- Ах, спасибо! – матрона взяла мешок и качнула его в руке, явно прикидывая на вес сколько там серебра, ее глаза округлились от удивления. – Вы щедры, как никогда госпожа Сиенна. Могу ли я вам чем-то отплатить за вашу доброту?

- Конечно, преподобная, можете. Я бы желала вашего благословения нашему с бароном Ривердейлом браку, - я вспомнила о чем просил мой муж патриарха Храма Святого Света и решила идти проторенной дорожкой.

- Для благословения пары нужно, что бы оба супруга были передо мной. Но раз уж вы здесь одна, без супруга, я благословлю и его, заочно. Но обещайте мне, баронесса, что как только уличите свободную минутку от хлопот управления баронством, то сразу наведаетесь в нашу святую обитель вдвоем.

- Обещаю вам, преподобная Караколла, - я склонила голову, а матрона взяла мою руку в свои ладони. Она возвела глаза к небу, а затем прикрыла их, видимо вознося мысленно молитву богине.

- Благословляю вас отныне и навсегда! Пусть ваш брак будет нерушим пред ликом Астарты!

Караколла открыла глаза только после того, как произнесла благословение.

Общение с настоятельницей мне начинало все больше и больше нравиться. Она не была чересчур официозной, как патриарх храма, напротив, старалась всем своим видом показать заботу матери-настоятельницы. Какая искусная манера игры! И нашим, и вашим! Браво, матрона!

- Это еще не все, преподобная. Я бы хотела увидеться с той, что заточена в келье монастыря и скрыта от всех мирских глаз.

- Понимаю, - Караколла кивнула. – Она давно вас ждет, моя дорогая. И хотя я не потакаю желаниям графини Корсальской, все же считаю, что разъеденить навечно мать и дочь не самое верное решение нашего глубокоуважаемого монарха. Но он ведь всего лишь, мужчина! Разве Фердинанд знает, что такое любовь между матерью и дитем? Нет, конечно. Ступайте в святилище, вот-вот начнутся песнопения. К вам подойдет одна из моих послушниц и проводит вас.

Я послушно встала.

- Благодарю вас, преподобная Караколла. Я навсегда в неоплатном долгу перед вами!

Матрона кивнула с улыбкой, не скрывая своего удовольствия тем, что смогла угодить мне, а заодно получить увесистый мешок с серебром.

Я присоединилась к паломникам и служителям монастыря, визгопряхи уже начали выкрикивать фразы, прославляющие богиню, самая голосистая затянула песнь, остальные подхватили. Помещение заполнили голоса женщин, пели в основном вольнонаемные и послушницы, монахини стояли по краям алтаря и с закрытыми газами и вознесенными кверху руками. Мне показалось, что их рты бесшумно шевелятся.

Я, склонив голову, тихонечко наблюдала за происходящим сквозь вуаль. На меня практически никто не обращал внимания, все были заняты священным действом.

- Миледи, прошу вас пройти со мной, - кто-то обратился ко мне тихим голосом.

Обернувшись, я увидела подле себя совсем юную послушницу. Девушке было лет пятнадцать не больше. Интересно, что ее с подвигло идти в монастырь в услужение? Она планирует стать монахиней или ее на этот шаг толкнула нужда? Я вздохнула и отправилась за моей проводницей.