– Нет, – я покачала головой. – Томми редко приходит в себя. Я… боюсь пропустить этот момент. Любой из этих моментов.

Я всхлипнула, вставая. Рауль осторожно привлек меня к себе, и я уткнулась ему в грудь, чувствуя себя до безобразия слабой. Хотелось разрыдаться до крика, до скулежа. Но вдруг Томми очнется? Я не хотела пугать его. Мальчика, который стал мне таким родным… У меня в голове проносились все моменты с ним. То, как я приносила ему сладости и игрушки, и у него горели глаза, ведь настоящая Эстер мало его баловала, ей просто не приходило это в голову. То, как Томми показывал простейшие магические трюки, которым его научил Антонио, а я хвалила мальчика, растрепывая его темные волосы и улыбаясь. То, как он жался ко мне и обнимал при любой возможности, такой трогательный, такой нуждающийся в материнской заботе и ласке. Ему так не хватало этого! Настоящая Эстер была слишком… на своей волне? Я не знала, как описать это словами. Она считала, что любит Томми, но у нее никогда не щемило сердце от этого запредельного желания сделать маленького человечка счастливым. А у меня, когда я обнимала его, перехватывало дыхание от нежности, материнской нежности, будь я хоть трижды не родная ему попаданка. Мне было страшно, вдруг Томми не поправится? Вдруг он умрет? А я не сумею ему помочь! Ведь все, что я могла сейчас, – это сидеть у его постели и держать за руку! Все лекарства, вся магия – все бессильно!

– Я выяснил, кто призвал цербера, – тихо сказал Рауль, поглаживая меня по волосам.

Я слабо подняла взгляд.

– И кто? Зачем?

– Эдвард… – обреченно вздохнул Рауль. – Он хотел подставить Рика. Но сам в ужасе от того, что натворил, и сознался во всем. Помочь тебе, подготовить бумаги на отчисление?

– Я… я не знаю, – я закрыла лицо ладонями. – Как я могу управлять академией? Как я могу быть ректором, если не уследила за таким? Что ученики враждуют до такой степени, что чуть не устроили катастрофу! Если бы Томми не отправил цербера в его мир, представляешь, что могло случиться? Сколько было бы пострадавших? Да я… за своим ребенком уследить не в силах. А тем более управлять академией. Наверно, ты был прав, Рауль. Мне не место во главе Аскена.

Рауль строго взял меня за плечи. Он посмотрел мне в глаза. Я ожидала увидеть в его взгляде все, что угодно. В конце концов, хоть мы и были парой, это не отменяло того, как в прошлом я вышвырнула его из ректорского кресла. Так что вынесла бы сейчас любые гадости по спектру от «эх, ну, я же говорил, я же предупреждал, что так будет» до «да, Эстер, ты полное ничтожество и провалилась ниже плинтуса». Вместо этого Рауль сказал:

– Возьми себя в руки, Эстер. Невозможно уследить за каждым. Невозможно заглянуть ему в голову. Ты и так старалась, как могла. Иногда… все мы совершаем ошибки. Будь ты учеником, преподавателем, самим ректором – ты все равно не бог и не можешь предусмотреть все. Зато ты придумала, как Аскен может вместить больше студентов, помнишь? К тому же… как видишь, мои методы тоже не подействовали. Как бы мы ни наказывали Эдварда и Рика, по-твоему или по-моему, они все равно взялись за старое. Так что когда Томми поправится, мне придется надеть пушистые ушки и попробовать себя в роли прислуги!

Рауль попытался улыбнуться, но вышло слишком натянуто. Мы оба переживали за Томми. Боялись, что он уже не поправится.

– Томми это точно понравится, – тихо рассмеялась я, пытаясь поддержать разговор.

В этот момент в дверь не то, что постучались, скорее, робко поскреблись. Когда я разрешила войти, в проеме, толкаясь, возникли сразу двое. Рик и Эдвард! Наверно, я должна была прийти в ярость? Схватить первую попавшуюся вещь потяжелее и запустить в них? Заорать, чтобы убирались? Но перед собой я видела не злодеев. А двух напуганных детей, мальчишек совсем. И плевать, что им уже по пятнадцать лет. По глазам видно, что жмутся, как два котенка, которые разбили хозяйскую вазу, разыгравшись. Но я была слишком уставшей, вымотанной и отчаявшейся, чтобы быть совсем уж доброй.

– Чего вы хотите? – бесцветно прошептала я.

Рауль сжал мою ладонь. Он был рядом все это тяжелое время. Мотался в поисках лекарей, просто поддерживал меня. Впрочем, как и Антонио. Правда, тот больше пропадал в библиотеке, зарываясь с головой кипы старинных свитков и фолиантов. Пытался найти что-то, что может помочь Томми.

Эдвард замялся, переминаясь с ноги на ногу. Рик ободряюще положил руку ему на плечо. У меня чуть глаза на лоб не полезли. Эти двое завалились сюда, как закадычные друзья, еще и поддерживают друг друга? Планета с орбиты свинтилась?

– Можно мы… Мы принесли гостинец, вот, – нервно кусая губы, Эдвард достал из-под полы плаща небольшую корзинку с фруктами. – Я знаю, меня все равно отчислят. Но я хотел сделать что-то для Томми! Это же все из-за меня! И Рик сказал, что Вы, наверняка, разрешите.

Эдвард опустил взгляд. Его пальцы впились в ручку корзинки так, что побелели костяшки. Было видно, что он и правда переживал за ни в чем не повинного ребенка, пострадавшего из-за цербера.

– Когда Томми проснется, ему же будет приятно, правда? – подхватил Рик. – Нам так жаль.

Он смотрел на меня несчастными голубыми глазищами.

– Это ведь не ты призвал цербера, – мягко обратилась к нему я.

– Но это из-за нашей вражды! И вообще, как человек чести я считаю, что… что Вы должны исключить нас обоих! – Рик прижал кулак к груди, хотя сам зажмурился от страха. – Потому что мы ругались с первого дня в Аскене, и Эдвард не один в этом виноват!

– Не слушайте этого идиота, – прошипел Эдвард и украдкой наступил Рику на ногу так, что тот чуть не взвыл. – Рик из семьи бедной, хоть и знатной. Кроме хорошего образования, у него не будет шанса выбиться в люди! Я сам во всем виноват! Взбесился, как придурок, из-за девчонки! Думал, если Рика вышвырнут, то она будет со мной! Назло хотел, чтобы она со мной встречалась! А теперь… думаю, что она мне и не нравится так, чтобы… ну, настолько прямо. Она даже не спросила ни у кого из нас, что теперь будет. Ей плевать, если нас отчислят из Аскена.

Я слабо улыбнулась, глядя на этих двоих. Дети, какие же еще дети!

– Не бойтесь, никто никого не исключит, – сказала я. – Теперь я вижу, что это не повторится. Что вы действительно все поняли и подружились.

Эдвард возмущенно раздул ноздри. Видимо, по привычке, набирая воздуха, чтобы огрызнуться, что не дружит с этим свинопасом или как он там еще дразнил Рика. Но потом выдохнул шумно, как воздушный шарик сдули.

– Но Ваш сын… – растерянно пробормотал Рик.

Он выглядел таким несчастным, посмотрев в сторону Томми, что я не удержалась и взъерошила ему светлую челку.

– Вы не знали, что так будет. Эдвард не хотел, чтобы кто-то пострадал.

– Да! – горячо, отчаянно подтвердил тот. – Я думал… думал, его сразу загонят обратно! Я не понимаю, почему!

Эдвард прикусил губу едва не до крови. Ведь его голос сорвался. Эдвард часто заморгал, отвернув лицо. Видимо, чтобы мы не заметили, как заблестели у него глаза от непрошеных слез?

– Понимаете ли, сущности из других миров не похожи на обычных зверей, – объяснил Рауль. – Цербер подпитывается эмоциями. Страхом, паникой… Ты не знал об этом. А оказавшись в полном зале, среди напуганной толпы, цербер стал практически неуязвим. Если бы не редкостные способности Томми к темной магии, страшно представить, что бы было.

Эдвард вздохнул. Он поставил корзинку с фруктами на стол, а сам подошел ближе к спящему Томми.

– Поправляйся, малец, – шепнул Эдвард, поправляя ему одеяло. – И прости нас.

– И Вы никак нас не накажете? – тем временем удивленно посмотрел на нас Рик.

– Вы сами себя наказали. Тем, как вините себя. И я хотела бы избавить вас от этого чувства, но увы, никакой магии это не под силу, – я развела руками. – Но чтобы отвлечь вас, чтобы вы смогли как-то искупить свою вину и идти дальше… Мы хотим переоборудовать кое-какие помещения в Аскене. Чтобы здесь могло учиться больше детей из бедных семей. Я не хочу заставлять вас, чтобы вы помогали с ремонтом из-под палки. Скажите сами, хотите помочь?