— Я же его заберу, — тихо пообещал Андрей и обжег горячим дыханием кожу. — Или думаешь, что я позволю твоему лысому уродцу воспитывать моего ребенка?

Развернувшись, Оксана спокойно встретила его напор. Только плечом тряхнула, чтобы сбросить сеть наваждения.

— Теперь у меня один любовник, а не тысяча и один, как ты до этого орал? — вместо ответа, съязвила она.

Андрей со свистом выпустил воздух.

— Ты поняла, о чем я.

— Плевать, что ты там думаешь обо мне. Главное, что я Стаса никому не отдам. Вас, мужиков, богатых, борзых, наглых и нищих, словно церковные мыши, по стране вагон с двумя тележками наберется, — Оксана ткнула его пальцем в грудь. — А сын у меня один. И за него я тебе глотку перегрызу, если нужно.

— Посмотрим, — бросил он яростно.

— Посмотрим.

Оставшись на кухне в одиночестве, Оксана дождалась хлопка входной двери и устало прикрыла глаза. Несколько минут понадобилось, чтобы прийти в себя. Ничего ужасного не случилось. Поугрожал, поорал. Она не сомневалась, что через неделю или две ему надоест.

Потому что Андрей привык получать все сразу. Сопротивление вызывало у него бурный протест и отторжение. Надоест Стас с его выходками, быстро пропадет с радаров. Важно, чтобы сын за это время не привязался к ветреному папаше. Дети быстро оттаивали. Даже такие упертые, как ее мальчик.

— Мишки, мам! — раздался требовательный голосок из коридора.

— Сначала ужин, — отозвалась она и отлепилась от стены.

— Какой ужин, ма? У меня стресс! Тетенька в ток-шоу сказала, что он негативно влияет на развитие ребенка!

— Нет, я все-таки отключу тебе интернет. Скоро кляузничать в службы опеки начнешь по любому поводу.

— Разве с шести лет можно отправить письмо? — хитро поинтересовался Стас, просунув голову в проем.

— Нет! — гаркнула Оксана. — Быстро мыть руки и за стол.

— А я все-таки узнаю. Мало ли что…

— Кто тебя так?

Миша подошел к шкафчику и коснулся незаметной кнопки. Бесшумно выдвинулась панель, послышался звон стекла, затем на свет показался настоящий мини-бар. Пока старший брат старательно изучал содержимое полок, Андрей мрачно потирал пострадавшую руку.

Ярость, так и не утихшая ни на следующий день, ни на сутки после, бурлила внутри него. Из-за этого работа не ладилась и рана, казалось, заживала дольше обычного. Словно все резко встало против него. А теперь еще и брат явился к нему в офис без предупреждения, что, впрочем, неудивительно.

У Михаила Радова с понятием личных границ было так же плохо, как у семьи Канарейкиных.

«Пошел вон из моей квартиры».

Скрипнув зубами, Андрей вспомнил наглый взгляд Стаса, потом дерзкое заявление Оксаны. Она смела утверждать, что совсем не мечтала о нем все эти годы. Не ждала, не надеялась, а потом и вовсе припечатала дурацким вопросом про счастье.

Какой бред. Он счастлив. Да. Очень.

«Нет», — прошелестел в голове тонкий голосок, но Андрей от него отмахнулся.

— Щенок… Наглый, — буркнул он и глянул на биопластырь. Ему почудилось, как почти сошедший укус вновь заныл.

— Щенок? — Миша вздернул рыжую бровь, — ты же ненавидишь собак.

— Хотел его… На руки взять.

Не рассказывать же про сына, ведь еще слишком рано. В противном случае вся семья встанет на уши и устроит ему такую головомойку, что проблем не оберешься. Андрею без того хватало забот. Один только Павел Александрович Канарейкин недавно настоятельно попросил «отмазать» его младшего сына Антона от очередной беды.

Мальчишка вляпался в незаконные гонки, а там вкупе с ними и продажа алкоголя без маркировки с лицензией, и проститутки, и наркотики. Последнее совсем плохо. Могли не посмотреть на заслуги отца, чья политическая карьера пошла в гору. Конкуренты не спали, драка на арене за власть намечалась кровавая.

А тут Оксана с ее гордыней и невоспитанный сын.

— Зачем? — Миша с любопытством покосился на него, затем взболтнул в бокале золотистую жидкость.

«Когда он открыл коллекционный коньяк?» — пронеслись в голове Андрея мрачные мысли, но вслух он сказал:

— Просто.

— Тебе скучно живется?

«Да!»

— Нет, — проигнорировал вопль подсознания Андрей, на что получил недоверчивое хмыканье. — Что? — раздраженно переспросил, когда брат сделал глоток.

— Тебе реально скучно? Серьезно?

Миша низко рассмеялся, затем покачал головой, словно сам не верил в свою догадку. Он сунул руку в карман черных брюк и подошел к креслу напротив. Рухнул в него, довольно улыбнулся, склонил медноволосую голову и посмотрел на мрачного Андрея.

Под его пристальным взглядом тот поежился. Рядом со старшим братом он всегда ощущал себя в безопасности. Все благодаря мощной комплекции, которую Миша получил от их отца. Такой рослый двухметровый бугай с коротко стриженными волосами и ядреным басом распугивал любых обидчиков. Хотя по натуре он был добродушнее всех Радовых вместе взятых. Даже игривый Влад, самый младший брат, не шел ни в какое сравнение.

Настоящая рыжая панда. Ему бы бамбук да женщину под бок, а не вот это вот все. Улыбка украшала лицо лучше любых брендовых вещей. Девушки подкупались на его искренность, юмор и очарование светлых глаз. Сходили по нему с ума, кто-то даже писал письма и отправлял с курьером свое белье!

И не такое случалось, да.

На деле весьма обманчивое чувство, ведь в бизнесе Миша являлся настоящим хищником, королем каменных джунглей. Подминал под себя заводы, компании, газеты и пароходы. Причем гораздо быстрее, чем делал в прошлом их отец.

Как в случае с убыточным предприятием «ЛитейМаш». Вложенные в него миллионы Миша собирался вернуть троекратно, а для этого требовались серьезные изменения в производстве. Результатом стало массовое сокращение.

Жалел ли Миша их? Андрей думал, что да. Немного сочувствовал. Но на деле больше беспокоился о будущей прибыли и о тех семи тысячах работниках, которым повезло. Остальное его не сильно заботило.

— Давай к делу, — вернулся к реальности Андрей. — С чем пожаловал? За иск к работникам «ЛитейМаш» не возьмусь. Так и знай.

— С чего бы? — удивился Миша.

— С того. Не хочу вообще лезть в это дело.

— У тебя проснулось неожиданное благородство, Андрюша?

Прищурившись, Андрей проигнорировал дурацкое уменьшительно-ласкательное обращение и отрезал:

— Нет. Мне плевать на кучку малообразованных производственников. Пусть идут переучиваться. Но ввязываться в долгие судебные тяжбы мне не хочется. Опять начнется переливание из пустого в порожное: один судья за, второй против. Апелляции, снова заседания, бесконечное перебирание грязного белья в СМИ. К дьяволу.

— А раньше тебя подобное не смущало, — склонил голову Миша. — Брался за защиту таких ублюдков в бизнесе, что с ними за один стол выпить не сядешь.

— Раньше я работал на репутацию, теперь она работает на меня.

— М-м-м…

Это задумчивое мычание разозлило сильнее, чем неожиданный визит и дурацкие намеки. Словно для себя Миша сделал какие-то выводы, но они точно никак не сходились с его мыслями. Или, наоборот, чересчур близки к тем, что сейчас крутились в мозгах Андрея.

Неужели брат что-то заподозрил?

Он мотнул головой. Вряд ли. Надо отдать Оксане должное, ведь она очень тщательно прятала сына от прессы. Никто о нем практически не знал. Имелась только короткая запись в ее биографии без пояснений от кого у нее ребенок. Даже возраст Стаса не указали.

Сей факт не бился совершенно с построенной в голове картиной о меркантильной дряни, что тоже очень напрягало.

Андрей не любил ошибаться и делал это крайне редко. А сейчас постоянно прыгал на невидимые грабли, пока бегал по полосе препятствий из жизненных неурядиц.

— На самом деле «ЛитейМаш» меня не волнует. Побастуют и успокоятся, когда получат дополнительный процент к компенсации. — Миша пожал плечами. — А пришел я, чтобы напомнить о мамином юбилее, на котором ты, — тычок пальцем в Андрея заставил того вздрогнуть, — обязан быть.