Тихонько выругавшись, она сразу активировала вызов. Классный руководитель Стаса, у которого он занимался на подготовительных курсах, стал для нее полной неожиданностью. Именно ее изображение появилось перед Оксаной на всплывшем цифровом экране.

— Оксана Константиновна, добрый день, — прогремел на всю комнату взволнованный голосок Марьяны Григорьевны.

Оксана спешно переключила видеосвязь на аудио в наушник, когда трое человек с неодобрением посмотрели в их сторону. Леонид нахмурился, остальные присутствующие недовольно разворчались, зато сидящая перед комиссией девушка невозмутимо продолжила игру. Даже голову не повернула, лишь слегка повела плечами.

Где-то в вихре беспокойных думах о сыне, промелькнула мысль, что именно эту блондинку сегодня зачислят в каст. Причем без дополнительной прогонки, поскольку кастинг-менеджер делал необходимую пометку в ультрапланшете. Вырядилась она как надо — секретаршей. В белую блузку с черной юбкой, и волосы заколола в строгую прическу.

Из опытных, похоже.

— В чем дело? — Оксана прикусила губу и сделала Валере знак, что они пообщаются позже. Тот понимающе кивнул, после чего исчез с горизонта.

— Стасик подрался с одноклассником. Мы оповестили опекуна мальчика, так что ждем вас с Андреем Сергеевичем в школе для беседы.

Марьяна Григорьевна отчиталась без какой-либо паники, хотя ситуация для молодой учительницы не самая типичная. Все строго и по делу. Только взор обеспокоенно метался, едва речь зашла о Стасе. Будто инцидент немного выбил ее из колеи.

Чувство растущей вины сдавило грудную клетку так, что между ребер появилась тянущая боль. Марьяна Григорьевна волновалась за ее сына больше, чем сама Оксана. Что она за мать? Трубку и то сразу не взяла.

Очередная монетка с грохотом упала в копилку вероятных подначек от Андрея.

— Вы дозвонились до его отца? — пискнула Оксана нервно.

— Чуть раньше вас.

— Я на работе.

Жалкое оправдание вылетело изо рта, прежде чем Оксана пришла в себя. Ноги понесли к выходу, мир вокруг перестал существовать. Окрик Леонида вообще остался незамеченным. В голове яростными птицами бились упреки на тему того, какая она ужасная мать.

Глупая курица, которая совершенно не следит за ребенком.

— Мы поняли, поэтому вызвали отца Стаса, — прозвучало чересчур резко и весьма неубедительно со стороны Марьяны Григорьевны.

Вот! Точно так же о ней подумали и в школе. Наверняка. Поэтому разговаривала с ней учительница, словно с маленькой бестолковой девочкой. Или над Оксаной так насмехалось ее богатое воображение?

В страшных фантазиях на больничной койке лежал в окровавленных бинтах Стас. Он отчаянно звал маму, а она все не приходила.

— Подъезжайте, Зоя Федоровна ждет вас в кабинете.

Еще и директора привлекли. Вообще прекрасно. По ней точно рыдает опека.

— Конечно, скоро буду.

Оксана выскочила за дверь и со всего маху налетела на Глеба Боярышникова.

— Здравствуй, Оксана.

Мутный взгляд Глеба пробуравил ее лоб, словно выискивал там какие-то сокровища.

На самом деле их столкновение стало для него такой же неожиданностью, как и для нее самой. Холод его ладони прожег поясницу сквозь ткань тонкой блузки, когда он удержал Оксану от падения.

Автоматически, неосознанно. Сам бы Глеб в жизни никому не помог.

— Глеб Арсеньевич, добрый день, — Оксане понадобились все силы, чтобы взять себя в руки и не дать голосу дрогнуть под напором нахлынувших воспоминаний.

В случае с ней ничего хорошего в них не было. Сплошное омерзение, в том числе от себя. Сколько бы она ни твердила себе, что их с Глебом связь давно в прошлом, о котором пора забыть, грязь, оставшаяся после всего, навеки въелась под кожу.

— Куда-то спешишь? Разве ты не должна читать роль с остальными? — его хрипота, как скрежет гвоздя по ржавой поверхности, резанула слух.

— Проблемы с сыном. Вызывают в школу, — сдерживая отвращение, сказала Оксана.

— Подождут.

— Нет, не подождут. Там срочное.

Они уставились друг на друга. Его взор лениво скользил по ней безо всякого интереса, что Оксану неимоверно порадовало. Какой же глупой она была, когда считала, что отношения с женатым властным мужчиной за последующий толчок в карьере лучше неизвестности. Сколько дерьма удалось бы избежать, не стремись она так отчаянно завоевать подмостки.

Глеб любил молодых актрис: и в прямом, и в переносном смысле. Да и не только он, но и его многочисленные друзья из правительства, коих он завел за годы успешной режиссерской работы. Чудо уберегло Оксану от пагубного влияния той тусовки, а также наличие маленького ребенка и твердость, которую она проявила в те годы. Все это позволило избежать многих проблем.

Миловидных парней с девчонками привечали еще на кастингах во время обучения в театральных вузах. Если за будущим актером не стоял сильный покровитель или он сам не имел влияния, то путь к славе оказывался тернист. Растущая конкуренция не только с другими выпускниками, но и с искусственным интеллектом, роботами, андроидами — все это сокращало шансы на успех в киноиндустрии.

За редким исключением каждая будущая актриса, будь она миллион раз талантливой, сталкивалась с предложением согреть чью-то постель. Самые принципиальные или уходили, или ломались под гнетом обстоятельств и шли на сделку с совестью. Слабаки просто исчезали с горизонта.

Куда и почему никого не волновало.

— У тебя репетиция, — не требующим возражения тоном сказал Глеб и перегородил расплывшейся тушей дорогу.

— У меня ребенок, Глеб, — перешла на «ты» Оксана, после чего холодно воззрилась на него. — Сын важнее любой работы.

— Уверена?

Толстые пальцы сомкнулись на ее запястье, однако она сразу дернула рукой и сбросила их. Понадобились титанические усилия, чтобы не выдать своего отвращения. Или страха, что подбирался змейкой к шее и обвивал ту до асфиксии.

— Да.

За несколько лет, что они толком не виделись, Глеб раздался в теле. Злоупотребление алкоголем, запрещенными препаратами и многочленные вечеринки не прошли бесследно. Потерялся лоск, ушла мужская стать, а под глазами поселились синяки и мешки. Про брыли, поплывший овал, двойной подбородок и серую кожу говорить нечего.

Когда Оксана впервые встретила Глеба, он показался ей симпатичным. Ухоженный, подтянутый, приятно пахнущий, всегда в дорогих костюмах с иголочки. Пусть не мечта всех дам, но вполне приличный мужчина.

На тот момент у него была красавица-жена, Илона, несколько удачных кинопроектов и успешная растущая компания. Их единственная дочь, Милана, очень походила на супругу Глеба: изящная блондинка с голубыми глазами. Только чуть-чуть более солнечная, чем ее мать. У Илоны Боярышниковой, кроме пустой улыбки на идеальном личике, за годы брака с Глебом не осталось никакого внутреннего света. Или он тщательно прятался за маской, которую она носила.

Оксана долго убеждала себя, что в их связи нет ничего ужасного. У многих так: мужчина глубоко женат на бездушной стерве, а любовница — его отдушина. Только чувствами у них не пахло ни с его, ни с ее стороны. Илона тоже на карикатурную гадину из романов не походила, скорее, на несчастную женщину, запертую мужем в нерушимом браке.

Благо, что их отношения с Глебом продлились всего ничего. Всего, за который Оксана из неизвестной актрисы превратилась в звезду первого эшелона. Возможно, все сложилось бы иначе, не позволь пьяный Глеб распустить руки в ее отношении. Удара кулаком по лицу хватило, чтобы она разорвала пагубную связь. На тот момент ей поступали десятки предложений для съемок, имелось несколько рекламных контрактов, поэтому сильных опасений за карьеру не было.

Оксане просто повезло, ведь Глеб потерял к ней интерес задолго до их расставания. Нежелание играть по его правилам, отсутствие столь нужной жертвенности отвернули от нее потенциального хищника. Поэтому он так легко отпустил ее и больше не трогал.