— Зря, зря, — сын снова напомнил ему недовольного утенка. — Люблю блинчики.

Он исчез вместе с дельфином, а Андрей прижал ладонь ко лбу и шумно вздохнул. Прошло несколько часов, как он приехал, но сил совсем не осталось. Хотелось и орать в пустоту, и биться головой об светлый кафель на стене, и плакать.

Быть родителем слишком сложно. Как справлялся его отец с тремя парнями? Мама? А Оксана, в конце концов?

— Только не плач, — разжалобился Елисей. — Ты, главное, включи плиту и поставь сковородку, а дальше там несложно.

— Лучше бы я выпрыгнул в окно. У меня же была нормальная спокойная жизнь без вот этого всего. Ни детей, ни собак, ни кошек…

В проеме опять показался Стас. На сей раз без дельфина.

— Я там все убрал, — гордо заявил он, подходя ближе, и уставился на отца с видом победителя. — нашел червячков. Припрятал на голодный день, но раз уж ты приехал… Не зефир, конечно, но тоже ничего. Дарю.

Андрей на автомате взял у него прозрачную пачку с разноцветными мармеладками. От долгого лежания где-то в закромах родины Стаса они слиплись в яркую массу, но судя по срокам оставались свежими и вполне съедобными.

Сын вдруг доверчиво прильнул к нему, и вся усталость бесконечного вечера растворилась, словно дым. Положив упаковку на тумбу, Андрей зарылся пальцами в рыжих волосах и теснее прижал сына к себе. Потом, правда, почувствовал шевеление и растерянно убрал руку.

— Ну все. Хватит тискаться, — пробурчал Стас.

Давление ушло, Андрей ощутил прежнюю легкость и силы двигаться дальше по извилистому маршруту новой жизни.

— Кажется, моя помощь больше не нужна, — Елисей отключился раньше, чем он подтвердил его слова.

— Поможешь? — рискнул обратиться к Стасу Андрей и кивнул на плиту. — Мне кажется, ты разбираешься в этом лучше меня.

А тот весь засиял, словно начищенный медный котелок.

— Естественно, — ударил себя кулачком в грудь Стас. — Я маме всегда помогаю. Она такая рассеянная. Ужас. Как начнем роли повторять во время готовки, жуй потом горелую кашу.

Андрей засомневался, что так все и было, но не спорил. Вместо бессмысленных пререканий он подхватил сына на руки, почти не ощутив его веса, и спросил:

— Тогда рассказывай. Как на этой штуке ставить температурный режим.

Они не услышали ни шума открывающейся входной двери, ни шороха шагов, ни скрипа паркетных досок. Потому что как раз раскладывали замороженные наггетсы на разогретой сковородке. Очнулись тогда, когда Оксана насмешливым тоном поинтересовалась:

— Хозяюшки, а кто будет есть суп?

Валерий настоял, чтобы Оксана ему написала по прибытии домой.

Когда он выходил из такси, предварительно сняв номер машины на камеру, она ощутила горький привкус сожаления. Совсем не потому, что свидание накрылось. А потому что такой замечательный мужчина никогда не принадлежал бы ей целиком.

Даже случись у них какая-то связь.

Для Валерия семья стояла в приоритете. Нет, не так. Бывшая жена, которая по ее наблюдениям скоро станет нынешней, навсегда поселилась в его сердце. Такое случается. Редко, но метко. И никто здесь не виноват.

Поэтому Оксана без споров и обид отпустила Валерия к его настоящей семье. А он, между разговором с женой по вай-фай, пообещал передать Стасу поющую косатку в ближайшее время. Через Андрея или нее.

«Потому что мужчины не нарушают своих обещаний», — шепнул он на прощание, игнорируя ее вялые попытки возражения.

Добравшись до дома, Оксана отписалась Валерию, но ответа не получила. Через минуту пришел только смайл в виде поднятого вверх большого пальца. Доставать его сообщениями она не стала: с больной дочерью у него бы не нашлось времени на пустую болтовню.

Вечерний двор, несмотря на приближение к позднему часу, не спал. Повсюду сновала молодежь, играли дети, лениво бродили по узким тротуарам влюбленные парочки. Шумели охранные дроны, уличные роботы сметали с дорог пыль и мелкий мусор.

Две престарелые соседки, сидящие на лавочке у подъезда под рослым кустом сирени, поздоровались с Оксаной и поинтересовались здоровьем Стаса. В глазах обеих она рассмотрела плохо скрываемое любопытство.

— Нормально, — отстраненно ответила, пока рассеянно копалась в сумочке и искала карт-ключ. — В новую школу пошел.

— А импозантный мужчина, который сегодня к вам приехал — это кто? Рыжий такой. Симпатичный, — выдала седобровая Нурия Искандеровна и дернула узелок платочка на голове.

Оксана застыла. Две пары темных лазеров уставились на нее в ожидании ответа.

— Еще второй — черненький. Я его в сериале с тобой видел, — Владислава Семеновна одернула платье на округлых плечах. — Того, с которым ты уехала.

Она еле удержалась, чтобы не закатить глаза. В этот момент пальцы нащупали на дне крохотной сумочки заветный карт-ключ, и Оксана с радостным кличем продемонстрировала его престарелым подружкам-сплетницам. Потом бросила через плечо что-то про нехватку времени, и нырнула в спасительную прохладу подъезда.

Болтать с местными языкастыми дамами у нее не было никакого желания. Все равно через час, когда обсудят ее личную жизнь, они найдут новый объект для пристального внимания. Какая-нибудь одинокая мамочка, коих здесь пруд пруди, или сосед с пятого этажа, меняющий машины каждые полгода.

От безделья, праздности и серости собственного мира людям всегда есть дело до чужой жизни.

В квартире что-то негромко пищало. Заметив, как мигает на стене бот, Оксана коснулась панели в коридоре и с удивлением поняла, что Андрей подключился к ее домашней системе. С кухни доносился нравоучительный голосок Стаса. Каким обычно говорил, когда ему считал нужным кого-нибудь поучить.

Оксана глянула на смарт-часы, нахмурилась, затем аккуратно стащила туфли и прокралась вперед. Ее взору открылась милейшая картина: очаровательная парочка в лице отца и сына раскладывала по разогретой сковородке наггетсы.

Первой реакцией было материнское возмущение. Не для того Оксана возилась с ужином, чтобы они утолили голод полуфабрикатами. А второй стал восторг, когда Андрей, придерживая сына, стоящего на стуле, внимательно прислушивался к каждому его слову. И отвечал так, как отвечал бы любому взрослому человеку.

Разве можно после такого бросаться на амбразуру?

— Хозяюшки, а кто будет есть суп? — поинтересовалась Оксана, чувствуя, как испорченное настроение ползет вверх.

Первым отмер, конечно, Стас.

— А мы поедим, — гордо заявил он и с важным видом ткнул пальцем в сковородку. — Я учу папу готовить. Он, знаешь ли, еще больший неумеха, чем ты. Поэтому мы начали с чего попроще.

И нос задрал, чтобы подчеркнуть чувство собственной значимости. Оксана непроизвольно прыснула, а вот Андрей нахмурился. Или ему не понравилось, что маленький ребенок обвинил его в беспомощности, или тон, которым говорил Стас.

Она на мгновение растерялась, не зная, что сказать. Подобные моменты всегда ставили ее в тупик, ведь сын неожиданно становился слишком взрослым для своего возраста. Если Оксана привыкла к нему, то для других, в том числе Андрея, Стас казался странным и непонятным. Даже капризным, дерзким и совершенно невоспитанным.

— Делать маме такие замечания, особенно прилюдно, весьма некорректно.

Оксана открыла рот, когда услышала слова Андрея.

«Ему сковородой прилетело по голове, пока он посуду доставал из шкафов?» — мысленно растерялась она.

— Да? — засомневался Стас и повернулся к отцу. — Почему?

— Мама взрослая, а ты ребенок. Иногда она ошибается. Но ставить ее авторитет под сомнение перед другими людьми нельзя. Даже передо мной. Это аксиома, — сурово проговорил Андрей.

— А что такое аксиома?

— Теория, не требующая доказательств.

— Почему?

— Потому что любому доказательству нужны подтверждения, коих существует множество. Если для каждого собирать факты, то цепочка выйдет бесконечной и до выводов никто не доберется. Например, есть процессуальная аксиома, — Андрей аккуратно подцепил лопаткой наггетс и перевернул его. — Без судьи не существует истца. Там, где есть право, будет и его защита.