— Слушай, у меня куча дел, намечается командировка…

— Не, не, не. Я за вашу парочку отдуваться больше не намерен. И ты, и Влад обязаны явиться в «Баболовский дворец» на торжественное мероприятие. Отец уже договорился с Канарейкиным, так что они с женой лично будут готовить ужин.

— Лиса согласился? Прямо так просто? — озадачился Андрей.

Он вспомнил о конфликте старшего сына Павла Канарейкина с Мишей. Как раз из-за жены первого, Алисы Ежовой. История почти годичной давности, когда Елисей с его братом превратились в соперников за сердце одной девушки. Ненадолго, но зато с чувством. Потом еще дулись друг на друга, некоторое время даже не общались.

Как шутил Влад, друживший с Алисой: «Идиоты облажались на любовном фронте».

Но Елисею повезло больше, ведь девушка была влюблена в него с детства. А Миша остался не у дел, поэтому конфликт перерос во взаимные подколки и ревнивые стычки на общих семейных сборищах.

Хотя в последнее время Андрей на них не присутствовал. Времени вечно не находилось.

— Куда бы он делся, — фыркнул Миша. — Но твоя задача прийти и поздравить маму. Иначе мама придет поздравляться к тебе сама. С любимым вопросом: когда ты женишься. Кстати, когда?

И взгляд потупил. Невинно.

— После тебя и Владика, — едко ответил Андрей.

— Не считается. Владичка у нас самый маленький и с ветром в голове. Всю жизнь у девчонок во френдзоне трется. Какой ему брак? Там женилка не выросла.

— Зато наглость, чтобы лезть в машину бывшего министра финансов, выросла. Фотографии бедолаги со спущенными штанами и проституткой наделали много шума.

— Журналист, чего ты хочешь. Призвание, — развел руки в стороны Миша.

На это Андрей ничего не возразил, хотя не очень понимал, откуда в шебутном Владе такая тяга к копанию в чужих трусах. Нет, чтобы как отец или мать. В юристы или предприниматели податься. Врачи тоже можно. Как их бабушка с дедушкой по отцовской линии.

Ни у кого из родителей в роду представители прессы не водились

Но… Влад выбрал свою стезю, и никто ему не перечил. Так уж вышло. Демократические взгляды, свобода. Лишь бы не разочаровался потом.

— Тогда ты женись. Как старший.

Андрей потянулся к поставленной бутылке и взял ее в руки. Несколько секунд он изучал этикетку, затем выудил из нижнего ящика припрятанный бокал. Остался там после прошлой встречи с господином Ревневым, который через них добивался возвращения половины своего бизнеса. Не пожелал делиться с бывшей женой-домохозяйкой им по закону.

Она, мол, туда не вкладывалась, только проедала все и на салоны тратилась. У него же новая супруга, которая на тридцать лет моложе. Беременна долгожданным сыном. Вот старшие дочери Ревнева не волновали: он искренне считал, что от них мало толку.

Развести развели, бизнес спасли. Взамен миллионер отказался от прав на детей и уплыл в свободное плавание.

Почему-то Андрей только сейчас задумался, что целью жены были вовсе не деньги мужа-потаскуна. Уж больно недолго она сопротивлялась и почти сразу пошла на мировую.

— Еще чего, — Миша хмыкнул, вновь возвращая его к реальности, — моя единственная любовь уплыла в ручки к другому. Теперь я одинокий волк среди женатых и детных.

— Ой, перестань.

Андрей скривился и сделал глоток коньяка. Перекатил на языке дубовые нотки, вздохнул и отставил бокал.

Много нельзя. Алкоголь быстро затуманивал разум, а работать весь день и половину ночи из-за той поездки к сыну. Слишком много дел накопилось, которые требовали немедленного рассмотрения.

Поразительно, как быстро они наваливались. Всего сутки назад он все разобрал и ничего не оставил.

— Да, да. Так что порадуй дядюшку Медведя маленьким сахарным пупсом, — причмокнул губами Миша, и Андрей подавился воздухом.

— Чего? — просипел он, судорожно откашливаясь. Остатки коньяка вместе со слюной брызнули на стол.

Брат свел брови к переносице.

— Дети, — пояснил коротко и показал расстояние между ладонями сантиметров в тридцать. — Пупсяши такие махонькие. Из роддома забирают. Они прикольно орут, писаются и какают. А потом вырастают в козлов. Как ты.

— Ну, знаешь ли…

Андрей цыкнул, а Миша добродушно хохотнул.

— Прости, прости. Но я бы не отказался от парочки племянников и племянниц. Люблю детишек. Милые они, ласковые. Жмутся к тебе, доверчиво смотрят большими глазенками…

— Ничего там ласкового нет! — неожиданно рявкнул Андрей, ощутив, как к нему вернулось привычное раздражение. — Невоспитанные злобные поганцы, которые бросаются на взрослых. Вот какой у тебя племянник, Мих. Милашества там ноль целых, ноль десятых!

Едва он выпалил последние слова, как до него дошел весь ужас ситуации. Притормаживать, списывать на шутку и откатывать назад стало поздно.

Миша прекрасно все расслышал. Он медленно поднялся из кресла, которое от его напора жалобно скрипнуло, и навис грозной тенью над поежившимся братом.

— Что ты сейчас ляпнул про племянника? Ну-ка повтори.

Андрея, в отличие от двух его братьев, всегда отличала выдержка и умение вовремя выйти из патовой ситуации с наименьшими потерями. Для этого он не чурался применять лесть, покорял любые «неприступные крепости» вежливостью и всегда тщательно подбирал ответы на любые вопросы.

Как любой хороший юрист он знал, что каждое неосторожное слово при случае используют против него.

Увы, сегодня с ним произошла накладка. Нет, случилась она гораздо раньше. В тот момент, когда вместо ожидания полицейского дрона, Андрей вышел из чертовой машины и подошел к желтой букашке, где сидели Оксана и его сын. Тогда все и покатилось.

Работа, привычная жизнь, наполненная моментами расслабления и удовольствия в компании необремененных мозгом девиц, встречи с родными.

Разве много нужно для счастья человеку? Снова нет.

Чего же Андрею не жилось нормально? Без прицепа в виде бывшей и ребенка все было хорошо. Чудесно, замечательно… И скучно. Адски скучно. Никто даже не бил ни разу. Как сейчас это делал Миша.

— Гандон ты, братик, — кулак прилетел ровнехонько в район солнечного сплетения.

Дыхание остановилось где-то в глотке, легкие чуть не взорвались при попытке поймать немного кислорода. Миша придержал хрипящего Андрея и ласково похлопал его спине, но упасть не позволил. Подставил плечо, дотащил до кресла, из которого вытряс пять минут назад, и усадил обратно. Даже заботливо разгладил несколько складок на темно-синей рубашке.

— Су-у-ук... — просипел Андрей и отклонился вбок от навязчивой заботы.

— Не ругайся, — погрозил пальцем Миша, — ты теперь отец. Учись разговаривать без матов. Нечего ребенку свои дурные привычки навязывать.

— Я же тебе говорил, что он и без меня дурному обучен! — огрызнулся Андрей, но от брата на всякий случай откатился. А то от второго удара у него вместе с легкими из задницы выпадет печень, желчь и половина кишечника. — Просто ты не представляешь. Какие эти актрисы…

— Умолкни!

Миша гаркнул так, что Андрей поморщился и потер ухо.

— Ты можешь не орать? — прошипел он и оглянулся на прозрачную стену, за которой копошился Юся. — У меня в кабинете нет шумоизоляции для твоего медвежьего рева. Только перегородка с внешней стороны матовая.

— А ты не о шуме думай. Лучше соображай, как скажешь матери и отцу с Владом про мальчонку. Как его зовут, кстати?

— Стас.

Андрей перекатил имя на языке и понял, что оно ему даже нравится. Гордо звучит: «Станислав Андреевич». Прямо-таки с душой. Оксана очень удачно подобрала имя их сыну. Вчера он ради любопытства залез в сеть и посмотрел его значение, хотя данная информация ему была совершенно не нужна.

— Плохая идея, — вдруг поморщился Андрей, когда до него дошло, о чем просит брат.

— Что именно?

— Рассказать остальным.

Миша присел на край стола и взял бронзовую фигурку Фемиды. Весы в ее руке качнулись, а на отполированном боку заиграли лучи солнца, когда он повернул богиню правосудия к окну. Несколько минут он молча вглядывался в сосредоточенное лицо из металла, потом тяжело вздохнул и поднялся.