Я могу сделать ему массаж, получить поцелуй в ладонь и благодарность.

Между нами нежность, ласка… как в прошлом, когда мы были в отношениях.

– Мог бы подойти и ближе, – шепчу укоризненно и шутливо, заметив, что Леон сторонится меня. Даже поцелуй мне дарил, вытянув только шею.

– Я весь потный и воняю.

– Как будто я впервые вижу тебя таким.

Улыбается, залпом выпивая половину воды из бутылки. Трясёт головой, освежаясь, и выдыхает.

– Моя спасительница.

– Была бы ей, если бы отговорила тебя от этого боя, – запускаю свою шарманку заново. Да-да-да, а он что думал? Я так просто сдамся?

– Как дети? – резко переводит тему, не желая продолжать беседу. И так почти всю неделю.

– Пошли гулять с няней, – отчитываюсь коротко. – Ты всё ещё не передумал?

– Нет, – выплёвывает жёстко, непоколебимо и отворачивается от меня, поставив бутылку на пол.

– Ты не можешь отказаться от него ради меня, но… – выпаливаю ему вдогонку. Подвожу издалека к тому, что хотела сказать ему всё это время, но не могла, ведь он избегал меня. Не давал подойти.

И сейчас не позволяет мне переубедить его.

– Не могу, – перебивает, вставая на исходную позицию. – Мы это обсуждали. Разве тебе самой не хочется ударить его за то, что он назвал Полину ребёнком, которого ты нагуляла в туалете?

– Хочется, – говорю честно. – Но кому-то нужно сохранять самообладание.

– Отлично. Ты сохраняй, а я буду бить.

– Леон, – выдыхаю. – Пусть общественность думает обо мне, что пожелает. Главное… чтобы ты знал.

– Как есть на самом деле? – поднимает руки в перчатках, готовясь ударить грушу. – Знаю.

– Да, правда в том, что я забеременела не в туалете какого-то клуба. А как обычный человек. В постели, с любимым мужчиной. С тобой.

Эти слова вылетают, на удивление, легко. Я застываю, напрягшись и не контролируя то, что вырывается наружу.

Но это ещё не всё.

– Поля – твоя дочь.

Пожалуйста, пусть моё признание сработает! Пусть он немного подумает о нашей малышке и о том, что она испытает, когда её папа придёт побитый домой. Или вообще пропадёт на неделю, если не повезёт.

Новак так и остаётся в своей первоначальной позиции. Сверлит взглядом груз перед собой. И тут же начинает двигаться, прыгая и молниеносно обрушивая удары.

– Хорошая попытка, Ник, – останавливается и проговаривает серьёзно. – Но не стоило прибегать к таким методам. Надеюсь, в день боя ты не подсыплешь мне снотворного, чтобы я не пришёл? Скажи сразу. Я лучше переночую завтра на другой квартире.

От его слов чувствую растерянность и пустоту. Но спустя несколько секунд меня заполняет злость.

Я только что открыла ему тайну, что скрывала четыре года, а он принимает это за шутку! За попытку остановить его!

– Ты правда обо мне такого мнения? – цежу сквозь зубы. А голос дрожит. Обидно до жути. Да, я бы могла сделать что-то подобное со снотворным, но солгать о ребёнке… жестоко даже для меня.

Не отвечает.

Вижу, что он не сосредоточен, раскоординирован из-за меня, но упорно молчит.

– Делай, что хочешь, – выдаю с обидой. Разворачиваюсь на пятках и спешу на выход. Вылетаю из комнаты, широким шагом пересекаю коридор.

Невыносимый!

Упёртый!

Козёл!

Как и всегда!

Если решил для себя – ничего не изменит!

Но больше бесит его реакция.

Неужели мои слова и правда звучали, как шутка? Надо было принести ему тест ДНК в зубах! Но кто же знал, что всё так выйдет? До вчерашнего дня я думала, что его может остановить только это.

Оказывается, нет.

Всерьёз он меня не воспринял…

– Ник, – неожиданно раздаются за спиной его быстрые шаги.

Не останавливаюсь.

Пусть идёт в жопу! Я устала переживать за него!

От злости не замечаю, как он хватает меня за руку. Одним движением стопорит меня, разворачивая к себе лицом и обнимая. И его уже не смущает пот на теле, раз прижимает к себе. Пытаюсь вырваться – и не могу.

– Уйди от меня, потный и вонючий, – толкаю в мокрые плечи.

– Терпи. Сама убежала, а мне пришлось ловить.

– Потому что ты – невыносимый говнюк.

– А ты всё ещё не понимаешь меня.

– Нет, не понимаю. У тебя как сотрясение случилось – так перестала вообще.

– Не злись, – никак не реагирует на мои попытки освободиться. Только улыбается, как дурак. – А то я не смогу контролировать себя.

Застываю.

Что?

– Раньше, когда мы ссорились, потом очень активно мирились.

В секунду жар приливает к лицу. Будто это я прыгала перед грушей, колошматя её часы напролёт, а не он.

– Я не против, но мне нельзя перед боем, – продолжает играючи.

– Вот и пошёл в баню, – толкаю его в плечи в очередной раз. И опять ничего!

– Сходим. Потом. Вместе. Есть у меня друг один – у него прекрасная баня на даче.

– Леон! – восклицаю.

– Нет, – едва ли глаза не закатывает. – Перестань. Делаешь ещё хуже. Действуешь по плану. Сначала злишься, получаешь ответную реакцию. Когда ситуация пиковая, ты кричишь моё имя. Потом мы друг друга сверлим взглядами несколько секунд. И, не выдерживая, в порыве целуемся.

От каждого его слова в голове появляются картинки.

Воспоминания обо всех наших ссорах. И примирениях.

Внизу живота моментально нарастает жар.

– А дальше…

Я взмахиваю рукой, задевая полку, висящую в коридоре. Давно бы её убрала – только мешает и собирает пыль вместе со стоящими на ней декоративными цветами и статуэтками.

Но сейчас мне нет до них дела. Затыкаю рот Леона ладонью.

Если я возбудилась, то он – тем более. Я уже чувствую его твёрдость, упирающуюся в моё тело. Горячий человек, чёрт возьми. Но перед боем ему нельзя.

– Ещё одно слово – и я точно подсыплю тебе снотворное.

Слышу смешок прямо в ладонь. Он немного расслабляется.

И тут же вижу, как его взгляд устремляется в сторону.

Ничего не успеваю понять, как он отрывает от меня руку. Боковым зрением замечаю что-то летящее прямо на нас. Та самая полка! Жмурюсь, хватая Новака и пытаясь отскочить вместе с ним. Но эту гору мышц сдвинешь только бульдозером!

Вместо того чтобы уйти – Леон резко отбивает рукой деревянные, сколоченные вместе полки. Те с грохотом падают на пол, рядом с нами. А он даже не тронулся с места, словно машина.

Сердце колотится от страха за него. Хватаю за сильные пальцы, осматриваю его предплечье. Теперь синяки останутся!

Его лицо на секунду кривится.

– Ты в порядке? – обеспокоенно шепчу. Пока, кроме покраснения, ничего не вижу. – Очень больно?

– Фигня, – хмурится, выпаливая и смотря на сгиб локтя. – Она не тяжёлая. Если синяки появятся, то не страшно.

Устремляет взгляд на деревянное барахло и то, что было на нём.

– Давно пора было убрать. Они здесь только мешались.

– Я уберу, чтобы не валялись, – отпрянув от мужчины, собираю упавшие безделушки. Кое-что разбилось, так что надо идти за веником.

Леон коротко кивает. Замечаю, как массирует плечо. С той самой стороны, которой ударился. Чуть сжимает, о чём-то задумавшись.

– Точно ничего не случилось? – взволнованно спрашиваю.

Улыбается, убирая ладонь. Успокаивает одним только взглядом.

– Да. Кажется, хватит на сегодня тренировок. Устал и возбуждён.

Закусываю губу и отвожу взгляд, всё ещё не отойдя от шока.

Слышится звонок в дверь, разлетающийся по всей квартире.

– Наши с прогулки вернулись, – говорит Новак. – Пойду открою.

Соглашаюсь, спускаюсь вслед за ним, чтобы захватить веник. Захожу в ванную, беру все принадлежности. И, когда возвращаюсь, понимаю, что это не может быть Алёна. У неё ведь есть ключи.

Захожу в гостиную. Вижу перед собой фиктивного мужа и темноволосую девушку в летнем красном платье в горошек. Скромно улыбается, заправляя прядь волос за ухо.

– Здравствуйте, – приветствую гостью. Мне кажется, или я её уже видела?