– Он мелочный.

Не просто мелочный! Он – идиот!

– Ты ведь ему откажешь? – не могу скрыть тревогу в голосе. Я не сомневаюсь в Новаке не капли. Он победит всех, кого захочет. Но только прежний Леон, не новый. Который не тренируется, а занимается своим бизнесом, собакой, племянником…

Он всё ещё силён, но не до такой степени, чтобы сразиться с нынешним боксёром, не ушедшим из карьеры.

Боже, да он взрослый человек! Отец!

Точно не согласится!

Однако наперевес моим словам он выдаёт:

– Нет.

– Почему? – выдыхаю, искренне не понимая его ответа, и округляю глаза. И тут же взрываюсь, не сдерживая эмоций: – Всего лишь один несчастный удар! Ладно он злится, тебе-то это зачем? Новак, не будь ребёнком, который реагирует на любую провокацию!

Не мне это говорить, поскольку я сама остро откликаюсь на статьи. Но там – жёлтая пресса, которая не нанесёт реального вреда. А тут – вероятность травм! И очень большая!

– Потому что, – яростно выплёвывает, отрываясь от стола и выпрямляясь в полный рост. Он редко когда показывает негативные эмоции. Даже приказ об аборте озвучил спокойно, а сейчас вспыхивает, как спичка. – Ворохов выступил с заявлением, что моя жена – шалава, которая приставала к нему в туалете, а он получил за это по лицу.

Что?..

– И будь там что-либо другое, не касающееся тебя, я бы проигнорировал и послал его. Но он затронул твою честь и вывернул всё наизнанку. Не приняв бой, я признаю поражение. И тем самым соглашусь с его словами, даже не опротестовав дикое заявление. Прости, Ник, но это принципы.

Вероника

Пуговка грустно поглядывает на дверь в ожидании папы. Ведёт фломастером по белому альбомному листу, останавливается и снова поднимает голову, будто в ту самую секунду, когда она занята, Леон может пройти мимо и она его упустит.

– Ион скоро вернётся, – поглаживаю её по мягким светлым волосам, пытаясь заглушить тоску. Получается плохо, я сама выбита из колеи и не знаю, как остановить Новака.

После нашего разговора он сразу же уехал. Лишь попросил присмотреть за Матвеем, пока не придёт няня.

Как только она переступила порог дома, я ненадолго отдала ей обоих детей и достала свой телефон, на который не было ни минутки времени во всей суете.

Без труда нашла новости о Ворохове и Новаке. Они занимали самые высокие позиции в поисковике за сегодняшний день. Просмотров ещё больше, чем на статье о том, как мы вдвоем посетили злополучное мероприятие, с которого всё началось.

А всё потому, что народ требовал зрелища.

И умело спровоцированный Леон готов был его дать.

Он слишком остро отреагировал на заявление Ворохова в видео.

Если коротко, не вдаваясь в подробности… я в тот вечер якобы выследила Дэна в туалете, сама начала приставать к нему. А когда нас увидел Леон, «зря наказанный» мудак пытался объяснить ситуацию. Новак сделал вид, что всё понял, а потом подкараулил его у дома и избил. В ответ этот козёл решил восстановить справедливость кулаками.

Думаю, моего фиктивного мужа затронула только одна фраза. Та, которая и во мне вызвала настоящую бурю, готовую снести всё на своём пути, словно торнадо.

«Я не удивлён поведением той женщины. О чём вы? У неё уже есть один ребёнок. А отец где? Нагуляла. Так же, в туалете».

Свободная ладонь сжимается в кулак при воспоминании об этих словах. Вид Ворохова был таким уверенным. Он, словно настоящий пострадавший, светил размазанным лицом и бинтами под рубашкой. Уверена, там не всё так плохо. И это – всего лишь показуха.

Но лучше бы Новак избил его сильнее. Чтобы полежал в больничке. Подлечился. И не сделал бы последнего заявления, пафосно глядя в камеру:

– Я хочу разобраться. И раз мы оба из бокса, предлагаю решить это способом, в котором мы хороши. Через неделю, двадцать пятого числа в шесть вечера, я жду тебя на арене.

Ещё несколько вопросов от интервьюера, и даже этот говнюк подтверждает, что неявка на бой – заведомый проигрыш. И Леон полностью согласен с его утверждением.

Поэтому он был так зол. Пытался держать эмоции под контролем, что у него всегда умело получалось... а тут не вышло.

Вся подбираюсь, прижимая к себе колени. Я переживаю. Сердце ноет так редко, но только в самые тяжелые для меня моменты. И этот – один из них.

Официально Леон ушёл из бокса недавно. Но на ринге не был гораздо дольше, как я поняла из его разговоров. И все это прекрасно знают.

Что может сделать бывший боксёр и нынешний бизнесмен, который лупит грушу раз в неделю для душевного спокойствия, против действующего отбитого на всю голову мудака?

Шансы победить снижены до нуля.

А не получить травму… будет невозможно. Скорость не та. Техника – тоже. Ноги не разработаны, корпус задеревенел… И попробуй за неделю стать прежней версией себя. Да это нереально!

Хочется схватиться за волосы и вырвать их клочьями. Нужно было забить на все жёлтые статейки и сидеть в тот день дома! Но нет же! Требовала душа чего-то нового! Побыть с Новаком! И что теперь?

Сижу в неведении, даже не зная, куда ринулся этот мужчина. И моя единственная отдушина, что всегда помогала мне сохранять душевное равновесие, моя доченька – тоже находится в подвешенном состоянии.

Только Матвей кайфует, устроившись на руках у няни.

В комнате воцаряется непривычная тишина, несмотря на то, сколько людей здесь собралось.

Раздаётся щелчок замка.

Мы с Полиной синхронно поднимаем головы, а Джек вскакивает на все четыре лапы.

Леон вернулся!

До проворной Пуговки это доходит быстрее. Она срывается с места, кидая фломастеры, и сломя голову мчится на выход. Пёс с громким лаем спешит за ней, встречая хозяина.

Успеваю только встать, обойти разбросанные рисунки, как в гостиной появляется Леон, держа на руках вцепившуюся в него дочку. Счастливую до ужаса от его появления.

– Принцесса, ты чего, соскучилась? – удивлённо спрашивает он.

Она кивает, обняв его за шею так сильно, что на секунду Леон даже белеет. Хоть малышка ничего и не понимает, но ей явно передалось моё беспокойное настроение, и она невольно боялась за него.

– Тоткутивась, – мило подтверждает. – Те ты быв?

Мне тоже интересно. Не видела, в чём выходил из дома Леон, но сейчас на нём белая рубашка и чёрные брюки. На запястье – дорогие часы, которые он надевает в редких случаях, поскольку они мешают ему. В таком виде мог отправиться только по делам.

– Беседовал с одной тётей, – ласково ей улыбается.

С какой ещё? Не из опеки ли? Новость о том, что Леон избил человека, может плохо повлиять на него. Хоть он уже официальный опекун… вдруг его сочтут непригодным для отцовства?

Сердце ёкает и падает в пятки. Не знаю, что мной движет, но я подхожу ближе, забираю Полю из рук Новака.

– Зайка моя, – целую её в щёчку, сглаживая свой порыв. – Мне тоже нужно поговорить с Ионом. Посидишь тут с Матвеем и Алёной?

– Хоёсо! – радостно кивает, чмокнув меня в ответ.

Опускаю дочку на ковёр. И перевожу всё внимание на мужа.

– Я бы сначала принял душ, – оттягивает он ворот рубашки. – А то от меня пахнет женскими духами. Ощущение, что провонял ими насквозь. Боюсь, жена учует – убьёт.

Пытается шутить – молодец.

– Мне всё равно, – выпаливаю. Но это не так. Вопросы сразу появляются. С какой он был тётей и что с ней делал, раз пропитался её духами?

– Тогда я к вашим услугам, – проговаривает, обходя меня и поднимаясь на второй этаж. Шагаю за ним и еле держусь, чтобы не выплеснуть весь тот хаос, что творится у меня в голове. Но няня и дети могут услышать. Поэтому терпеливо иду в его спальню. Закрываю за нами дверь.

– Где ты был? – повторяю за дочкой. Мы так и не услышали ответа.

Леон не оборачивается. Стягивает с себя рубашку, пуговицы которой расстёгивал по пути. Обнажает широкую спину с татуировкой, на которой я опять залипаю. Ненавижу её. Она, как магнит, постоянно притягивает к себе взгляд. И мыслей никаких.