— Ага. Перехитрить на формулировках. С тех пор, как люди придумали юриспруденцию, они стали настолько переигрывать чудищ, что чудища предпочитают с людьми вообще не разговаривать. Звери, кстати, перестали еще раньше, по той же причине. Многие на всякий случай даже отказались понимать людей.

— Чудища попрятались под землю от законников?

— Не вздумай им сказать, что попрятались. Тем более, что от законников и вообще от людей. Наступят лапой и размажут как соплю.

— От чего тогда?

— Здесь нет церквей, не ходят по дорогам святые, не заглядывают ангелы. Господь Бог мог бы схлопнуть весь подземный мир щелчком пальцев, но он пока не считает нужным. Поэтому, кстати, большинство колдунов и чудовищ никак не связаны с чертями и демонами. Ты ведь знаешь, что далеко не все колдовство от нечистого?

— Мелкое не от нечистого.

— Не только мелкое. Здесь есть такие существа или даже сущности, которые могут вылезти наверх и разогнать всю тамошнюю чернокнижную братию с их шабашами. Просто ссориться не хотят.

— Еще скажи, они сильнее дьявола и его слуг.

— Не сильнее, конечно. Дьявол мог бы всех передавить по одному. Но в случае вторжения чертей в Подземье, местные побегут креститься.

— Разве у них есть бессмертные души?

— Представь, будут.

— У змеи, которую мы встретили? Или у этой коровы?

У дороги зачем-то стояла соломенная корова. Не паслась, стояла и смотрела на дорогу. Проскакав мимо коровы, Оксана оглянулась посмотреть, как ловко сплетено чучело. Корова плотоядно улыбнулась и оскалила совсем не соломенные зубы.

— Не оглядывайся, — сказал Томаш.

— Почему?

— Здесь так не принято. Подумают, что ты не своя, и съедят.

— Не буду. Что там с душами чудовищ?

— Ничего. Добро воюет со злом, а подземный мир в этой войне никому не нужен, поэтому живет своей жизнью и не суется между молотом и наковальней. Только не вздумай так сказать какому-нибудь дракону. И не думай, что подземный мир сам по себе. Тут у каждого свои дела наверху, но не с ангелами и демонами, а с людьми, зверями, деревьями и сущностями. Кто-то и вовсе на два мира живет.

Когда Оксана уже готова была упасть с седла, Томаш свернул на боковую дорогу. Кони, тяжело дыша, вскарабкались по крутому подъему и вышли под звездным небом.

— Оломоуц, — сказал принц, — Два шага до постоялого двора.

— Разве под землей нет постоялых дворов?

— На черных дорогах нет. Для кого? Ты бы стала открывать постоялый двор, чтобы к тебе заглянула поесть-попить и в баньке попариться та змея или тот черный всадник?

Оксана вздрогнула.

— Ничего, что мы коней не кормили и не поили? — спросила она, глядя на заходящее солнце, — И сами не ели.

— На черных дорогах можно не есть, не пить и не уставать довольно долго. Но выйдешь наружу, и пустое брюхо сразу даст о себе знать. Ага, уже начинается.

Под ложечкой забурлило, и сразу же пересохло в горле. Оксана даже почувствовала, как буркнуло в животе у жеребца под седлом.

Томаш слез, взял свою лошадь под уздцы. Оксана сделала так же.

— Что у тебя за конь такой? — спросил он.

— Дестрие из конюшен короля Франции.

— Серьезно?

— Вот те крест.

— Дело твое, но это никакой не дестрие и вообще не конь.

— Кто он тогда?

— Посмотри на эти штуки на шее.

Под челюстью Элефанта раздувались два продолговатых пузыря, нетипичных для конской анатомии.

— И что это?

— Не знаю.

— Ничего, что он повелся на французское заклинание с конским волосом, как любой нормальный конь?

— Я-то думаю, что он так хорошо под тобой идет, как заколдованный. Допустим, половина обычной лошадиной крови в нем есть. Но он не конь.

— Ничего, что он и говорит по-лошадиному? Все еще не конь?

— Ты откуда знаешь?

— Один добрый молодец сказал.

— Добрый молодец говорит по-лошадиному?

— Да.

— И что, добрый молодец от этого конь? Я не пойму, ты ведьма или кто? От этого твоего как бы коня колдовской силой несет сильнее, чем конским потом. Нас с тобой два раза на дороге не попытались сожрать, потому что его побоялись.

— Кто? Змея?

— Нет. Змея по своим делам торопилась. Коровку видела?

— Да.

— А паука?

— Бррр! — Оксана вздрогнула, — Нет.

— На потолке висел. Тупая тварь. Не понимает, что такое дипломатический иммунитет. Понимает только огонь, соль, холодное железо и колдовские амулеты. Пара штук прямо перед нами свалились на псоглавца. Я не понял, чем он отработал, но в тоннеле их разметало, а последнему, который висел над выходом с той стороны, повезло, что псоглавец его проехал. Паук прижался к потолку, когда увидел твоего Элефанта.

На постоялом дворе Томаш любезно выложил золотой флорин за отдельные комнаты для себя и спутницы, за лучший овес для коней, и за ужин. Оксана подумала, что этот постоялый двор, странно расположенный за городом и не у большой дороги, но у выхода из-под земли, предназначен в первую очередь для тех, кто путешествует по дорогам подземелий. При таких ценах, конечно, можно не беспокоиться насчет полного зала и полных спален.

В маленьком уютном зале собралось больше дюжины посетителей. За большим столом сидели суровые мужчины, которые только что приехали на двух телегах. На двух очень хороших телегах с очень дорогими лошадьми. Купец, вроде бы рыцарь, вроде бы оруженосец и несколько вроде бы солдат. У одного наливается синяк на скуле. У другого рука на свежей еще не грязной перевязи. На стол поставили на одну чарку больше, чем людей в компании и накрыли ее хлебом. Перед едой помолились.

— Эти ехали нам навстречу, — сказал Томаш, — Прошли выход прямо перед нами, мы на их колею выехали. Кого-то, смотрю, встретили по дороге.

— Ехали под землей?

— Да. Между мирами идет торговля. Гномы под горами продают хорошее железо в обмен на деликатесы сверху.

— Ты говорил, внизу свои мужики сеют и пашут.

— Там нет солнца. Вырасти-то оно все вырастет. И даст неплохой урожай, потому что под землей нет ни саранчи, ни лютых морозов, ни засухи. Но без солнца тамошняя еда совершенно невкусная и годится только чтобы с голода не сдохнуть. Там даже перец вырастает безвкусным. А пчел, например, там и вовсе нет. Пряности стоят так дорого, потому что их очень много покупает Подземье.

— Кого они встретили по пути? Спроси, нам же туда утром лезть. Там что, разбойники?

Томаш отошел к большому столу, немного поговорил и вернулся.

— Разбойников под землей нет. В смысле, местных, подземных. В узком тоннеле пришло что-то из темноты, съело одного солдата и ушло быстрее, чем они смогли увидеть, что это было. Пришло второе, поменьше, и попыталось утащить того парня за руку. По нему отработали свинцом, солью, святой водой и холодным железом. Сами не знают, что больше помогло, но чудище убежало, поджав хвост.

— Какое чудище?

— Оно не представилось.

— Ты спросил, как оно выглядело?

— У него была пасть с зубами, четыре лапы и хвост. Все, что разглядели.

— И как мы теперь там поедем?

— Как ехали, так и поедем. У этих подтекает бочка с медовухой. Даже я учуял, когда мы ехали по их колее. Каждая тварь любит вкусненькое, и большинство ориентируется обонянием. Но с твоим как бы конем мы в безопасности.

— А эти кто? — спросила Оксана, кивнув на парочку в углу.

— Колдун и ведьма, — ответил Томаш.

— Что, прямо сразу видно?

— Здесь сквозь пальцы не смотрят. Невежливо. Просто я их знаю.

— Поздороваешься?

— Ты не забыла, что я принц? По делу могу первым подойти. Если просто поздороваться, то пусть они подходят. Вообще, здесь без особой необходимости не разговаривают. Даже если кто кого узнал.

— Ой, ладно. Я просто спросила.

Слух у ведьмы намного лучше, чем у обычных людей. Даже и без заклинаний. Стоит шагнуть на ту сторону, и жить становится намного удобнее.