При одновременной атаке со всех сторон стрелки очевидно не успеют выбить всех врагов, и без рукопашной не обойдется. При массированной атаке со стороны какого-нибудь угла тоже. Поэтому все остальные душегубы во главе с Кшиштофом остались в зале. Посередине дома, чтобы не маячить без толку в окнах и успеть помочь с любой стороны.

Богатые владельцы собственных доспехов сразу надели кольчуги или кирасы, поставили на стол шлемы. Остальных Кшиштоф экипировал из панского арсенала. Только на Богдана не нашлось кольчуги по размеру. Он было плюнул, но Оксана заставила привязать ему на грудь кольчугу «какую нашли». Рукава закинули на плечи и сцепили ремешками сзади. Голова же у человека от хорошего питания не разрастается, как мускулы или пузо, поэтому шлем Богдану подобрали без труда. Шишак с козырьком и нащечниками.

Симон перебазировал лазарет из угла зала на кухню. Особого простора там не было, но все лучше, чем путаться под ногами бойцов.

— Дом только что освящен, — сказала Фьорелла, — Я не могу колдовать.

— Отведи им глаза и колдуй перед домом, — сказала Марта, — Если не замерзнешь.

— Феи не мерзнут. Пожалуй, так и сделаю.

— А я? — спросил единорог.

— Посиди тут, мой хороший. Я тебя позову, если надо будет.

Мыши обнаружили противников на дальних рубежах. С первого доклада «разведчика» до появления первых врагов прошло больше двух часов. Солнце перекатилось через зенит, и зимний день пошел на убыль. День выдался относительно теплый для зимы и относительно солнечный для теплого зимнего дня.

Фредерик и Кшиштоф опасались, что противник подтянет силы по максимуму и пойдет в атаку после заката. Нечисть отлично видит ночью, а вот люди стреляют не в пример хуже. Кшиштоф предложил с закатом поджечь хотя бы деревню, потому что зимний лес гореть точно не будет. Фредерик отказался. Оба подумали, не поджечь ли постройки внутреннего двора и решили, что не стоит без особой необходимости ссориться с Люциусом, который обещал вернуться. Но на случай особой необходимости в сундуках Симона лежали зажигательные алхимические пули.

Противник, как ни странно, дожидаться заката не стал. Через забор «большого периметра», почти полностью заваленный снегом, перевалились первые незваные гости. И сразу выяснилось, что толстенный слой снега их не задержит. Кто-то умный на той стороне начал колдовать с погодой заранее, и к началу атаки верхний слой снега уже превратился в толстый наст, который без труда удерживал даже тяжелых на вид чудищ. Впрочем, говорят, что чудища, подобно ведьмам, бывают тяжелые только на вид, а взвешивать их на весах у монстрописцев почему-то постоянно руки не доходят. Ни один автор бестиариев не указывал вес чудовищ. Как сговорились.

Через забор перетекла длинная змея толщиной с человека и с человеческой головой. Марта выстрелила пару раз и не попала.

— Рафи, что такое змея с головой человека, глупо улыбается и пускает слюни? — крикнула Марта, — Верткий, попасть не могу.

— Вынзезбошек! — выглянул в окно Анджей и усмехнулся.

Что может быть смешного в змее?

— Нашла! — почти сразу же отозвалась Рафаэлла.

Остается только стать на колени, снять штаны и уткнуться лицом в болото. Вынзезбошек сделает, что хочет, и людына останется живу. И после того тоже всегда будет улыбаться и пускать слюни.

Душегубы расхохотались.

— Это кто написал? — возмутилась Рафаэлла, — И мы за это еще деньги платили?

Марта еще раз выстрелила по хорошо приблизившейся змее.

— Попала! Но его ни свинец, ни серебро, как и не берет.

— Его все берет, но он слишком тупой, чтобы чувствовать раны, — сказал Анджей.

— Гранату ему бросьте, — сказал из кухни Симон, — Если он крепок на рану, его надо бить по месту, а не знаешь, где место, повышай плотность огня.

Пушкарь перекинул Марте шарообразную гранату. Марта зажгла фитиль от фитиля своей аркебузы и бросила гранату к змее, приблизившейся настолько, что стали видны текущие изо рта слюни. Вынзезбошек проводил шарик взглядом, но никак не отреагировал. По-видимому, его лицо достаточно точно выражало его интеллект.

За окном грянул взрыв.

— Отлично, Симон! — воскликнула Марта, — Оторвало хвост по самую голову!

Похоже, первым враги пустили кого не жалко. Узнали, что в доме есть не меньше одного хорошего стрелка и гранаты.

Теперь на снегу появились черные тени, будто отброшенные невидимыми существами.

— Не стрелять! — сказала Марта, — Серебра много, но оно не лишнее. Сначала я даю пристрелку. Рафи, сразу ищи в книгах.

Стрелки распределились у окон, а за столом сидели готовые к рукопашной душегубы, отец Филипп и штаб, состоящий из Фредерика, Кшиштофа и Рафаэллы. Перед немцами лежала стопка рукописных книг, и отец с дочерью сразу же принялись листать в ответ на запрос Марты.

Сверху все-таки выстрелил кто-то из душегубов. Пули взметнули фонтанчики снега, но тени не остановились.

Потом Марта прикинула, где должен находиться хозяин тени, и выстрелила. Безрезультатно.

— Давайте быстрее, кто это? — поторопила Марта, — Тень вижу, не вижу, откуда она. Тень очень темная. Пули проходят через место, где должен быть хозяин тени.

— Тень, тень, тень… — Рафи шелестела страницами.

Полевик принимает вид чудовищной тени, которая то гонится за человеком, то уходит от него, заманивая жертву.

— Полевик. Он не отбрасывает тень, он и есть тень. Стреляй в нее.

Бабах! Одна из теней на снегу разлетелась в клочья. Бах! Бах! Бах! — загремели выстрелы.

— Если он тень, то он дневная нечисть, — сказал Фредерик, — Они бы все равно не смогли использовать полевиков ночью.

— Следующие пошли! — крикнула Марта, — Много!

Наверное, неизвестные враги подгадали начать атаку во второй половине короткого зимнего дня, чтобы задействовать и дневную, и сразу же ночную нечисть.

Марта выстрелила еще несколько раз. Остальные стрелки только подавали ей заряженные аркебузы и сразу принимались заряжать отстрелянные.

— Что такое хромой старик? — спросила Марта, — И второй, похожий на него, только волосатый. В первого попасть не могу, через второго пули насквозь проходят.

— У хромого зипун запахнут левой полой наверх, — сказала стоявшая у окна кухни любопытная Оксана раньше, чем Рафаэлла нашла описание, — Это леший.

— Леший, леший…

Хотя леший способен принимать разные образы, становиться любым предметом своей области, но он чаще всего показывается людям в образе старика, с белым, как береста, или как воск, никогда не загорающим лицом, с непомерно большими, тусклыми глазами свинцово-синего цвета, которые неподвижны, никогда не смыкаются. По отдельным сказаниям, леший имеет сплющенное, ребром вперед, длинное лицо, длинную бороду, один глаз и одну ногу пяткою вперед. Когда же он превращается в заурядного человека. то может быть узнан только по тому, что левая пола одежды у него будет запахнута поверх правой, т.е. совершенно иначе, чем у людей крещеных, а правый глаз будет неподвижным и всегда больше левого.

— Точно, он!

Бабах!

— Не могу в него попасть. Уже третий раз, — пожаловалась Марта.

— Помолись перед выстрелом, — сказал отец Филипп и перекрестил ее.

— Спаси, Господи, и помилуй нас, грешных.

Бабах!

— Ага, готов.

Пока копались, леших прибавилось, но когда по ним застучали пули со звуками попадания в дерево, задние отступили обратно за забор, оставив только тех стариков, которые оказались неуязвимы для пуль.

Вслед за неспешно бредущими волосатыми дедами из-за забора появились голые бабы и краснорожие мужики в обносках.