По сравнению с теми же «Гиенами», потерявшие разум ученики имана казались мудрецами и гуманистами. Почти всех убийц, которых насчитал Арлинг в караване, можно было назвать наркоманами, профессионалами и дьяволами. Они плотно сидели на журависе, в их выпускной «экзамен» нередко входило убийство детей, все были одиночками, без слабостей и уязвимых сторон, но с огромным набором всех известных и неизвестных психических отклонений. Не мясо тигров же они охраняли на самом деле? А еще Регарди не мог избавиться от навязчивой мысли, что, думая о них, поневоле вспоминал себя. Школа Белого Петуха, может, и не поощряла прием наркотиков, но заказные убийства Арлингу приходилось выполнять всякие. И пусть то был малолетний отравитель, осознанно отправивший на тот свет не один десяток людей, но Регарди его помнил. Что касалось етобаров, то о жестокости их воспитания ходили легенды. Все они были из одного теста – и Арлинг, и етобары, и «Гиены», и «Химеры», и другие убийцы, собранные судьбой в этом месте.

Только вот совсем недавно у Регарди появилось от них существенное отличие – одиночкой он уже не был. Привезти Магду в караван, напичканный убийцами с разной степенью безумия, было недопустимо. Назревала проблема, и Арлинг знал только один способ, как ее устранить. Воображение никогда не подводило его, но здесь думать особенно не приходилось. Решение было только одно.

Поделив лагерь караванщиков на левую и правую половины, Регарди также разделил и своих людей.

– У нас три часа до полудня, – сказал он, определяя время пальцем на песке, как его научил иман. – Мы не можем привезти сюда Магду, пока хорошенько не приберёмся.

«Удобно прикрываться Видящей, не так ли?» – не упустил случая съехидничать Нехебкай.

«Вот именно, она Видящая, – огрызнулся Арлинг. – Ее уже пытались похитить. Не хочу ждать, пока кто-нибудь попытается ее убить».

«Ты составил тот список из-за себя, а не из-за нее, – не унимался Индиговый. – Понятно, что большая часть тех, кого ты собрался «подчистить», еще раньше собиралась «подчистить» тебя. Одним словом, хочешь испортить мне праздник. Грешник».

«Заткнись».

«Сам заткнись. Почему ты прицепился к этим «Гиенам»? Да любой из охраны может работать на ту же Тарджу. Почему бы тогда всю охрану Сейфуллаха не перебить? Тогда тебя точно пригласят на работу. Больше будет некого».

«Если знаешь, зачем Терезе Видящая, можешь сказать прямо сейчас».

«Тут и дураку ясно, зачем она твоей Терезе. Кучеяры верят, что их бога убили. Нужен символ надежды. Жрица убитого бога подходит идеально».

«Тереза не моя, – огрызнулся Арлинг. – И с каких пор ты встаешь на чью-то сторону? Сам говорил, что для тебя все люди едины. Только попробуй мне помешать».

Он встрепенулся, когда почувствовал приближение руки Хамны. Етобар озадаченно на него глядела и хотела потрясти за плечо. Регарди отодвинулся. Касаться себя он разрешал только Магде.

– Арлинг? Ты куда ушел? Слышал нас?

Нет, он не слышал. Проклятый Нехебкай ничего хорошего не делал, лишь заставлял сомневаться.

– Идем, я в порядке, – встряхнул головой Арлинг, прогоняя нерешительность. К черту Нехебкая с его человеколюбием. Сейчас он был вассханом, а вассханы Тигра Санагора не сомневаются. На миг перед слепыми глазами появилось лицо Магды, но Арлинг попросил Видящую не мешать. Позже. Они поговорят позже.

– Я возьму на себя «Гиен», того лысого из «Черного щита» и «Химер», – выбрал он. – С остальными разберетесь сами.

Хамна с сомнением посмотрела на учеников, которые снова принялись смеяться, но спорить не стала.

– Ладно, – кивнула она. – Где встречаемся?

– Здесь же, у верблюдов. И трупы тут закопаем.

– Им можно доверять? – с сомнением спросил Аллен, тоже покосившись на учеников, которые уже приготовили лопаты. Их роли им объяснили еще по пути к каравану – закапывать мертвецов, которых будут приносить етобары и Арлинг.

– Видящая в них верит, – уловив настроение Регарди, ответила за него Хамна. Она становилась настоящей халруджи: определяла желание господина без слов. Арлинг предпочел бы, чтобы его так хорошо не читали.

Три часа – слишком много времени для убийства даже таких профессионалов, как «Химеры». Но у Арлинга имелось еще одно дело, которое он с етобарами обсуждать не хотел. Люди старше семидесяти считались у сектантов неприкосновенными. Етобары не убивали стариков, и Регарди на их фоне чувствовал себя сволочью. Убийство «Химер» и «Гиен» он выбрал по одной причине – они охраняли шатер старухи-проводницы из Шибана. Еще одна причина заняться ведьмой вплотную. Такая внушительная охрана могла быть понятна у начальника каравана, но не у какой-то старой карги.

Регарди застал ее врасплох, когда пожилая женщина готовилась вздремнуть после омовения. Из ее шатра только что вышла служанка с кувшином и тазом, а так как Арлинг слышал, как именно старуха обращалась с девушкой, то был уверен, что та, погрузившись в обиду, не заметит исчезновения стражи у шатра. Служанка убежала, с трудом сдерживая слезы.

Старуха вздрогнула, когда лезвие джамбии замерло у ее горла, и попыталась прибегнуть к излюбленному методу – сломать себе зуб. Но Арлинг имел дело с отравительницами с тех пор, как стал служить иману, который и сам любил отправить человека на тот свет с помощью яда. И ученика своего научил. В зубах шибанской карги содержался склад ценнейших ядов не только из растений, но из насекомых и даже грибов. Обманывать можно было человека с обычным нюхом, но не слепого. Теперь, находясь столь близко от источника, Арлинг безошибочно определил, какой именно яд использовала старуха, чтобы травить Сейфуллаха. Холодные ягоды, которых еще иногда называли «мертвыми ягодами», росли на Арвакских островах и достать их было сложно даже человеку со связями.

Не сдержав любопытства, Арлинг залез старухе пальцами в рот, одновременно придержав ей челюсти клинком. Она хотела жить, а потому не сопротивлялась. Уже поняла, что, если бы снаружи стояла охрана, Регарди бы здесь не было. Собственные зубы старой женщины давно удалили, а на их место поставили искусственные – с капсулами из панцирей рачков вместо корней, настоящее произведение искусства какого-то неизвестного зубодела. Старуха приподнимала языком колпачок нужного «кармана», выпуская яд, к которому сама была невосприимчива. Десна у шибанки были воспалены, и такие «карманы» в челюсти явно причиняли ей неудобства, но дело есть дело. Чтобы стать отравительницей такого уровня, ей пришлось пройти через всю мыслимую боль, какую можно придумать.

– Я задаю вопросы, ты отвечаешь, – прошептал Арлинг, возвращая джамбию к горлу отравительницы. Дождавшись кивка, он начал:

– Давно ты травишь Сейфуллаха? Сколько у него времени?

– Мне нужны гарантии, – прошептала хитрая ведьма. – Слова за жизнь.

Вообще-то, Арлинг собирался ее пытать, а потом убить. К отравителям любого возраста он питал особую неприязнь. С другой стороны, шибанка производила впечатление той, кто будет лгать в любом случае – и под пытками, и без них.

– От моей руки ты не умрешь, – сказал он, убирая клинок. – Отвечай.

Старуха неприязненно покосилась на вход, видимо, проклиная нерадивых стражей. Но и Арлинг ей был хорошо известен, иначе она не стала бы даже пытаться вести переговоры.

– Меня зовут Мианэ, – зачем-то представилась она.

– Как река? – хмыкнул Регарди. – Мне неинтересно. Когда должен умереть Сейфуллах?

– Через месяц бы закончился, – неприязненно ответила старуха. – Но ты ведь меня прогонишь.

– Прогоню, – согласился Арлинг. – Продолжай.

– Будет болеть, но выживет.

– Кто его заказал?

– Вот так просто? Кстати, Тигр велел кое-что тебе передать.

– Это потом, – постаравшись не измениться в лице, сказал Арлинг. – Кому нужна смерть Аджухама? Это из-за того восстания?

– Ты, слепой, живешь в прошлом. Время сейчас течет быстро. То, что случилось полгода назад, уже дремучее прошлое. Кого сегодня интересует война колоний за независимость? Сейфуллах даже свой новый город умудрился потерять, отдал его сначала жене, а потом Тигру, причем без сопротивления. Хочешь знать, чей это караван? Думаешь, Аджухама? Нет, все здесь принадлежит иману. И я, и Сейфуллах, и даже ты, слепой. Неужели думаешь, что долг жизни можно когда-нибудь отплатить?