– Но разве вода – это не здорово? – не понял Арлинг. – А что говорит учитель, то есть, Тигр Санагор? Кроме обещаний рая?

– Новая Сикелия – вот, что он обещает, – буркнул Аллен. – Но только мы не хотим. Нам хорошо было в старой.

– Потерпите неудобства, – передразнила Хамна, видимо, повторяя какое-то публичное выступление имана, – и будет вам счастье. Люди смогут жить не только на побережье, но и повсюду, заселить Сикелию вплоть до Гургарана. Где он столько людей нашел? После войны и эпидемии Бледной Спирохеты нас стало едва ли не втрое меньше.

– А не про вас речь, – вдруг сказала Магда и потянулась ложкой к похлебке. Арлинг осторожно отодвинул ее руку, не уверенный, что огненное варево, которое приготовили Хамна с Алленом, можно есть другим людям, не кучеярам.

– Вот и я так думаю, – согласился с ней етобар.

Регарди решил, что вопросов к иману накопилось достаточно, и перевел тему на то, что волновало его сейчас в первую очередь.

– Когда вы впервые услышали о пумах?

– Когда пошли дожди, – мрачно сказал Аллен. – Но их никто не видел, только болтали. Та тварь… То чудовище, что мы сожгли… Я слышал, что в горах нашли странного зверя, который не хотел просыпаться. Но был слишком занят тренировками и даже не сходил на него посмотреть. Его хотели натравить на тебя, однако зверь все спал и спал. Дышал, но лежал, будто мертвый. Он проснулся, когда на арене появился ты. Убийца Бога. Я верю, что ты убил Нехебкая, и никогда не прошу тебе этого.

– Что же будешь делать, Аллен? – спокойно спросил Арлинг, внешне оставаясь расслабленным, но зная, что каждая его клеточка была готова отреагировать на опасный поворот разговора. Хамна замерла с плошкой над котелком.

– Видящая сказала мне, что ты искупишь свою вину, – также спокойно ответил Аллен. – Я ей верю, поэтому подожду. А еще я поверил в гремеров. И в то, что они опаснее драганов, сеющих колдовские семена в наших пустынях. Сейчас мне даже кажется, что эти драганы лишь отвлекали внимание. Ведь они первые сказали о пумах.

– Гремеры? – переспросил Арлинг, а потом вспомнил, что слышал это слово от Фадуны.

– Еще двое проснулись, – охотно вмешалась в разговор Магда, будто и ждала подходящего момента. – За нами идут.

До ее слов Арлинг собирался спросить етобара, чего именно он ждет – его страшных страданий или определенных действий, но сейчас все внимание переметнулось на Магду.

– Где они?

– Ждут дождя, – Фадуна кивнула в сторону гор. Арлинг не мог видеть клубящиеся над вершиной тучи, но чувствовал, как менялся воздух. Он, будто губка, напитывался влагой.

– Им нужна вода? – уточнил он, боясь, как бы Магда не запутала все своими видениями. Но Фадуна ответила четко, хотя и в своем духе:

– Гремер много пьет, – сказала она и широко зевнула. – Устала. Ты, когда вернешься, меня не буди. Я проснусь послезавтра.

Ее голова склонилась к нему на колени, Арлинг положил ладонь на остатки ее волос, но гладить не стал – знал, что на пальцах останутся последние пряди. Горячая кожа Магды уже давно покрылась чешуйками, и Регарди подумал, что нужно достать плащ с глубоким капюшоном. Меняющаяся внешность Фадуны могла привлечь внимание, которое им сейчас было не нужно.

– Будешь кашу? – спросила Хамна, давно с нетерпением ожидавшая, когда можно приступить к еде. Разговоры о гремерах и драганах-колдунах ей явно не нравились.

«Каша» пахла перцем и огнем так остро, что Регарди, подумав, отказался. После историй у костра аппетит пропал, хотелось думать.

– Ешьте сами, – кивнул он, – и их покорми, если не сложно.

Ученики имана уже давно тянули к котелку дощечки, которые сами настругали из толстых веток. Какие-то навыки у них все же сохранились.

Осторожно подложив под голову Магды одеяло и укрыв ее сверху вторым, Регарди оставил ее у костра вместе с етобарами и учениками, сам же забрался на бывший бархан, чувствуя, как сапоги загребают носками пожухшую траву. Полуденный зной убил ростки, но из глиняной земли уже показали кончики растущие им на смену травинки.

Повернувшись туда, где в темноте роились тучи, он глубоко вздохнул и попробовал произнести первую за многие годы искреннюю молитву.

– Ты, Нехебкай, бог ветра и песков, не пусти эту влагу с небес на землю, задержи, сделай что-нибудь. Ты ведь раньше успешно с этим справлялся, почему бы сейчас тебе не заняться тем же?

– Вообще-то, во время молитвы полагается просить, – хмуро заметил Нехебкай.

– Да, плохо получилось, – согласился с ним Арлинг. – Они ведь идут за караваном Сейфуллаха, так? Те гремеры, что проснулись?

– Допустим. Откуда мне знать. Я мертвый.

– Значит, тучи ты не остановишь?

– Я в теле слепого олуха, как такое возможно?

– Хорошо, – кивнул сам себе Арлинг. – Тогда обойдемся без божественного вмешательства. Начнем с колодцев.

Сейфуллах Аджухам, возможно, и не сказал, что ему нужна помощь, и даже наоборот попросил Арлинга держаться от него подальше, но Регарди привык доверять интуиции. Мальчишка, который давно уже мальчишкой не был, для него, Арлинга, навсегда остался смышлёным в торговле юнцом, умеющим попадать в неприятности лучше, чем вести финансовые дела.

Что-то там случилось у Сейфуллаха, что-то такое, о чем он хотел, но не мог сказать своему бывшему халруджи. Арлинг даже знал, кто именно мешал Аджухаму – отнюдь не охрана и не наемные убийцы вроде Осы или Шипа, которых видела Хамна. То была старуха-шибанка, чей запах Арлинг уже почти разгадал. И если он был прав насчет тех трав, которыми пахло от ведьмы, то Сейфуллаху грозили неприятности.

А еще Аджухам точно знал, что за тварь ползла по следам каравана. И не о пумах он думал, когда гнал верблюдов с такой скоростью. Легче всего было бы проигнорировать знаки и отправиться в Сангассию, о которой сегодня говорили на удивление много. В Самрию же пройти восточной тропой, а не той длинной и небезопасной дорогой, которую почему-то выбрал Сейфуллах. Когда-то Арлинг достаточно помотался по пустыням, чтобы научиться различать запах верблюдов и не сбиться с пути. Опытным караванщиком он, разумеется, не стал, но тропы, по которым веками ходили сикелийские караваны, чувствовал хорошо. Верблюжий запах еще пока не смыли дожди и не уничтожила чудовищная трава, растущая без воды на песке.

В столице же отыскать лекаря, договориться с ним о Магде, получить помощь и отправиться навстречу старости и мирной жизни на другие земли, подальше от имана, политики, пустынь, богов и Аджухама, от которого за много салей несло интригами и заговорами.

Не верил Арлинг, что Сейфуллах так просто отдал бразды правления Белой Мельнице. Уравнение не решалось. А значит, у Аджухама были проблемы куда серьезнее, чем когда его хотел убить родной дядя, наняв упрямую етобарку Хамну.

– Поможем Сейфуллаху, – сказал Арлинг, дождавшись, когда его команда пообедает. Магда заснула так крепко, что ей не мешали даже сумасшедшие ученики, горланившие какую-то непристойную песенку. С этой пятеркой тоже творилось что-то неладное, но Регарди решил, что пока у него нет на них времени. Аллен кому-то молился, уткнувшись лбом в песок – слышалось лишь невнятное бормотание.

– Как скажешь, ты тут хозяин, – равнодушно пожала плечами Хамна, и Арлинг ей поверил. Кажется, кучеярке, действительно, было все равно, куда за ним следовать.

– Вернемся к тому колодцу, что остался у арены, и засыплем его, – принял решение Регарди. – Эй, Аллен, не знаю, кому ты там молишься, но проси своих богов, чтобы задержали дожди. Нам встречи сразу с двумя гремерами не нужны.

И хотя он ожидал, что етобар ответит колкостью или проигнорирует его, но Аллен сказал сдержанно:

– Убрать колодцы – это хорошо, – кивнул он. – Караван идет с большим запасом, верблюды только что пили. Можно уничтожить все источники по пути.

– Читаешь мои мысли, – хмыкнул Арлинг. – Кстати, своему богу я уже помолился. Видишь, туча все еще на горе.