Дэйра подошла к Ирэн, стараясь держаться подальше от ее жениха, и принялась глядеть на воду. Ни о чем не думая и ни к чему себя не обязывая. Незачем тратить силы на бесплотные фантазии. Она может, сколько угодно воображать огненные вихри, магические превращения и чудесное спасение девицы-разбойницы, которая, наверное, заслуживала смерти, да только Дэйра судьей не была и быть ей не собиралась. Лучше просто смотреть на реку, наблюдать, как она перекатывает темные воды, чувствовать ее ледяные брызги в воздухе. Ни о чем не просить.

Одна из волн ударила в бревно особенно сильно, сдвинув его с берега. Деревяшка зацепилась за край и принялась качаться от движения воды. Зрители восторженно закричали. Услышав голос Феликса, Дэйра поморщилась от желания поменять его с Дженной местами. Разбойница выгнулась дугой, стараясь удержать ноги на спасительном бревне. Все еще верила в чудо. Теперь на Дэйру смотрели двое – девушка над рекой и ее брат.

Был еще один взгляд – почти неощутимый. На нее глядели из леса, по-прежнему враждебно, с ненавистью и отчаянием. Так смотрят на неизбежную беду, о которой знают, но перед которой бессильны.

Что-то изменилось. Миг назад все напряженно ждали падения Дженны, разрядки и «природного» правосудия, но минуло другое мгновение, и внимание людей на берегу было занято уже не разбойницей. Река, катящая воды стремительным потоком, вдруг замерла, остановилась и как будто зависла, словно птица, которую поймали за хвост. Там, где были пенящиеся буруны, образовалась неподвижная гладь, заполнившая русло от края до края, и плевать ей было на наклоны и скаты. Вода заполняла реку плотно, как густое желе, замерев даже там, где начинался уклон.

Дэйра моргнула, вздохнула и подумала о яблонях. Как они цвели в мае белоснежными кипами под окнами ее башни, заполняя покои и их хозяйку счастливыми воспоминаниями. Тогда все было хорошо. Хорошо должно быть и сейчас.

Вода заколебалась и начала медленно убывать, впитываясь в каменистое русло, будто крем в кожу. Дэйра снова моргнула. Кажется, прошло не больше трех секунд, с тех пор как вода в реке замерла, а потом исчезла, обнажив красивую черно-красную гальку на дне.

Бревно, покачавшись еще немного, уютно легло во впадину между камнями на краю берега, так и не сорвавшись. Дженна покачалась вслед за ним, а потом, поймав равновесие, твердо встала и даже выпрямилась, показывая всем видом, что собирается стоять на бревне хоть вечность.

– Кажется, ваш ледник пересох, маркиз, – нарушила Дэйра молчание, подходя к Феликсу. Плохо, что приходилось смотреть снизу-вверх, но по глазам младшего Бардуажского она уже знала, что следует говорить и делать.

– Сбить девку с бревна! – отчеканил Феликс, не спуская глаз с Дэйры. Может, он и был жестоким и заносчивым себялюбцем, но в глупости его обвинить было трудно. Возможно, он даже догадался, что вода без причины из рек не исчезает. И что причина стояла перед ним.

– Отставить! – крикнула Дэйра, вложив в голос всю силу убеждения, которым недавно хвасталась перед Томасом. Удивились все, даже она сама. От неожиданности солдаты Феликса, направившиеся было к бревну, замерли и уставились на нее. Дэйре самой стало неловко от собственного тона, подчиненным же, наверное, было и вовсе нехорошо.

– Похвально, что вы знакомы с заморским правосудием, маркиз, – сказала она уже более миролюбиво, – но с отечественным законом у вас явно проблемы. Мы находимся на землях герцога Бардуажского, вабара, принесшего клятву Сангасскому кодексу перед лицом короля Александра Десятого. Согласно пятой главе о наказаниях, смертная казнь отменяется в случае непредвиденных происшествий, повлекших за собой порчу орудия палача или характера казни. Например, если не срабатывает плаха, которая должна отрубить голову, смертную казнь заменяют на не смертельное наказание. Это наш случай. Река пересохла, бревно не качается. Не знаю, давали ли вы клятву вабара, но это не имеет значения, потому что юридически хозяином этих земель является ваш отец. И за ваши действия перед законом будет отвечать он. Учитывая, что здесь находятся не меньше двух десятков свидетелей, включая графа Эстрела и меня, маркизу Зорт, я бы не стала рисковать вашим будущим наследством. Ах да, если вы мне не верите насчет пятой главы, можете попросить слуг, чтобы они принесли Кодекс из вашей кареты. Я уверена, что вы соблюдаете закон, который обязывает любого вабара возить Кодекс с собой. Но даже если с вашим сборником что-то случилось, например, вы зачитали его до дыр, я могу одолжить вам свой.

– Маркиза, да как вы смеете! – возмущенно окликнул ее граф Эстрел, по лицу которого было видно, что он мечтает находиться, где угодно, пусть на самой захудалой почтовой станции, но только не здесь. Дэйра разобралась с ним быстро. Для графа и так было верхом храбрости сделать ей замечание, а когда она окинула его пристальным взглядом, задержавшись в области горла, вдруг закашлялся и спрятался за спиной Уила Рокера. Не выпуская из виду бледнеющее лицо Феликса, Дэйра краем глаза окинула остальных, чтобы на всякий случай быть готовой ко всему.

Капеллан, Уил Рокер, Говард Белиорский и почти все солдаты глядели ошарашенно, но в их взглядах было удивление и никакой угрозы. С Ирэн все было сложнее, в ее глазах то вспыхивали молнии, то накатывал темнотой страх. И эта реакция была предсказуемой и вроде как неопасной. Томасу было за нее стыдно, его щеки полыхали краской такого же цвета, какая осталась на рукавах его куртки после того, как он вчера пытался рисовать закат. С братом они выяснят отношения позже. Граф Эстрел снова стал жабенком, больше напуганным, чем злым, а значит, тоже временно безопасным.

Лицо Нильса было белым, как солнце в небе, а в его руках остался лишь стеклянный шар, внутри которого когда-то находился бутон цветка. От цветка не осталась и следа. Он рассыпался в прах, отдав себя во имя спасения Дженны, которая, возможно, это спасение и не заслуживала.

Убедившись, что самым опасным противником по-прежнему остается Феликс, Дэйра заставила себя улыбнуться, чтобы довести отвар до кипения, как любила говорить лекарка Маисия.

О да, оскорбить сильнее она бы его не смогла.

– Мною движет исключительно забота о соблюдении закона нашей великой страны, – проговорила Дэйра. – Как вы сами недавно заметили, возможно, вы сейчас разговариваете с будущей королевой.

Последние слова она добавила на всякий случай – чтобы Феликс ее не ударил, навесив синяк на второй глаз.

– Хорошо, – сухо сказал маркиз, и его ответ ей не понравился. Сбитый с ног враг вдруг поднялся, и оказалось, что он даже не ранен.

– Глос, – окликнул он одного из солдат. – Развяжи девку.

Дэйра насторожилась. Нет змеи, которая бы не укусила, если ее ударить. Надо было бить сильнее.

Нильс топтался у лошадей, не решаясь приблизиться к солдатам, которые снимали обессиленную Дженну. Он тоже заподозрил подвох. Ждала его и Дженна, которая, оказавшись внезапно на свободе, замерла на дне реки, едва не унесший ее жизнь. Она глядела то на Дэйру, то на Феликса, идущего к своей карете. Странно, что сестра Нильса на брата ни разу не взглянула, но в тот день странностей хватало.

«Беги!», – едва не сорвалось с языка Дэйры, но она тут же осеклась, осознав, что девица куда умнее ее. Побежать и получить стрелу в спину было бы глупо. Да и куда бежать? Река текла в поле, раскинувшимся бурыми просторами по обеим берегам, а чахлые рощицы вряд ли сумели бы защитить от опытного лучника.

Беда дала о себе знать глухим ворчанием, напомнившим о раскатах грома перед надвигающейся бурей. К реке шел Феликс, а перед ним лениво трусили два самых огромных пса, каких Дэйра видела в жизни. Больше всего они походили на волков, откормленных, сытых хищников с обманчивой ленью усевшихся у ног хозяина. Белая шкура тварей слепила глаза, а ее вонь затмевала даже запах страха, растекающийся от Дженны.

Но хуже всего было то, что Феликс держал в руках Кодекс и насмешливо поглядывал на Дэйру. В груди ёкнуло. Она воспроизвела пятую главу на память и теперь не была уверена, что сказанное было правдой, а не импровизацией.