Вот Ирэн. Устроилась у камина, распустила рыжие кудри и пускала клубы дыма вместе с мадам Мур, которая глядела с обожанием на молодую виконтессу и то и дело подливала ей вина. Вероятно, хозяйка Копры уже узнала о том, что Ирэн – невеста Феликса Бардуажского, а значит, в обозримом будущем, и герцогиня. Из всей свиты вабаров для мадам Мур Ирэн, действительно, была самой важной фигурой. Дэйра и граф Эстрел разъедутся по своим землям, а вот с Ирэн Карлбири придётся вести дела. Впрочем, женщины уже нашли общий язык, потому что лица у обоих были румяные и довольные.

Томас сидел у стойки и малевал служанку, которая охотно позировала, наклонившись вперед и уложив на заляпанную пивом столешницу роскошный бюст в корсете. Судя по двум пустым бокалам с пенными боками, Томас с донзаркой тоже развлекались неплохо.

У самой двери она разглядела Нильса и, нахмурилась, увидев, что он был не один. Донзар обнимал одной рукой раскрасневшуюся Лору, а второй поправлял ей кружева на воротнике, поглаживая то шелк, то шею, то волосы. Парочка то и дело бросала взгляды в сторону камина, и Дэйра поняла, что они ждали Ирэн. Лора не решалась оставить гостиную без разрешения госпожи, а потревожить ее боялась. Нильс не облегчал выбор молодой девушки, что-то жарко нашептывая ей на ухо. Наверняка, уговаривал наплевать на этикет и оставить Ирэн развлекаться одну. Но Лора служила у виконтессы давно и знала, что за подобную выходку можно и порку схлопотать. Послав в сторону донзара тысячу проклятий, Дэйра отодвинулась от окна, чувствуя, как успокаивается сердце, а на душе становится ровно, пусто и мертво. Им всем сейчас там было неплохо. Так и в будущем должно быть. Ее же пусть не вспоминают и не ищут. Когда она устроится в Хальмоне, то сама даст о себе знать.

***

Храбрости Дэйры хватило до леса. Пребывая в восторге от собственных дерзких планов, девушка сумела быстро и незаметно пробраться в конюшню и выбрать спокойного коня, который не стал бы храпеть и брыкаться при виде незнакомого человека. После полуночи ударил крепкий мороз, загнавший охрану внутрь сторожки, что Дэйра посчитала удачным знаком. Вышла за ворота, оседлала коня и сразу пустила его в галоп, чтобы разогреть животное. Ей тоже было холодно, но волнение и азарт заставляли кровь в венах бежать быстрее, не давая ей мерзнуть по-настоящему.

Леса она достигла за полчаса. Поросшее бурой полынью поле вдруг кончилось, опрокинув ее под кроны могучих дубов, еще не полностью сбросивших листву. Луна и звезды скрылись, и Дэйра осознала свою первую ошибку – она не взяла факела.

Вторая ошибка не заставила себя ждать. Волки завыли со всех сторон, окружая ее в кольцо и заставляя вспомнить о той ночи в Эйдерледже, когда она едва не стала добычей хищников. Тогда ее спас Нильс, но, учитывая, что он был ей должен, они были квиты.

Ругая всех, кто твердил, что в бардуажских лесах волков нет, Дэйра стегнула коня, решив положиться на его интуицию. Возможно, он разглядит дорогу в кромешной тьме и не свернет в дебри. По-хорошему, следовало спешиться и вести коня под узды, наощупь ступая по утоптанному дорожному полотну, но мороз и волки не оставляли выбора.

То, что интуиция у коня из Копры была отвратительной, Дэйра поняла, когда ее с размаху хлестнуло по лицу веткой, располосовав щеку. Вскрикнув от боли, она ухватилась за лошадиную гриву, пригнувшись к седлу, но глупое животное не просто свернуло с дороги – оно ломанулось в самые густые заросли. Следующая ветка была крепче и толще, и Дэйру сбило с коня, который, обезумев от криков и мелькающих факелов, пустился в галоп, не разбирая пути.

Оказавшись на земле, в ворохе лежалой листвы, и еще не веря, что приземлилась настолько удачно, что ничего не сломала, Дэйра завертела головой, готовая последовать примеру лошади – пуститься наутек. Она никак не могла вспомнить момент, когда волчьи крики сменились на человеческие, а в кромешной тьме появились мелькающие точки огней.

Не за ней же, в конце концов, погоня? С тех пор как она покинула Копру, и полчаса не прошло, там все наверняка спали.

– Вставай, что расселась, жить не хочешь? – крепкая мужская рука подняла ее за шиворот и, встряхнув, поставила на ноги. Дэйра по-прежнему ничего не видела, так как факела у мужчины не было. По выговору и огромному росту, смутно виднеющемуся в темноте, она определила, что перед ней донзар, но задерживаться и отвечать на ее вопросы незнакомец не собирался.

– Держись справа от луны, – мужчина показал на яркий круг, едва проглядывающий сквозь кроны дубов. – Не останавливайся, все время беги. Скоро начнется молодой лес, за ним овраг. Не думай – прыгай сразу, река еще не замерзла. Ты молись, кому хочешь, но, когда я попаду в ледяную воду, то стану молиться дьяволу. Потому что там, в бездне, сидит именно он. Смерть всегда стоит сзади нас, но, если не нырнуть в омут с головой, она наступит тебе на пятки.

– Луна? Овраг? Дьявол? – пролепетала Дэйра, стараясь не упустить в темноте силуэт уже убегавшего мужчины. Вокруг царил настоящий хаос – кричали люди, трещал лес, выли собаки, и только сейчас Дэйра поняла, что не волков она слышала. То был лай гончих, охотничьих псов, которые вместе с людьми бежали… за другими людьми.

Незнакомец ошибся. Смерть не позволила ему нырнуть в ледяной омут, наступив мужчине на пятки в пяти шагах от Дэйры. Услышав свист стрел, девушка рухнула в ворох листвы, мечтая о том, чтобы проснуться и оказаться в кровати рядом с теплой Марго. Спереди затрещал кустарник, ломающийся под тяжестью падающего тела, и малодушие исчезло, уступив место злости – на себя и на тех, кто заставил ее решиться на столь необдуманный поступок. Дождавшись, когда дождь из стрел стал не таким частым, Дэйра подползла к мужчине и нащупала древко, торчавшее сзади из его шеи.

Что бы не происходило в этом лесу, в одном мертвый незнакомец был прав – надо бежать. Больше всего происходящее походило на облаву, а если взять во внимание мертвого донзара и подумать над его словами, то получалось совсем скверно. На почтовых станциях много болтали о том, что в Бардуаге целые деревни убегали от вабаров, не выдерживая тяжелых поборов. На беглых донзаров устраивали облавы, которые чаще всего заканчивались удачно для хозяев и печально для беглецов. Тех, кого ловили живьем, вешали или забивали на месте. Таков был закон, и сейчас Дэйра попала в его жернова, как зерно, выпавшее не из того мешка. Никто не станет ее слушать, а если и выслушают, то примут ее слова за попытку выжить ценой лжи и обмана. Все фамильные вещи, которые могли подтвердить ее вабарское происхождение, остались в седельной сумке. У нее был нож с гербом Зортов, но кто станет разглядывать крошечный знак на пятке кинжала? Ей быстрее перережут этим же ножом горло.

В кустах позади затрещало, и Дэйра, которая много раз охотилась вместе с гончими, окончательно убедилась – в облаве участвовали охотничьи псы. Сорвавшись с места, она побежала, споткнулась, встала, но лишь для того, чтобы влипнуть в сплетение зарослей и завязнуть в них окончательно. Всхлипнув то ли от плача, то ли от смеха, который давно рвался из груди, Дэйра прекратила дергаться и, сумев освободить руки, повернулась к псу, который, превратившись в ту самую смерть, о которой говорил мужчина, наступал ей на пятки.

Судя по дыханию зверя, хрипевшему в темноте на уровне ее коленей, гончая была небольшой. В голове мгновенно всплыли слова егеря Стэрна, которые, как она думала, никогда ей не пригодятся. По просьбе воеводы Норада, Стэрн дал детям герцога Зорта несколько уроков, как обороняться от собак, но у Дэйры дальше теории изучение вопроса не зашло, а Томас, обожавший этих тварей, сбежал с первого занятия.

– Собака будет кусать прямо, – нудно бурчал Стэрн, у которого не оказалось ни капли преподавательского таланта. – Не сбоку, не снизу, не сверху, а прямо. Ее главное оружие – это зубы, ими она схватит вас за руку или за ногу. Это надо запомнить. Что можно сделать? Первое – уйти в сторону и одновременно толкнуть одной рукой собаку в шею вбок, а другой – в голову вниз. Это движение надо отработать. Затем хватаете ее за уши, потому что это по-настоящему ощутимая болевая зона у любой собаки, и пригибаете голову животного к земле. Дальше бьете ногой по животу. Если есть нож – атакуете.