Я даже вздрогнула от неожиданности, губу закусила, чтобы снова не заплакать. Отняла ладонь от лица его светлости и аккуратно прикоснулась к груди, ровно в том месте, где к Дарьяру присосался особенно толстый магический жгут, тянущий из моего дракона магию и саму жизнь.

— Любимый… — прошептала я. — Поделись со мной силой. Пожалуйста. Это поможет тебе самому…

То, что случилось в следующее мгновение, было неожиданным и странным настолько, что обескуражило меня, дезориентировало и привело в невероятный восторг одновременно!

Дарьяр. Он оказался прямо передо мной. Стоял, как ни в чем не бывало, без малейшего намека на былую бледность лица, без противных магических, вытягивавших из него силу и жизнь жгутов, которые только что окутывали его тело плотным клубком. Мой дракон улыбнулся и бросился ко мне, сжал в объятьях, зарылся носом в волосы, вдохнул шумно.

— Нина… — промурчал он. — Моя, милая, славная, любимая…

Отстранился чуть-чуть, в глаза мне заглянул.

— Как ты? Цела? — обеспокоенно спросил он. — Эти заартефакторенные растения ничего тебе не сделали, не поранили?

Я растерялась, силясь понять, что случилось, покачала головой отрицательно.

— Хорошо, — произнес князь и снова прижал меня к себе, обнял.

Мои руки сами собой оплели дракона в ответ. Краткий миг я позволила себе наслаждаться его близостью, а потом… Ушатом холодной воды стало понимание: я — призрак, Дарьяр рядом, значит и он…

Выглянула из-за плеча своего мужчины, стараясь осмотреться. Мы были в какой-то странной пустоте. Темнота со всех сторон, и только мы будто бы в луче света. Откуда он?

— Где мы? — спросила я тихо.

— Какая разница. Главное, мы вместе, — ответил мой дракон.

— Нет, нет, есть разница, — возразила я, отстраняясь. — Это все… Не знаю… Не настоящее, наверное! Я коснулась потока твоей силы, которую тянули из тебя при помощи магии Варателла и твой отец…

— Мой отец? Он же мертв… — не понимая, о чем я говорю, вставил Дарьяр.

— Нет… То есть теперь уже да, но… — потерялась в объяснениях я. — Не важно! Главное другое! Я хотела взять немного твоей силы, чтобы проявиться в реальности и привести в чувство Раньяра, коснулась места ее выхода, но что-то пошло не так, и я тут… Так где мы?

— Ты коснулась моей силы? Не понимаю! — растерянно посмотрел на меня его светлость.

— Я сама плохо все это понимаю. Для меня магия — вообще темный лес! — отозвалась я, судорожно соображая, как бы так объяснить покороче и попонятней. — Скажем так. Озерный черт существует, только это не нечисть какая-то, а сумевшая вырваться из загробной жизни очень злобная и честолюбивая женщина, возжелавшая бессмертия. Она воспользовалась слабостью твоего отца, тем, что потеря истинной помутила его рассудок, и заставила сотворить все те магические пакости, напасть на Руиду и других. Они искали того, из кого можно выкачать достаточно силы, чтобы оживить мертвого.

— Мертвого нельзя оживить, это черная магия, ее не практикуют в Аруме! — снова перебил меня Дарьяр.

— Ага, может и так. Только это не значит, что ее нет. Да и как оказалось, Варателла воскрешать никого не собиралась, она просто решила заменить душу живой девушки своей, выселив ту из тела, — я намеренно не говорила, что выбор пал на меня. — В общем так, ты должен остановить эту гадину! Она засела в моем теле!

— Что? Как? Я же видел… — князь осекся. — Это была не ты…

— Не я! — кивнула коротко. — Так что давай, соберись, ты должен прийти в себя, взять кинжал и убить эту гадину.

— Как? Ты же сама сказала, что она — дух, — нахмурился Дарьяр.

— Просто возьмешь кинжал и воткнешь в сердце!

— В твое сердце? Нет!

— Меня там нет! Я буду тут, где бы это тут ни было! — во мне что-то такое росло, поднималось, ширилось. Что-то сильное, дикое, горячее. Я начинала подозревать, что это магия, та самая, что выкачивала Варателла из моего любимого, какая-то часть ее теперь питала меня.

— Нет, я не стану! Не буду! Я не смогу! — протестовал Дарьяр.

— Сможешь! Я хочу! Слышала, что невеста вправе просить любой подарок перед свадьбой, так вот! Я хочу такой! Проткни эту гадину, которая лишила нас счастья! Не дай ей погубить еще и тебя!

— Нет, Нина, нет! — глаза дракона горели, на лице снова проступила бледность, и я поняла: сейчас или никогда. Он ослаб настолько, что даже здесь, где-то в безвременье, во внепространстве, силы покидали его.

— Да! — выкрикнула я, вывернулась из рук дракона, отскочила и с силой ударила его в грудь ладонями.

Это был толчок, такой, какой в реальности и на миллиметр сильного, широкоплечего мужчину не сдвинул бы. Но я вложила в него все: все чувства, всю боль, все отчаяние, — и это кипящее нечто, что наполнило меня, та сила, что перешла от Дарьяра, и которую я теперь возвращала обратно, превратились в ударную силу, сравнимую, быть может, с атомным взрывом.

Серая пелена накрыла на короткое мгновение, меня словно бы ледяным ветром обдало, перепонки чуть не разорвало от оглушительного звука, похожего на резкий хлопок.

И вот я снова стою в склепе, прямо рядом с лежащим на каменном полу Дарьяром у самого плеча Раньяра, который, с трудом удерживаясь, стоял на коленях и лупил моего дракона по щекам.

— Дар, брат, очнись ради света! — рычал он сквозь стиснутые зубы. — Очнись, я без тебя не справлюсь, один не смогу, не спасу ни тебя, ни истинную твою. Давай, приходи в себя. Я не знаю, что делать, не вижу магии. Отец опустошил меня, выжег, наверное, старый сморчок!

Дарьяр резко вдохнул, выгибаясь, будто его, как и меня, неожиданно выкинуло из небытия. Кажется, так и было.

— Нина… Где Нина? — блуждая мутным взглядом по лицу брата и часто сглатывая, проговорил он.

— Тут, лежит на постаменте с каким-то кристаллом на груди, — отозвался Раньяр. — Не решился что-то трогать. Боюсь навредить.

— Это не она… — прохрипел мой дракон, силясь подняться. — Я видел ее там, в замирье. Она сказала, что в ее теле другая. Варателла какая-то…

— Варателла?.. — эхом, с придыханием уточнил младший князь.

— Да, она, — кивнул мой любимый. — Заняла ее тело, хочет остаться, для этого тянет из меня силы.

— Рога озерного черта! Не вставай, не шевелись! Если на тебе силки, то любое движение может быть опасно! — засуетился Раньяр, заставляя моего дракона оставаться в лежачем положении. — Что еще она сказала?

— Чушь какую-то… — вымолвил Дарьяр. — Что я должен воткнуть кинжал в ее сердце, убить, по сути. Бред!

Раньяр больше ничего не уточнял, не медлил ни секунды, просто вскочил, кинулся к валявшемуся рядом с телом его отца кинжалу. Короткий миг, и сталь сверкнула, острие было направлено прямо на мою грудь.

— Не-е-ет! — воскликнул Дарьяр, вскакивая, подаваясь вперед, стремясь помешать брату.

Но было поздно. Сталь обрушилась на мое тело, я отвернулась, зажмурилась, вся сжалась.

— Что? Как? Почему? — раздался голос бабульки.

Открыла глаза. Она стояла прямо передо мной. Снова такая же полупрозрачная, парящая в воздухе, как и прежде.

— А вот мы тебе сейчас объясним, как! — прорычала сквозь зубы Руида, что появилась вместе с другой пострадавшей от рук этой бабуленции драконицей и малышкой из поселения лесорубов.

Варателла резко обернулась, ахнула от ужаса и… Все три ее жертвы вцепились в эфемерное тело. Я снова зажмурилась. Такие картины не по мне!

Какой-то звон, хруст, а потом все затопило пеленой ослепительно-яркого света. Меня будто подхватило теплой волной и понесло куда-то, закрутило, заставляя потеряться в пространстве и времени, утонуть в океане тепла и сияния… Раствориться, исчезнуть…

«Наверное, это и есть смерть», — подумала я, пропадая окончательно.

— Ну что ты ее трясешь? Вроде бы князь, владетель земель, старший брат, а ума как у козявки! — словно сквозь толстенный слой ваты расслышала я ехидный голос Раньяра. — Она же истинная твоя, не тряси, а целуй, балда!