— Если бы это было возможно… — сжимая кулаки, отозвалась девушка.

— Мы обязаны что-то сделать! — я закрутила головой, ища других, ставших жертвами колдовства Натьяра и Варателлы. И нашла. Они тоже были здесь. Их остекленевшие взгляды глядели на мое тело, которое старательно обкладывал лусторцией старый дракон. — Все вместе! Мы сможем! Надо придумать что-то! Хоть что-то!

Ни одна из подруг по несчастью ничего мне не ответила.

— Готово! — произнес дракон. — Силки расставлены!

— Отлично! — бросила призрачная, подлетела к моему телу и прошептала:

— Мелкая, как клоп. Могло быть, конечно, и лучше… Но и эта сойдет!

Уверена, если бы я не была сейчас нереальной, сверхъестественной сущностью, то слов бы этих не расслышала — так тихо произнесла их старуха. В следующий миг она обрушилась на мое тело, исчезая в нем. Я ахнула, сжалась инстинктивно, ожидая волну боли. Но ничего не произошло. Бабка пропала, а я ничего не ощутила. Совсем.

Натьяр громко хмыкнул, отошел от своей супруги и сделал пасс рукой, заставляя рассыпаться в воздухе ворох рыжеватых искр. Они крошечными огоньками взлетели вверх, ударяясь в каменный потолок, и по тому прошла яркая волна зеленоватой ряби.

Несколько секунд полной тишины были нарушены душераздирающим полурыком-полувоем, что донесся откуда-то извне, сверху. Раздался сильный удар.

— Какой твой старший шустрый! — прозвучал голос. Мой собственный голос!

Я глазам не поверила, наблюдая, как тело мое ожило, поднялось на ноги и нехорошо улыбнулось. Точь-в-точь так, как делала это призрачная бабулька. Эта пакость неживая завладела и управляла теперь мной, как марионеткой.

Натьяр ничего на это не ответил, только снова махнул рукой, заставляя взвиться в воздух ком побегов лусторции. Растение мигом оказалось на мне, оплело, оторвало от пола и припечатало к каменной кладке стены, как паутина незадачливую муху. Точнее оно сковало и прижало мое тело, которым сейчас руководила бабуська.

— Пора начинать, — глухо произнес дракон, снова сотворяя какое-то заклинание, которое сизой дымкой осело на лежавшей на постаменте мертвой женщине, его супруге, и на нем самом, заставляя их будто бы исчезнуть, скрывая от глаз всех живых. Но я продолжала видеть и бывшего князя, и его жену, хоть и нечетко. Такая себе плюшка от моего состояния!

Засевшая в моем теле Варателла кивнула и тут же закричала. Столько было в этом крике отчаяния и ужаса, что любая актриса позавидовала бы!

Новый удар и вопль извне был еще более сильным и более пронзительным. С потолка посыпалась вековая пыль и мелкие крошки чего-то: не то земли, не то состава, скрепляющего кладку. Лже-я снова заголосила и тут же тихо рассмеялась. Вот же гадина! Этим спектаклем она заманивала сюда Дарьяра.

— Нина! — раздалось из темного коридора, которым я некогда сама пришла сюда, в этот склеп.

— О, бежит родимый! — язвительно сообщила Варателла моим голосом. — Наконец-то! Должны были еще в день начала отбора сюда его заманить, колечко мое всучить, а пришлось с этой мерзкой человечкой возиться!

— Давай без разглагольствований! — рявкнул практически невидимый Натьяр.

В отличие от веселящейся и наслаждающейся происходящим бабуленции, его бывшая светлость был напряжен и собран.

— Я здесь! — выкрикнула Варателла моим голосом. — Я тут, Дарьяр! Помоги!

Я хотела заткнуть ей рот, хотела надавать тумаков, но не могла. Была способна только взирать, разрываясь от желания действовать.

Мой дракон вбежал в склеп. Его глаза горели, лицо было бледным, искаженным выражением ужаса, волнением и страхом!

— Нина! — выдохнул он, увидев мое распятое, примотанное к каменной стене побегами лусторции, тело и рванул вперед.

— Нет! — закричала я, понимая: быть беде!

Прямо там, у моих ног, змеями вились невидимые глазу потоки, какие-то магические линии. Они перетекали одна в другую, образуя нечто вроде… капкана! Но Дарьяр меня, призрака, конечно не услышал.

— Нет! Стой! — кричала я, рвалась вперед к нему, хотела ухватить, остановить, но тщетно! Все тщетно!

Дарьяр стремительно шагал вперед, забыв об осторожности, о возможной опасности. Обо всем на свете забыв, стремясь спасти меня, избавить от пут. Что-то вспыхнуло, потоки магии проявились, взвились вверх, ринулись к моему дракону, связывая его и заключая в сверкающий сине-фиолетовый кокон.

— Нина! — крикнул Дарьяр, ударив ладонями по светящимся полупрозрачным стенкам замкнувшегося вокруг него кокона, формой своей похожего на яйцо.

Лицо моего князя стало еще бледнее, на скулах выступили чешуйки, на руках показались драконьи когти. Он царапнул ими магическую преграду, зарычал, ударил магией, заметался… Все без толку!

— Нина! — надрывался он, срывая голос.

А я смотрела и ничего не могла сделать. Видела только, как эфемерные нити оплетают его тело, будто пронизывают моего дракона насквозь, утолщаются, крепнут.

— Что это? — на выдохе спросила я у Руиды.

— Это те самые силки для силы, — ответила девушка. — Сильные переживания заставляют магию князя выплескиваться наружу, а эта пакость присасывается к открытым каналам и выкачивает все, что есть, осушая, опустошая и…

— И что? — чувствуя, как по щекам катятся слезы, уточнила я.

— И убивают… — отозвалась Руида. — Мне жаль… Раньяра вон тоже не пощадили, из него тоже тянут. Хоть он молодец, сдержался, мало каналов открыл…

— Нет, не-е-ет, — простонала я. — Я не позволю! Мы! Мы не позволим! Надо что-то сделать, хоть что-то!

— Нина, и ты, и я, и другие, — она с грустью взглянула на девчушку и молодую драконицу, безучастно взирающих на происходящее, — мы просто фантомы: не живые, не мертвые, бесплотные.

— Значит надо вернуть себе плоть! — твердо заявила я.

— Как? Наши тела далеко, да и закрыты для проникновения духов, превращены в своего рода проводники, а твое и вовсе занято, — обреченно вымолвила драконица.

— Да не знаю я! Не знаю! Но нельзя же просто так стоять, смотреть и ждать! Должен быть способ это прекратить! — я пронеслась по склепу, метнулась сперва к Натьяру, что скрывшись за магией, будучи невидимым, ждал чего-то, притаившись в углу. Попыталась ударить, ворваться в его тело. Ничего не вышло!

Тогда направилась к самой себе, к своему телу, пришпиленному к стене побегами лусторции, словно бабочка в бархатной подушке. Попыталась влететь в него, вернуть себе.

— Это мое тело! — рыкнула я.

— Пошла прочь, мерзавка иномирная! — прошептала злобно бабуся моим голосом. — Было твое, стало мое!

— Клянусь, я найду способ умертвить тебя! — отозвалась я. — Снова!

Варателла мне не ответила, только застонала, изображая адские муки, затрепыхалась в своих поддельных оковах.

— Нина! Нина! Нет! — снова закричал Дарьяр, кидаясь на непробиваемый магический кокон всем телом.

Эфемерные нити, что тянули из него силу, зашевелились, засветились ярче.

— Дарьяр, спаси меня, прошу! — полустоном залепетала фальшивая я. — Мне так больно. Эти плети… Они… они меня убивают…

Мерзавка Варателла еще и слезу пустила, взглянула последний раз на моего дракона, который ни сном ни духом не ведал, что перед ним не настоящая я, а только оболочка, в которой поселилось чистое зло, некогда бывшее женщиной, а потом выдохнула шумно, с хрипотцой, и голову на грудь уронила, будто бы жизнь покинула тело.

Дарьяр взревел. От этого звука волосы должны были встать дыбом. Столько боли и отчаяния слышалось в нем. Я почти физически ощущала, как разрывается сердце дракона, его страдания, мучения, презрение к себе за то, что не смог спасти меня. Я понимала: Дарьяр думает, что я мертва, что не уберег, что потерял истинную, только-только обретя.

Он бросился на преграду раз, другой, третий, высекая из нее искры, но не имея сил прорвать. Его выживший из ума батюшка постарался, на совесть смастерил магический капкан. На бледном лице Дарьяра выступили капли пота, кулаки были разбиты в кровь. Он кидался раз за разом, пока я металась рядом, не имея возможности подойти ближе, прорваться к нему, обнять, прижаться, шепнуть, что все хорошо.