Очень скоро первый мужичок присел, чтобы сыграть со мной на мелкую монетку. Выиграл, его место занял другой. Очень скоро вокруг была уже толпа, которая периодически взрывалась смехом, вызванным моими присказками.

— Купчики-голубчики, готовьте рубчики,

Билетом запаситесь, вдоволь наглядитесь,

Кручу-верчу, обыграть хочу!

Медленно ставки повышались. Кто-то из игроков уходил с прибавкой, кто-то с убылью, но небольшой. Наконец, сквозь облепившую меня толпу просочился тот, ради кого все это было затеяно, — Шаркун.

— О! — протянула я, глядя на то, как усатый мужчина тыльной стороной ладони останавливает юношу, собиравшегося занять только что освободившееся напротив меня место. — Новые лица, достойные плакатов в столице! Садитесь, не стесняйтесь, с деньгами легко расставайтесь. Али оставайтесь, да множьте понемножку. Или вы не из тех, кто мелочится?

Я выложила перед шулером две монеты — мелкую и одну из двух крупных, которую сумела выиграть, — предлагая ему самому сделать ставку.

— С мелочью не вожусь, — фыркнул шулер и положил рядом большой номинал.

Я убрала со стола мелкую монету, положила шарик под один из стаканов и стала крутить.

— В каком? — спросила я, когда все было перемешано.

— Тут! — ткнул Шуркан в правильный сосудик.

— Зоркий глаз, господин хороший, забирайте свои гроши! — протянула я, подняв стакан и позволив шарику выкатиться.

— Давай еще! — глаза Шуркана заблестели, кажется, он и правда был азартен, как черт. Уж не знаю, как местный озерный или как земной адовый. Но градалетский шулер был готов заглотить мою наживку и оказаться на месте жертвы.

— Уверены? — поинтересовалась я. — Если играем дальше, то десять партий на повышение. Уйти нельзя, ставку понизить тем более...

— Уверен, уверен, — закивал Шуркан и подтолкнул ко мне укатившийся шарик. — Крути давай!

И я крутила. Семь из десяти партий Шуркан проиграл, но последние две выиграл, конечно. Я все время игры внимательно глядела на руки своего соперника. Точнее, на рукава. Старалась понять, лежит ли еще за манжетами припрятанная карта или шулер ее вынул.

— Десять партий, — сообщила я, чувствуя, как потяжелел лежавший на коленях кошелек, в который я складывала выигрыш. — Выходите или еще десяточку?

— Конечно, еще! Ко мне только удача вернулась! Отыграюсь, потом разойдемся! — нервно сообщил Шуркан.

— Хорошо, — улыбнулась я. — Но ставки продолжают повышаться. Господин хороший может себе это позволить?

— Я не нищета какая-то! — буркнул в усы мужик и небрежно высыпал на стол горку крупных монет.

Я на глазок прикинула сколько в ней и поняла, что этого, вкупе с тем, что в кошельке уже лежало, на платьице должно хватить, а значит можно было переходить к главному пункту плана.

Речитатив лился из моих уст, напряжение в толпе росло. Как и ставки. Кто-то болел за меня, кто-то за Шуркана, но равнодушных не осталось. Стаканчики метались по столу с максимальной скоростью, на какую я была способна. Зрачки рыжего так же стремительно двигались, стараясь не упустить из вида тот, в котором должен был быть шарик. Наивный! Бумажного комка уже давно там не было…

— Этого не может быть! — рявкнул зло шулер, когда под указанным им стаканом вновь оказалось пусто.

— У будущей жены князя Дарьяра все по-честному, без обмана! — козырнула я статусом, делая чуть обиженный вид и надеясь, что это немного остудит пыл моего соперника.

Помогло. Шуркан замолчал, рукой покрутил, дескать: «Дальше давай!», и положил на кон новую партию монет.

— Что-то от тебя удача отвернулась! — бросил кто-то с насмешкой, когда шулер снова оказался обставленным.

— Неверная она баба, удача-то! — поддакнул кто-то. — А может просто ей лысина твоя разонравилась?!

Толпа загоготала, а сам Шуркан машинально схватился за темечко, где и правда намечалась плешь.

— Крути давай! — бросил он мне злобно, вываливая новую порцию монет вместо тех, что я уже спрятала в кошельке.

— Этот! — воскликнул шулер резко, стоило мне только остановить вращение стаканчиков.

Я моментально подняла сосуд, демонстрируя, что шарика под ним нет, и сгребла монеты. Тут к Шуркану подошел детина, что передавала ему карту из-за спины, и что-то шепнул ему на ухо.

— Что?! — глаза усатого округлились, зрачок в них обратился в черную вертикальную илгу. — Ты мошенница! Мухлежница! В тебе честности и на мелкую монету нет!

Его ор был таким громким и басовито-гортанным, что в окнах стекла задрожали.

— Кто бы говорил про честность, да только бы не карточный шулер! — вернула я мужику обвинение тоже далеко не тихо.

— Кто шулер? Я шулер? Я честный игрок! — взревел дракон и стукнул ладонями по столу, подаваясь на меня.

Тут-то я и приметила, что из-за манжета у него показался уголок карты. Все-таки не вытащил! Не медля ни секунды, я кинулась вперед, рывком схватила за запястье ошалевшего от такой неожиданной наглости Шуркана и под пристальными взглядами собравшихся вытянула у него из рукава картонный прямоугольник.

— Кто честным называется, тот зарукавным тузом не марается! — в тон рыжему выкрикнула я и припечатала карту посредине стола.

Монеты подпрыгнули, жалобно звякнув, а в таверне вдруг воцарилась полнейшая тишина.

Повисшая тишина была густая, как деревенская сметана, и возникшее в ней недоумение стремительно, со скоростью сверкнувшей молнии, переросло в злость и жажду кары небесной.

— Да эта же та самая карта, из-за которой я недельную выручку проиграл! — взвился тот самый дедушка, что был недавно обыгран Шурканом и вроде как ушел. Похоже, старик вернулся, пока я наперстки крутила, видимо, решил хоть порцию развлечений получить, раз уж без денег остался. А получил не только зрелище, но и всплывшую правду.

— Ах ты ж, хмырь колодный! — взревел какой-то мужик за моей спиной. — Это ж получается правду по углам шепчут, обкрадываешь ты нас! А все брехал: «Я честный дракон, я честный, просто меня удача любит!»

— Это она все! Она обманывала! И карту подложила! — зыркая по сторонам, заголосил Шуркан.

Но было поздно, толпа обыгранных взбунтовалась.

— Бей его!.. — раздалось совсем рядом, почти над моим ухом, и я моментально нырнула под стол.

Жизнь, да и работа на стройке, научила одному важному правилу: если мужики хотят начистить друг другу физиономии, мелкой козявке женского рода, вроде меня, у них на пути лучше не стоять, снесет волной — костей не соберешь. Но сгрести монетки я не забыла.

Проползла между ножек да и вынырнула ближе к стойке. А там, глядя на меня горящими глазами с традиционно вертикальным зрачком, уперев в бока руки, в одной из которой еще и ручка чугунной сковороды была зажата, стояла Фаяра. Честно, я невольно сглотнула, но на ноги все же поднялась. Казалось, вот сейчас эта суровая драконица ка-а-ак замахнется да и врежет мне увесистой кухонной утварью по голове, потому я приготовилась уклоняться и бежать. Но вместо этого Фаяра расцвела улыбкой.

— Ай да невестушка, ай да молодец! Вывела-таки этого гада ползучего на чистую воду! — выдала она, порывисто меня обняла да еще и по ягодицам шлепнула.

Я обалдела от такого выражения чувств, а по-прежнему не сошедшие с попы синяки жалобно взвыли.

— Не в моей таверне! — взревела хозяйка “Синего хризолита”, отпустила меня и, схватив со стойки заранее припасенную скалку, двинулась в сторону начавшейся заварушки.

— Чего стоишь? Тикай, пока дружки Шуркана за тебя не принялись. Зарплату твою в счет поломанной мебели удержу все равно! — добавила женщина, обернувшись в мою сторону на секунду.

Увидев, как в стену врезался стул и разлетелся на куски, я смирилась с невыплаченным заработком.

— Пошли, выведу тебя через кухню, — хватая за рукав и утягивая в сторону, протараторила Лула.

Сопротивляться я не стала, двинулась за ней вслед, прижимая мешочек со звонкой монетой. Только на ходу в этой кутерьме зацепила взглядом фигуру-тень, притаившуюся в углу и, казалось, буравившую пристальным горящим драконьим взглядом мою фигуру.