Звук ревущего двигателя успокаивает меня. Когда я поправляю шлем, меня обхватывают руки. Не оборачиваясь, я с замиранием сердца понимаю, что это он.

В зеркале заднего вида я вижу, что он уже надел запасной шлем. С его руками, крепко обхватившими меня, я уезжаю, выбирая другой пляж для посещения, а не место прошлой ночи.

Скорость набирает обороты, мой гнев нарастает, поскольку скорость намного превышает установленный законом лимит. Сделав резкий поворот, я въезжаю на пляж и останавливаю мотоцикл, резко спрыгиваю с него и в ярости снимаю шлем.

— Какого хрена ты сел на мотоцикл? — кричу я ему.

— Шарлотта, пожалуйста. Я…

— Нет, Лекс, — прерываю я, указывая на него пальцем, — С меня хватит! Я так устала. Я не могу больше играть в эту игру. Это слишком утомительно. Дела с Джул…, — я прервалась, не желая продолжать.

— Что ты собираешься сказать о Джулиане? Это то, к чему все свелось? Ты не можешь справиться с нами, поэтому выбираешь Джулиана?

— Лекс, мы слишком разные.

— И потому что это не с ним, ты думаешь, что это любовь?

— Я никогда этого не говорила.

— Ну, Шарлотта… Я. Блядь. Люблю. Тебя, — кричит он, поднимая руки в воздух, — Я всегда любил тебя. Знаешь, ты тоже причинила мне боль, и вот я пытаюсь бороться за нас, хотя ты продолжаешь отталкивать меня. Ты говоришь мне, что это между ним и мной. Ну, вот я и здесь. Скажи это раз и навсегда мне в лицо, и я клянусь, если ты выберешь его, я уйду. Ты больше никогда меня не увидишь.

Я стою там, молча столкнувшись с ультиматумом.

Несмотря на мою силу и желание держать себя в руках, стены рушатся, и слезы беззаботно падают по моим щекам.

Его выражение лица сразу же смягчается, и его руки обхватывают меня так крепко, что я не могу позволить ему уйти, потому что если он это сделает, я буду винить себя до конца жизни.

— Лекс, я так боюсь снова потерять тебя.

— Шарлотта, посмотри на меня… пожалуйста.

Он берет меня за подбородок, поднимая мою голову, так что наши глаза встречаются. Они сияют так ярко, захватывая меня, унося в особое место, которое под силу только ему.

— Ты не сможешь. Я не позволю, чтобы это случилось с нами.

Наклонив голову, он целует слезы с моей щеки, заставляя их исчезнуть.

Мы стоим здесь, как долго, я не знаю. Уставший, он тянет меня за собой, и мы садимся на песок, его руки обхватывают меня, чтобы защитить от океанского бриза.

— Лекс, ты когда-нибудь думал о том, чтобы оставить ее ради меня?

— Все время, черт возьми. Я прокручивал разговор в голове, все планировал. Я доходил до предела. Я знал, на сколько жизней это повлияет, но мне было все равно. В тот день, когда я планировал сказать ей, она бросила бомбу, — его голос дрожит, воспоминания причиняют боль, — Я так ненавидел ее в тот момент. Мои родители и Адриана были так счастливы. Когда она попала в больницу, потому что ей было больно, и после рассказов моей матери о потере ребенка, я понял, что если что-то случится, то это будет моя вина.

Я замерла, не в силах осмыслить его слова. Всеми фибрами своего существа я пытаюсь сменить тему. Я слабая, я знаю это. Жизнь жестока. Я усвоила это тяжелым путем, но открывать этот темный, жестокий мир — не способ начать жизнь заново.

— Я чувствовал себя таким зажатым, Шарлотта. Никакого контроля над своей жизнью, — он крепче прижал меня к себе, коснувшись губами моих волос, — Сейчас я, может, и контролирую, но все решения принимаю я. Мне не перед кем отвечать, кроме себя. Я думал, что именно так я хочу жить, но без тебя нет жизни. Ты должна знать, что все, что мне нужно, — это ты.

Наклонив голову набок, я целую его прекрасные губы. Могу ли я обладать им вечно? Может ли это, наконец, быть для нас? Счастье, которого мы оба так жаждем?

Я знаю, что все карты на руках у меня, и это в конечном итоге мое решение.

Я должна полностью довериться ему, раз и навсегда.

— Выходи за меня замуж, Шарлотта.

Ошеломленная, я поворачиваюсь к нему лицом. Его лицо смертельно серьезно, и, может быть, моя затуманенная голова все выдумала. Он не мог просто попросить меня выйти за него замуж. Неужели?

— Лекс, эм… что ты только что сказал?

— Я сказал… выходи за меня замуж, Шарлотта. Сегодня вечером, здесь и сейчас.

— Но… мы не можем просто пожениться. Ты с ума сошел?

— Я никогда в жизни не был таким здравомыслящим, — спокойно отвечает он.

— Это даже невозможно. Я имею в виду, даже если бы мы захотели.

— Нет ничего невозможного.

Он бросает мне шлем, показывая, чтобы я надела его. Прыгнув на мотоцикл, он заводит двигатель. Достав свой телефон, он что-то быстро набирает. Я понятия не имею, что он делает. Мы же не в Вегасе.

Мы едем в следующий город, и я прижимаюсь к нему в легкой панике. Вдруг он останавливается перед зданием, спрыгивает с него и говорит мне подождать у мотоцикла. Пока я жду, я чувствую нарастающую панику и неопределенность ситуации, от которой я начинаю потеть. Сильно.

Доверься ему, Чарли. Давай, доверься ему, — поют голоса в моей голове.

Лекс идет по дорожке и стучит в дверь шикарного дома. Ему отвечает мужчина в халате, ошеломленный тем, что Лекс стоит на крыльце. Он что-то говорит, но я не могу разобрать ни слова. Мужчина поднимает руку, словно отказываясь что-то услышать, пока они оба не замолкают, и мужчина закрывает дверь. Лекс продолжает ждать на крыльце, оборачиваясь, чтобы улыбнуться мне, почти как будто улыбка говорит тысячу слов, которые мне нужно услышать прямо сейчас, чтобы унять дрожь. Дверь снова открывается, и мужчина указывает на что-то сзади. Он снова закрывает дверь, и Лекс подбегает к тому месту, где я стою.

— Теперь… ты скажешь мне, что происходит? — спрашиваю я в панике.

Он хватает меня за руку и тянет обратно к дому, но мы сворачиваем за угол, идем вдоль кустов роз, пока не оказываемся на заднем дворе, в нескольких футах от беседки, где стоит мужчина, а рядом с ним пожилая женщина.

— Шарлотта, выходи за меня замуж. Здесь. Сейчас.

— Лекс, да ладно… ты ведь шутишь, да?

— Выходи за меня замуж, Шарлотта, — повторяет он слова.

Я смотрю на ожидающих мужчину и женщину. Не думая, я тяну Лекса к ним, пока мы не оказываемся под беседкой. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на мужчину, Лекс кивает ему, прежде чем он начинает говорить.

— Мы собрались здесь сегодня…, — продолжает он говорить, пока я стою ошеломленная, не в силах осознать этот момент.

Что, черт возьми, происходит?

Это правда?

— Александр Мэтью Эдвардс, берешь ли ты Шарлотту Оливию Мейсон в свои законные жены, чтобы иметь и хранить, пока смерть не разлучит вас?

— Беру.

Дама протягивает ему золотую ленту, и он медленно надевает ее мне на палец. Оно немного тугое, но ему все же удается надеть его. Как, черт возьми, он успел надеть кольца за пять минут?

— Шарлотта Оливия Мейсон, берешь ли ты Александра Мэтью Эдвардса в свои законные мужья, чтобы иметь и хранить, пока смерть не разлучит вас?

Вот дерьмо! Кто-нибудь, ущипните меня сейчас же.

— Беру, — пролепетала я, — Правда.

Я вздохнула, и в этот момент мир наконец-то обрел меня.

Женщина протягивает мне еще одно золотое кольцо, и мои пальцы дрожат, когда я надеваю кольцо на палец Лекса.

— Властью, данной мне штатом Нью-Йорк, я объявляю вас мужем и женой. Вы можете поцеловать свою невесту.

Лекс придвигается ближе, его нос нежно касается моего, прежде чем он раздвигает губы и нежно целует мои, мягко, но настоятельно, отчаянно, но непринужденно, под беседкой, когда я едва сдерживаю себя. Я жду, когда он разбудит меня и скажет, что все это сон. Самый прекрасный сон, в котором я только что совершила самый большой прыжок веры, известный человечеству.

— Мы м… женаты? — мой голос дрожит.

— Вам лучше поверить в это, миссис Эдвардс.

***

В ту ночь я забралась в его кровать, и впервые он прижался ко мне, не отпуская меня. Мы никогда официально не спали вместе, и это означало новое начало. Новая жизнь для нас, и мы женаты. Адреналин отказывается выветриваться.