О, Боже, о чем, черт возьми, он собирался спросить меня теперь?

Мои ноги нервно шаркали, а колени подтянулись, пока я пережидала этот неловкий момент. Если бы он спросил что-нибудь, связанное с моим влагалищем, я бы мигом ушла оттуда.

— Я предполагаю, что на данном этапе вы намерены вступить в интимную связь с конкретным человеком. Шарлотта, как много вы знаете об их сексуальной истории? — спросил доктор Хэнсон, приподняв бровь.

О, как все перевернулось.

Теперь мне предстояло обсудить вопросы, на которые я так отчаянно хотела получить ответы, но не имела смелости их задать.

— Честно говоря, я думаю, что он спал очень… много, — ответила я, глядя прямо на Алекса.

Его ухмылка исчезла, и теперь он выглядел так, будто мог бы залезть в эту яму вместе со мной и умереть. Хотя мы бы там не умерли, мы бы использовали все свое время для размножения и заселения темной дыры.

— Он все еще так себя ведет? — спросила доктор Хансон с беспокойством в глазах.

— Нет, он с кем-то надолго.

— Он все еще сексуально активен с ней?

— Я не уверена, доктор Хэнсон. В конце концов, он мужчина, — я смотрела на его лицо, ища ответ, который успокоил бы меня и облегчил боль в моем нутре, которая появлялась всякий раз, когда я думала о том, что они занимаются сексом.

— Я настоятельно рекомендую вам использовать и презервативы, и таблетки. Заболевания, передающиеся половым путем, легче подхватить, чем вы думаете, — он сделал несколько записей и передал карту Алексу, — По-моему, все в порядке. Я оставлю вас с доктором Эдвардсом, чтобы он проверил ваше кровяное давление и выписал рецепт. Приятно было познакомиться с вами, Шарлотта.

Он закрыл дверь. У меня не было выбора, кроме как разобраться с самой неловкой ситуацией за всю мою жизнь, хуже той, когда мое платье случайно задралось в первом классе, и все увидели мое нижнее белье из «Клубничного торта».

Алекс ухмыльнулся, когда надел аппарат для измерения кровяного давления на мою руку: — Значит, я игрок, да?

— Скорее шлюха. Я ненавижу тебя прямо сейчас… ты ведь это знаешь, да?

— Нет, не знаешь. Ты любишь меня прямо сейчас. Иначе зачем бы ты здесь получала рецепт на таблетки на случай, если твоя сексуальная активность возрастет?

Я покачала головой, закрыв лицо руками: — Ты придурок.

Он убрал аппарат для измерения кровяного давления и что-то написал в своей карте. Положив ее на стол, он развернул свое кресло так, чтобы оказаться прямо передо мной.

— С каких пор ты здесь работаешь? Я думала, ты только что прошел практику в больнице?

— У них не хватало персонала…, — он сделал паузу, прежде чем схватить прядь моих волос и задвинуть ее за ухо, — Итак, скажи мне, Шарлотта, мы делаем это?

— Это?

Я видела, что он пытается найти правильные слова, пока, наконец, не ответил: — Ты пришла сюда сегодня, чтобы убедиться, что ты защищена. Что мы защищены.

— Я просто хотела убедиться, ну, знаешь… на всякий случай.

Алекс наклонился через мое плечо и повернул замок на двери. Он отстранился и прильнул губами к моим губам, жаждая узнать причину моего присутствия.

— Конечно, это была судьба, верно?

Следуя своим инстинктам, я оказался здесь, где только можно?

— Я никогда не хотел ничего большего, Шарлотта. Ты должна мне поверить.

Я посмотрела в его глаза, эти изумрудно-зеленые лужи умоляли меня понять, что его желание подтолкнуло его к этому безумию, в которое мы превратились. Я обняла его за шею и притянула к себе, надеясь, что это придаст ему уверенности, в которой он так нуждался: — Я верю тебе. И в любом случае, если не твои слова сказали мне об этом, то это генерал, отдающий мне честь прямо сейчас.

Он прижался своим лбом к моему: — Ты сумасшедшая.

— Безумие — это то слово, которое вы ищете, — поправила я.

Смеясь, он встал и отпер дверь. Я последовала его примеру, пока он не повернулся и не вырвал бумагу из блокнота.

— Вот, пожалуйста, мисс Мейсон. Причина, по которой вы пришли. Надеюсь, вам будет весело, — подразнил он.

— Спасибо, доктор Эдвардс. Я уверена, что удовольствие будет не только моим.

И с этим я вышла, сопровождаемая роем бабочек, которые образовались в моем животе, не позволяя скрыть огромную ухмылку на моем лице.

Двадцать седьмая глава

Лекс

Настоящее

Я пытаюсь понять смысл того, что произошло с Шарлоттой.

Как только я упомянул о возвращении в Лондон, наша легкомысленная беседа внезапно перешла в неприятное русло. Ее манера поведения изменилась, ее ложь о том, что она занята, была едва правдоподобной. Она больше не хотела со мной разговаривать, и я не знаю почему. Она выскочила так быстро, что я не успел спросить ее, что, черт возьми, я сделал не так.

Полет обратно в Лондон показался мне самыми длинными пятью часами в моей жизни. Последние несколько дней прошли как вихрь, и все, чем я стал, вдруг стало ничего не значить. Люди говорили мне, что время лечит все раны, но что они, блядь, знают обо мне? Я не могу спать, я не могу есть, я едва дышу. Я бросил ее, снова. Всего на две недели, но время не имеет значения.

Я провожу пальцами по волосам, пытаясь взять себя в руки. Черт, кто-нибудь, скажите мне, как сделать так, чтобы у нас с ней все было хорошо.

После быстрой поездки на такси из аэропорта, в шесть утра я прибываю в офис, намереваясь подготовиться к важной встрече, которую мы запланировали на сегодня. Поскольку в Лондоне еще так рано, я сомневаюсь в себе, но все равно решаю написать ей сообщение, извиняясь за свой внезапный отъезд, желая остаться в ее добром расположении и не позволить тому, что произошло в кафе, создать неоправданную дистанцию между нами.

Я: Мне жаль, что мне пришлось уехать в Лондон. Могу я загладить свою вину еще пирожными? Думаю, в следующий раз ты вспомнишь, как они тебе нравятся.

Зная разницу во времени, я не жду ответа сразу, и, желая, чтобы мой беспокойный ум успокоился решил проверить цены на наши акции, пытаясь отвлечься.

Незадолго до девяти я иду в зал заседаний и сажусь во главе стола. Люди заходят, и, зная, как я дотошно отношусь к пунктуальности, мы начинаем вовремя и сразу же погружаемся в режим приобретения, когда за штурвал садится глава нашей операционной команды.

Где-то во время построения графика прогнозов развития азиатского рынка на столе загорается мой телефон.

Шарлотта: Пирожные были великолепны, фантастически вкусны, как я их и запомнила. Моя проблема в том, что я давно их не ела, и вдруг они оказались на моей тарелке. Пока я не ела эти пирожные, я обнаружила, что есть и другие десерты, которые мне нравятся.

Мои губы оттягиваются назад, обнажая зубы, когда мой пульс учащается. Мои пальцы крепко обхватывают телефон, чтобы сдержать желание швырнуть его через всю комнату. В какую гребаную игру она играет? С напряженным выражением лица я тупо смотрю на экран, не в силах обработать цифры.

Это совсем не похоже на меня. Насколько я знаю, я должен подписать права на Lexed. Мое внимание не там, где нужно, и, едва сдерживая себя, я прекращаю совещание, приказывая своей команде руководителей доложить мне позже.

Кейт поднимается со своего стула и смотрит на меня с обеспокоенным выражением лица: — Мистер Эдвардс, все в порядке?

Я знаю, что Кейт искренне переживает за меня, но что, черт возьми, я должен сказать? Моя бывшая девушка, к которой я до сих пор испытываю чувства, считает, что ее нынешний кавалер лучше меня, а у меня закипает кровь от мысли, что они трахаются? Я не могу представить себе ничего более ювенильного.

— Просто несколько вещей, о которых мне нужно позаботиться.

Вернувшись в мой кабинет, Кейт знает, что лучше не ходить за мной и не настаивать на чем-либо. Мой кабинет — это мое убежище, запретное для всех, если только я не разрешу им войти.

Сидя за своим столом, я провожу руками по деревянной поверхности, любуясь аккуратно организованным пространством. Контролирующий фрик внутри меня использует спокойное время, чтобы успокоиться. При включенном экране компьютера электронные письма заваливают мой почтовый ящик, но меня это не волнует. Я пролистываю, другой день, та же старая хрень. Я отворачиваюсь, поворачивая стул лицом к окну.