— Пожалуйста, уходи, — предупреждаю я его, — Это мое место для работы. Я не приношу свою личную жизнь сюда.

Он стоит передо мной с выпученными глазами и непокорными волосами, его языка тела достаточно, чтобы я поняла, что он смертельно серьезен. Его взгляд устремляется на журналы на моем столе.

— Отвечай!

— Мне нечего тебе сказать.

Его смертоносный взгляд болезненный и пронзительный с целью разорвать меня на части. Лекс может злиться, наносить удары по мне, подпитываясь болью, которую он чувствует, но ничто, и я имею в виду ничто, не может стереть боль, которая просачивается в каждую часть меня, как яд.

Я жажду его слов, какими бы обидными они ни были, это его душа, выходящая по кусочкам, чтобы я услышала. Но самый смертоносный звук из всех — это молчание.

Повернувшись спиной, он покидает мой кабинет, не попрощавшись.

Я не могу плакать, слезы давно высохли и высохли. Вместо этого я сижу здесь в оцепенении, не в силах справиться со вспышкой гнева, которую я обрушила на него. Он заслужил это. Это было ничто по сравнению с тем, через что пришлось пройти мне.

Он не победил.

Я все еще стою здесь.

На этот раз кольцо на мне.

И скоро я стану миссис Бейкер.

Тридцать первая глава

Алекс

Девять лет назад

Прошлой ночью мне приснился сон, такой сон, когда ты просыпаешься, закрываешь глаза и пытаешься снова погрузиться в блаженный сон, молясь, чтобы сон каким-то образом продолжился.

Шарлотта лежала рядом со мной, на ее обнаженном теле была только простыня. Ее голова покоилась на моих плечах, и мы сидели, казалось, часами. Мои руки были расположены над клавишами пианино, но они были неподвижны. Слабо слышно было, как на заднем плане играет пианино. Это было прекрасно, и как бы я ни пытался двигать руками, чтобы отразить игру, они оставались неподвижными.

Проснувшись на следующее утро, я понял, что это мое подсознание говорит мне снова играть. Между работой и учебой у меня никогда не было времени, чтобы сесть и поиграть, и вот я в гостиной моих родителей пытаюсь играть на пианино. В детстве я также учился играть на гитаре, но игра на пианино пришла сама собой.

Когда я находил нужные клавиши, мои пальцы двигались в такт ритму в моей голове. Почувствовав, что за мной наблюдают, я остановился и с удивлением увидел Шарлотту, стоящую у двери.

— Пожалуйста, не останавливайся, Алекс, — она улыбнулась.

Я пригласил ее сесть рядом со мной на стул для фортепиано. Она охотно сделала это, но между нами оставалось пространство. Мне очень хотелось, чтобы она склонила голову на мое плечо, как в моем сне, но, поскольку Адриана была дома, я заставил себя игнорировать каждый голос, который кричал в моей голове, чтобы протянуть руку и коснуться ее.

— Я не знала, что ты играешь. Вообще-то, я не знала, зачем твоим родителям пианино, потому что у Адрианы нет ни одной музыкальной косточки в теле.

— Раньше я играл, — сказал я ей, — Это было давно.

— Ты сыграешь мне эту песню снова? Я люблю ее.

— Ты узнала, что это была за песня? — спросил я, приподняв бровь.

— Конечно, знаю. Это «Right Here Waiting for You». Музыка восьмидесятых — мой конек.

Я снова начал играть по нотам. Закрыв глаза, я не мог не подпевать, вспоминая каждую строчку песни, и потому что она была рядом со мной, я хотел спеть ей слова, которые не мог произнести вслух.

Когда начался припев, Шарлотта начала петь вместе со мной. Ее голос был удивительным, таким ангельским и идеально подходящим для этой песни. Я продолжал дальше, мы оба были в гармонии и пели друг другу всю песню.

Когда песня закончилась, я изо всех сил старался не смотреть в ее сторону, но это было невозможно. Почти стесняясь, она продолжала смотреть на клавиши. Ее щеки раскраснелись, и мне хотелось положить ладонь на ее лицо и почувствовать жар ее кожи, зная, что она чувствует это из-за меня. Но риск был слишком велик, поскольку все были в доме.

— Алекс, у тебя потрясающий голос, и ты играешь на пианино…, — она запнулась и сделала паузу на несколько секунд, затем продолжила, — Почему ты решил изучать медицину?

— Я еще играю на гитаре, — я ухмыльнулся, стукнув ее по плечу.

— Что-нибудь еще, мистер Музыкальный Вундеркинд?

— Треугольник считается? — пошутил я, — Нет, но я всегда хотел барабанную установку. Мама и папа отказывались, говоря, что барабаны ведут к рок-н-роллу, который ведет к наркомании. Кроме того, Шарлотта, посмотри, кто говорит. Твой голос просто… вау.

— Может, нам стоит сбежать вместе и стать динамичным поющим дуэтом, как Сонни и Шер, — она склонила голову, смеясь

— Говорят, мы молоды и не знаем, — начал петь я, стараясь не рассмеяться.

Она положила руку мне на плечо, и мы смеялись вместе, пока не услышали шум позади нас. Мы оба обернулись. Саманта стояла под аркой. Черт. Я не знал, как долго она там стояла, но я не делал ничего плохого, кроме того, что любил девушку, которая сидела рядом со мной.

— Привет, Чарли. Приятно видеть, что тебе удалось заставить Алекса снова играть на пианино, — сказала она медленной, уверенной походкой.

— Не я, Сэм. Я просто слышала его. У вас тут талантливый человек, — ответила Шарлотта, соскальзывая с табурета для пианино.

Подняв подбородок, она скрестила руки со знающей ухмылкой: — Да, не так ли?

— Ну, я пошла. Приятно было пообщаться с тобой, Алекс. Адриана тащит меня на вечеринку в другой конец города. Очевидно, она хочет меня кое с кем познакомить.

Какого хрена?

Это должно было заставить меня чувствовать себя лучше?

Успокойся, блядь, Алекс.

Шарлотта просто сказала это, чтобы Саманта ничего не заподозрила. Она бы не сделала ничего, чтобы причинить мне боль специально, особенно с другим парнем.

— О, точно. Тот друг Элайджи с татуировкой черепа на шее, — Саманта хихикает.

— Это он. Звучит точно так же, как человек, которого мой папа хочет убить. В любом случае, повеселитесь, ребята, — она помахала рукой, избегая моего взгляда, и оставила нас одних.

Саманта села рядом со мной на пианино. Она протянула мне руку и стала возиться с моим обручальным кольцом. Я сделал вид, что ничего не заметил, и попытался сыграть мелодию только правой рукой.

— Красивая девушка, вот она. Тебе не кажется?

Назад, блядь.

Саманта спрашивает меня, считаю ли я Шарлотту красивой?

Я был на сто процентов уверен, что это женский код для проверки воды.

Будь очень осторожен.

— Она в порядке, я думаю. Она лучшая подруга Адрианы. Вы знакомы с моей сестрой?

Она придвинулась ближе ко мне на пианино, обхватив руками мой торс: — Алекс, отвези меня домой и трахни меня так, как ты трахал меня каждую ночь до того, как мы переехали сюда.

— Я не трахал тебя каждую ночь, Сэмми. Ты путаешь меня с кем-то другим?

— Должна ли я спрашивать то же самое?

Наступила пауза, а паузы отражают чувство вины.

— Саманта, я работаю по четырнадцать часов в смену и еще должен учиться. Я не только умственно, но и физически выматываюсь в конце долгого дня.

— Ну, а как насчет сейчас?

Сбитый с толку, я смотрел на нее, когда она забралась ко мне на колени.

— Сэмми, это дом моих родителей…

— Все ушли на ночь, Алекс. Здесь только ты и я. Я твоя жена. Трахни меня, пожалуйста, — умоляла она.

Я не знал, что делать в этот момент. Если я уступлю ей, это заставит ее замолчать? Я закрыл глаза, пока она расстегивала мой ремень. Может быть, я смогу это сделать? Конечно, Шарлотта поймет, что мне придется сделать это, чтобы сохранить секрет. Если у Саманты не будет причин для беспокойства, то мы с Шарлоттой сможем продолжать встречаться. Да, это было именно то, что мне нужно было сделать.

Я почувствовал, как мои руки непроизвольно переместились к ее сиськам, сжимая их и стараясь изо всех сил игнорировать огромное чувство вины, которое я сейчас испытывал. Она начала тереться о мой член, стонать мне в ухо высоким тоном, который она издавала, когда была возбуждена. Мои руки нашли путь к ее заднице, пока я не запустил их в ее трусики. Она была чертовски мокрой.