— Помню, кто–то говорил, что это его дом и моя жена здесь не сдвинет даже вазу без разрешения, — хмыкнул вполне добродушно старший дракон.

— Беарра — твоя истинная, а сайрена была… не будем ругаться при дамах, они наверняка подслушивают, — ответил ему сын.

Закатила глаза. Ишь, какой умный! Драконище противный, ничего от тебя не скроешь.

— Скажи честно: «Моя леди дружит с Беаррой, потому я принял её без сопротивления», — вновь хмыкнул Эрдрих Фогрейв. Я ощущала идущую от него спокойную радость, и тоже начинала улыбаться.

— И это тоже, — не стал спорить Рагнар и переключился на деловой лад: — Отец, у меня есть для тебя немало новостей, пойдём в кабинет.

Я поняла, что дальше подслушивать бесполезно, они выставят защиту, потому вернулась к женским разговорам и смеху. Таня, которой было интересно решительно всё, задавала столько вопросов, что мы с Беаррой не успевали отвечать.

«Выпусти меня погулять на заднем дворе», — попросил Огонёк, изо всех сил имитируя жуткую головную боль из–за женской болтовни.

— Я ненадолго вас оставлю, девочки, — проговорила я и легко сбежала по ступеням на кухню, где обычно собирались слуги. — Добрый день! Густав, наполните, пожалуйста, чаши на заднем дворе маслами и сухими ветками. Корнтон, откройте, пожалуйста, левое крыло для леди Беарры ир Син, оно полностью переходит в её ведение.

— Будет исполнено, хозяйка, — удивительно синхронно и с полагающимся неглубоким поклоном проговорили мужчины, сдерживая улыбки — были рады, что я запомнила их имена.

Конечно, запомнила! Пусть я была аристократкой по рождению, но выросла на Земле и пока сама немного робела, обращаясь к слугам, потому специально настраивалась, чтобы отдать приказ. И заучивала их имена специально — считала это правильным.

Когда мужчины удалились непроизвольно посмотрела на степенного дворецкого, не сразу сообразив, что мне нужна небольшая поддержка с его стороны или даже подсказка — всё ли я сделала верно. Стивс важно кивнул, успокаивая не до конца разобравшуюся в тонкостях общения хозяйку, так что я с улыбкой попрощалась и пошла на задний двор выпускать Огонька.

В прошлый раз мы не афишировали, что у меня есть живая стихия, однако любому здравомыслящему человеку и так ясно, для чего нужны специальные чаши, наполненные горючими веществами, а любопытных сайрен вокруг не было, так что я спокойно отпустила живую стихию на СПА-процедуры, как про себя называла его купания в чашах, но сразу не ушла — залюбовалась красотой полыхающего пламени.

Дверь тихонько скрипнула, послышались шаги. Я с интересом повернулась к дорожке, хотя органы чувств уже доложили всю необходимую информацию. Но увидеть собственными глазами страшно смущённого дворецкого с тарелкой стейков — бесценно.

— Откуда вы знаете, что Огонёк любит мясо? — спросила, давясь рвущимся наружу смехом.

— Простите. Хозяин в прошлый раз велел помимо дров и масел с ароматными травами подкармливать вашу стихию ещё мясом, сказал, она прожорливая.

В чаше с треском взорвались дрова, рассыпая сотни недовольных брызг. Стивс тут же принялся извиняться, притом и передо мной и перед оскорблённым в лучших чувствах троглодитом, которому правда глаза колет.

— Просто дайте ему еды, он всё простит, — стараясь не хихикать, подсказала я. Пламя в чаше вежливо сдвинулось к противоположному краю, позволяя мужчине аккуратно высыпать содержимое тарелки и отойти. — Он ещё страшно любит колбаски, но вы его особо не балуйте, — из вредности добавила, зная, что Огонёк нас слышит и мотает на ус.

— Мы немножко, — пообещал Стивс, выдавая одной фразой весь штат прислуги. Небось, бегают и подсовывают вкусняшки этому троглодиту, когда никто не видит. То–то он так радовался возвращению! Всё с ним ясно.

К девочкам я поднялась в прекрасном настроении и с радостью увидела, что они увлечённо беседуют. Признаться, волновалась, не приревнует ли Таня меня к новым знакомым и особенно к Рагнару, но магический мир — это магический мир, здесь слишком много интересного и необычного, чтобы тосковать или злиться, а у лучшей подруги прекрасный характер. Она лёгкая на подъём оптимистка, так что с куда большим удовольствием, чем я, будет изучать новый мир.

— Я так рада, что ты теперь рядом, — произнесла, любуясь красавицей–подругой, перемеряющей мой гардероб.

— Ой, а я как рада! — Таня подбежала, обняла меня и приподняла. — Здесь так круто!

— Здорово, — перевела я земное словечко для Беарры, действуя автоматически.

— Я поняла, — ответила та с улыбкой. — Я вас оставлю. Хочу сходить посмотреть выделенное мне левое крыло. Спасибо, Алессаль.

— Это Рагнару спасибо. Я‑то сама здесь себя ощущаю на птичьих правах, — призналась откровенно.

— Глупости какие. Ты — хозяйка дома, твои распоряжения для слуг главнее команд Рагнара. Я бы на твоём месте не упустила возможности немного поиздеваться над ним.

— Сделать ремонт в розовых тонах? — предположила Таня.

— Вот! — Беарра ткнула указательным пальцем вверх. — Учись, Алессаль, у мастеров своего дела. А ты, Таня, не зря мне сразу понравилась.

Девчонки рассмеялись, а я представила розовый балдахин над кроватью моего дракона. И расшитые цветным бисером подушечки на диване. В цветочек! Затем вспомнила любимое полотенце с розовыми единорогами и нашу первую встречу с драконом.

— Боюсь, шуточка выйдет боком — он просто переедет в мою спальню, — заметила задумчиво.

— Кажется, розовой спальне быть! — расхохоталась Беарра и пошла к двери.

— Ну, нетушки, — смутилась я.

— А зря! — Тигрица подмигнула и ушла.

— Я с ней согласна. И она мне тоже нравится, — произнесла Таня, затягивая поясок на тёмно–зелёном платье. — Кстати, ты ведь с ней не так близко дружишь, как со мной?

А голосок какой невинный — совсем не под стать цепкому взгляду через зеркало. От напряжения того и гляди сейчас поверхность лопнет и будет гардеробная в серебряных осколках.

Что я там говорила про ревность?

Не ревнует она, да–да.

— Конечно, нет! Ты — моя самая любимая подруга.

— Смотри у меня! — Прищурилась Танька. — Рагнар — ещё ладно, я готова смириться, но другие девицы — это перебор. Ну… в моём присутствии общайся, конечно, — великодушно позволила лучшая подруга. А я рассмеялась, но через минуту обняла её, сжала крепко–крепко.

— Так, как с тобой, я ни с кем не общалась и уже никогда не буду, Таня.

— Ты изменилась. Повзрослела.

— Пришлось, — вздохнула, размыкая объятия. — А теперь давай поедим и отправимся в академию. Маро, гад рыжий, ничего не сказал, а мне страшно интересно, какая у тебя магия. Сходим к Дженне или Кру, спросим.

— Они скажут? — недоверчиво спросила Таня.

— Не факт. Но попытаться стоит. В любом случае нам нужно найти способ законно оставить тебя в академии до пробуждения магии.

— Я думала, нам поможет твой дядя или Рагнар.

— Ага, щаз! Меня здесь активно приучают к самостоятельности, — наябедничала я лучшей подруге. — Помогут в одном случае — если мы сами не справимся.

— О, а мне это нравится, — обрадовалась Таня. — Как круто вырваться из–под власти предков и начать жить собственной жизнью! И вообще! Всё, что угодно, только не юриспруденция! Хочу как в сказке: скатерть–самобранку, ковёр–самолёт, сапоги–скороходы, волшебную палочку и двоих из ларца, одинаковых с лица!

— Ага–ага, и быть столбовою дворянкой, затем владычицей морскою, — не удержалась я от язвительности. — Тань, здесь всё работает по–другому.

— Только не говори, что нужно много зубрить, говорить строго по учебнику этикета и танцевать, как в кино — на расстоянии друг от друга, чтобы ни–ни, ни в коем случае не прикоснуться к мужчине.

И тут я вспомнила о церемониальных танцах. Если она узнает, что их ввели из–за моей вредности, мне кранты.

— Кхе–кхе. А кому сейчас легко? — выдавила из себя.

Вопрос с Таней решился на удивление легко — леди Ирис даже глазом не моргнула, достала из ящика стола тонкую папку, полистала её, затем ехидно ухмыльнулась и предложила несколько должностей на выбор, одна другой веселее.