Что там говорил Маро? Я учусь, ничего не знаю. Выходит, для первой театральной сцены нужно успокоиться.

Закрыла глаза, призвала тьму, чувствуя, как кровь очищается от ненужных сейчас гормонов и сумасшедшего нервного возбуждения, охлаждается тело, остывает разум. Я спокойна, уверена в себе. Я тёмная. Мне никто не указ. А полочка — прекрасный элемент дизайна. Не нравится — не смотрите. О вкусах не спорят, в конце концов.

Швырнула в нишу сгусток огня, превращая её в интересную композицию света и тени, в причудливый, нестандартный, но интересный и яркий светильник.

— Неплохо, — оценила эффект.

В дверь уже стучали, когда я подошла к учебникам и открыла один из них, отодвинула стул, создавая видимость обучения. Затем подумала, что меня могут спросить, о чём я столь увлечённо читала, и заменила справочник личным дневником, черкнула там пару фраз так, чтобы последнее словно выглядело кривовато, будто я писала, когда в дверь постучали, и оставила открытым — эти глазастые нелюди издалека всё увидят и оценят, а мне того и надо.

— Да? — спросила, приоткрывая дверь и лишь после этого позволяя тьме отступить, вновь позволить простым человеческим эмоциям плескаться в крови. Округлила глаза от изумления, увидев Маро, который своим стройным телом загораживал мамулю и ещё нескольких посетителей, один из которых, скорее всего, был повелителем Орином. — Что–то случилось? — спросила, хлопнув ресницами и рисуя тревогу на лице.

— Не знаю, — ответил Маро, изящно пожав плечами. — Похоже, башня сегодня не в настроении, заперлась, пускает только своих жителей и их гостей, так что меня попросили запустить к тебе делегацию и постучать в твою дверь. У нас активирован режим тишины. Я живу несколькими этажами ниже, так что единственный могу к тебе попасть, — болтал рыжик, размахивая руками, не позволяя мамуле просочиться в узкий проход. — Когда я открыл окно, чтобы проветрить, и выглянул, обалдел. Там толпа. Видимо, тебя потеряли.

Я вновь хлопнула ресницами.

— В каком смысле потеряли? Я говорила брату, что буду у себя, Нарин тоже в курсе. Мне вещи привезли, разбирала, мы ведь здесь без слуг. Это мама за твоей спиной? Почему так темно? — поинтересовалась я, привстав на цыпочки.

— Ой, прошу извинить, что–то я совсем забылся! — спохватился Маро очень натурально. — Алессаль, пригласи нас к себе, мы не можем войти. Здесь с тобой хотят поговорить, да.

— Может, я лучше спущусь в общую гостиную? — нервно кашлянув, предложила я. — У меня негде расположиться, да и неприлично в спальне принимать гостей.

— Ну уж нет! — раздался из–за спины рыжика голос мамули. — Ты примешь нас и немедленно!

Маро подмигнул и юркой рыбёшкой проскользнул в мои владения, я поневоле сделала шаг назад, чтобы оказаться подальше от разъярённой матери. Та рванула внутрь, однако ударилась лицом, будто приложилась о стекло. Я даже видела её расплющенные губы и нос.

— Что это? — воскликнула я, прижав руку к груди.

— Защита башни, — пояснил Маро. — Говорю же тебе: пригласи их голосом. Башня по–другому не понимает. По крайней мере меня заставляет произносить всю фразу. Может, ты ей нравишься больше. Меня она, кажется, терпеть не может, — просветил рыжик и бессовестно заглянул в раскрытую тетрадь. — О, ты ведёшь дневник. Я тоже. Последние его страницы посвящены тебе, красавица.

Посмотрела на него со злостью. Так бы и сказала сейчас: «Сгинь!», да без него боюсь не справиться. Ситуация сложная и этот гад бессовестный мне нужен. И он это знает!

— Уважаемая башня, не знаю, что происходит, но, пожалуйста, пропусти ко мне маму, — вежливо–вежливо попросила я, разглядывая стены так, словно ожидая от них ответа. — Мамуль, я не вижу, сработало или нет, попробуй аккуратно, — обратилась к утирающей разбитую губу разгневанной сирене. — Как всё странно в этом мире. Даже интересно, если я получу двойку, меня в спальню башня пустит?

— Не факт. Если Хрустальная башня принимает кого–то в свои объятия, Академия страхуется и выделяет дополнительную кровать в общежитии, — просветил Маро.

Мама уже проникла на мою территорию и посмотрела на рыжика ледяным взглядом.

— Ваша задача выполнена. Покиньте помещение, — приказала она.

— Извините, леди Фогрейв, но вынужден вам отказать. Я сегодня дежурный по общежитию и обязан присутствовать, — пояснил он с поклоном. — Правила, — развёл он руками.

Я изо всех сил делала вид, что от волнения позабыла об ожидающих в малюсеньком коридорчике и уходящей вниз винтовой лестнице гостях. Нервничала, конечно, по–настоящему. Особенно тревожил тот факт, что заставляю ожидать не кого попало, а самого повелителя Эрмида. Вот уж кому, должно быть, страшно неловко находиться в столь непривычном положении.

Мне бы хоть толику наглости Маро. Того, похоже, не волнует вообще ничего. Само очарование и спокойствие.

— Пригласи его величество, — потребовала мамуля, топнув ногой.

— Кого? — ахнула я, приложив руки к сердцу и машинально отступив на два шага.

— Его величество, Алессаль. Со свитой…

Я почувствовала лёгкий укол в сердце, а затем погрузилась во тьму. Сознание отключилось. В себя пришла будто бы через мгновение, только за окном уже светила луна, я лежала на кровати, рядом сидела мама, на моём стуле — Маро, а в дверях, за невидимым стеклом–защитой башни красовался Рагнар в полный рост.

Моргнула, пытаясь сообразить, что случилось, ведь только что обстановка была совсем иной. Кажется, Маро нарочно меня усыпил, чтобы я не пустила короля со свитой и те отбыли во дворец, имея более–менее приемлемый повод удалиться, не теряя лица. Свою миссию они выполнили. Не будет ведь первое лицо государства несколько часов ждать, когда обморочная девица придёт в себя.

Маро, конечно, тролль, каких поискать. Бессовестное рыжее чудовище. Но он спас меня, и я не стану подставлять его перед мамой.

— Я упала в обморок? — уточнила хрипло. Горло пересохло и безумно хотелось выпить кувшин воды.

— Да, — зло ответила мама. — Да! — рявкнула, подскакивая, чтобы угрожающе нависнуть надо мной. — Да, ты упала в обморок! — заревела она, сжимая кулаки.

— Не волнуйся, милая, — нежно проговорил Маро, одним движением пальцев приподнимая мешающее нам общаться худощавое женское тело, перемещая его к стене и «приклеивая» магическим супер–клеем. — У тебя больше нет повода для волнений.

— Такое ощущение, что всё ровным счётом наоборот, — произнесла, призывая Тьму.

— Тебе со мной не тягаться, — заметил Маро, единственный из присутствующих почувствовав Тьму в моей крови.

А я не собиралась нападать, лишь готовилась защищаться. Висеть, словно муха в паутине, прижатой к холодной каменной стене, очень не хотелось. Мало ли, что надумает непредсказуемый тёмный.

— Отпусти её, — потребовала, не отводя ледяного взгляда от рыжика. Затем вдруг сообразила, что в случае необходимости Рагнар не придёт на помощь, так как стоит за пределами моей спальни и не может войти без приглашения. Оборачиваться не стала — опасалась отвести взгляд от коварного огненного тёмного, чьи намерения, мягко говоря, смущали.

— Можешь его пригласить, — милостиво позволил рыжий, но тут же ехидно добавил: — Но это не в твоих интересах, поверь. Без него мы сможем разговорить эту занимательную даму.

— Это моя мать, — произнесла твёрдо, хотя в последнее время всё больше в том сомневалась. Мама вела себя… гораздо хуже, чем обычно. Я её совершенно не понимала. Пыталась, но не могла. Никак. Злилась, тревожилась, волновалась и никак не могла разгадать.

— Мать? Сомневаюсь, — хмыкнул Маро в той своей омерзительно–самоуверенной манере, что вызывала нервный тик.

Но сейчас я в прямом смысле дёрнулась. Задохнулась. Горло свело спазмом, лишая способности говорить.

Неужели…

Вновь призвала Тьму, замораживающую любые эмоции. Говорить с Маро нужно в здравом уме и трезвой памяти, а уже потом, когда всё это безумие закончится, можно прорыдать ночь в подушку и, может, сбежать на край света. Или в тот же Ургран, к Цоде. Подальше от дворца, академии, рыжего гада, подозрительного в своём спокойствии братца и от навалившихся лавиной проблем. Я, что называется, не вывожу. Перебор. Мне нужна передышка.