— И во властной четвёрке представлена каждая из них. Слава королю, что подарил нам законы, — улыбнулся Ратмир.

— Да… Слава…

Тон Волиуса насторожил Голяшку. Негативные речи в отношении короля в Сычигорье строго наказывалось. Любое оскорбление вело к игрищам, а бывало к смерти на месте. Возмущённые жители кидались на оскорбившего. Изгнание в Сторону тоже не принесло бы облегчения. Король жил вне баронств, на центральном острове. Поэтому сторонщики хвастались, что король любит их больше, чем зажравшихся горожан: «Он тоже изгнан. Он один из нас!»

Заметив реакцию Ратмира, Тацит поспешил исправить оплошность.

— Нет, нет, мой друг. Моё огорчение по другому поводу. Прошла тысяча веков, а ничего не изменилось. Сила, обман и личная выгода до сих пор правят Сычигорьем. Разве не так?

Голяшка опустил голову и кивнул. Мужчина понял, что не ошибся в выборе. Молодой каменщик тоже недоволен, можно нажимать.

— Но главное в другом. Стало хуже, — Тацит хотел сказать «король», но быстро исправился. — Ко… Мы загадили дары магических элементов. Вместо общества, основанного на знаниях, любви к ближнему и справедливости, мы остались при своих и движемся к вымиранию. К трём порокам — почитание силы, восхищение обманом и культ личной выгоды — добавилась ненависть к богачам. Портниха с пекарем ссорятся из-за десятка чеканок, но готовы потерять три сотни лишь бы обыграть богача.

— Не понимаю, — нахмурился Ратмир. — Хорошо же, когда люди возмущаются богатством. Это ли не шаг к справедливости?

— Только если в основе возмущения находятся мысли о равенстве. Но жители Сычигорья просто завидуют богачам, вот и раздражаются. Они не хотят победы каменщика, они хотят моего проигрыша.

— А до появления ворожбы, разве, было не так?

— Нет. Богатым людям завидовали, но уважали. Жителям было не важно, трудом, силой или обманом заполучил человек деньги. Его принимали за равного. Пограбил и избежал кары? Молодец. Обманул и не поймали? Молодец. Завидую белой завистью.

— Сейчас так же.

— Только среди равных. Портниха возмутилась пекарем, что он увёл шатуна именно у неё. Завтра пекарь обманет дочь портнихи, и женщина будет радоваться этому поступку, обвиняя ребёнка в глупости. Но стоит мне одурачить кого-нибудь из них хотя бы на одну чеканку, возмутятся.

— Так в чём же разница?

— Ворожба. Зелья стоят дорого, поэтому мало доступны простым людям. Зная, что могут зелья, жители приписывают успехи богатых исключительно к действию магических сил. Мечи оружейника лучшие в баронстве, потому что изобрёл новый метод закалки? Нет. Потому, что у подлеца есть деньги на зелье могущества.

— Нет такого зелья! — удивился Ратмир.

— Но люди верят. Красильщица неделями не вылезает из чанов, провоняв и позеленев от тяжкого труда, но люди не замечают. За дорогую кибитку для торговли и пышные платье прозвали «зельеварной гадиной». Разве не так?

По задумчивому лицу юноши Тацит понял, что первый разговор достиг цели.

— Ненависть к богачам опасна повсеместным бунтом. Баронства и Сторону накроет народная ярость. Думаете, после казни богачей они остановятся? Как бы не так, примутся делить добычу и кровь умножится, — Тацит сделал паузу и отчеканил. — Сычигорье на пороге большой резни, уважаемый Ратмир. Мы бездарно используем магические элементы и родовые силы. Нужен другой подход. Справедливый.

— Он есть у вас?

— А! Благородные дамы, — заметил Тацит выходящих из лавки женщин и тут же повеселел. — Удачно закупились?

Плантаж не хотел отпускать Люцию с Фелицией без серьёзного навара, поэтому сразу распушился и заворковал голубем. Угодник рассказывал о достоинствах эликсиров, на ходу выдумывая эффекты. Бездарный лекарь, но блестящий торговец он ловко манипулировал клиентами, чувствуя, однако, границы. Только эликсиры и настойки «королевских эффектов», типа молодости, бодрости, свежести и прочего являлись беспросветным фуфлом, игрушками для богатых дурочек. Такие эликсиры не содержали элементов, не имели магических проявлений, поэтому не контролировались зельевариусами.

Однако завороженные зелья готовились Плантажем со всей тщательностью. Во-первых, за плохое качество можно лишиться статуса лекаря. Поэтому Угодник варил то, что попроще. Во-вторых, на самовнушении долго не проживёшь. Капризных дам, расстроенных, что крашенная водичка не помогла «уходу морщин навсегда», ушлый лекарь успокаивал напоминаниями о зельях. Сваренные на элементах, они никогда не подводили.

— Не помогло? Ай-ай-ай. Как же так? Я продаю ворожбу исключительного качества. Вспомните заживляющий крем.

Плантаж лез под потолок в запертую нишу. Ловкачи синего рода в свой день вытворяли такие кульбиты, что приходилось прятать дорогой товар понадёжней. Синий день недели вообще отличался повышенными кражами, поэтому за людьми с голубыми глазами внимательно следили.

— Вот он, — любовался Плантаж, достав шкатулку. — Десяти капель хватило, чтобы заживить вспоротое брюхо лучшего агента Гидона. Слава королю, что его вовремя доставили ко мне. Более того, этот крем поможет при магическом отравлении. Придётся потратить всю банку, но обязательно спасёт.

Крем был задорого куплен Плантажем у лекаря далекого от Зелёной долины города. Угодник берёг покупку, хвастаясь лишь в редких случаях. Двух вовремя спасённых жизней знатных людей хватило, чтобы слух пробежался по всему баронству. Дамы восторженно смотрели на заживляющий крем, успокаивали гнев, а Плантаж добивал.

— Может, напутали с дозировкой? Или не соблюдали рекомендации к применению. Мизинчик шестнадцать раз окунали в утренний сбор росы?

— Я не уверенна, что…

— Ну как же вы! — досадовал Плантаж. — Я понимаю, это трудно, но необходимо стараться. Для вас же тружусь. Вам же молодость возвращаю.

— Но миленький мой…

— Для сравнения посмотрите на этот отвар, — перебивал лекарь и хватал первую попавшуюся бутылочку. — Он не нуждается в строгой дозировке, нет необходимости отчитывать капли и следить за временем. По секрету скажу, что во всём Сычигорье осталось только два флакона. Не буду говорить, где находится первый, но намекну. Коронация. Тсс! Только тише, умоляю. Это секрет.

И через некоторое время Плантаж сдавался «под натиском шарма и благородства», продав очередную пустышку клюнувшей на обман даме.

Вот и теперь Люция с тётушкой попали под жернова гостеприимства хитрого лекаря. Прошёл час плотной обработки и Фелиция сдалась. Старушка не поддалась на речи Угодника, её доканал голод по корню боярышника.

— Я вижу вы благородный человек и знаете толк в эликсирах, поэтому соберите нам в дорогу набор лучших отваров на сумму в пятьдесят монет.

Плантаж чуть не лопнул от радости. Он рассчитывал обмануть старуху на десяток, максимум тридцать, а тут такая удача. Угодник не стал медлить и накидал в подарочный мешок весь неподписанный хлам, много лет уже стоявший на витрине.

— Раз уж мы закупили самое необходимое, ради чего приехали в ваш чудный город, — защебетала Фелиция самым любезным голоском, — добавьте, пожалуйста, активированный порошок черешни. Мне право не удобно просить такой пустяк в столь изысканном доме, но не хотелось бы терять время, заезжая в другую…

— Конечно, о благородная дама! — засуетился Плантаж, достав нужную коробочку.

Получив необходимое, пестунья кинулась на улицу к повозке, где её ожидали Ратмир с Тацитом.

— Едем обратно! Нам нужно срочно отправляться в путь, — Фелиция бросила взгляд на порошок. — Я забыла принять сердечные капли.

— Но тётушка, город закрыт до завтрашнего дня, — улыбнулась Люция.

Под действием тяги к корню боярышника, пестунья не обратила внимание, что выехать из города не получится. Это понимала Люция, поэтому не беспокоилась суетливостью родственницы. Никуда они из города до завтра не уедут.

— Лучшие номера Зелёной долины в увеселительном доме барда Балуна, — улыбнулся Тацит.

Опытная старуха понимала, что бардов без грехов не бывает и догадывалась, какие представления дают в увеселительном доме. Невесте Люции, девушке на выданье, нельзя посещать подобные заведения. Правда, если в сопровождении надёжных мужчин… Да и активированный порошок так заманчиво…