— Фу, — говорит, — какая-то муха села на меня.

А уж он улетел. Она не заметила — кто. Он воротился в город и опять стал работать у хозяина приказчиком. И вот он только и думает, как бы опять слетать посмотреть эту царевну. Во второе воскресенье прилетел туда к царевне, во дворец. Долго там сидел и всё любовался на красавицу, а она спала непробудным сном. И маленько ему жарковато стало в одежде. И он вынул свой именной платок носовой, утерся, положил на стол и улетел. Приходят няньки-мамки убирать комнату и звать ее на прогулку и смотрят: платок именной на столе.

— Какой-то, — говорит, — из мужчин, наверно, приходил на свиданье к нашей царевне, — одна одной рассказывает.

Одна старая нянька и говорит:

— Надо царю-батюшке доложить, что кто-то к ней прилетает и улетает.

Вот в следующее воскресенье он опять думает, как бы слетать туда и посмотреть эту царевну, этот сын Ивана — великого русского богатыря. И вот он полетел на третье воскресенье туда к царевне, на плавучий остров. А у него были дорогие перчатки куплены, а когда прилетел туда, во дворец, перчатки снял и положил на стол. А она опять спит крепким сном, не просыпается. Когда он стал улетать, этыи перчатки он забыл, оставил на столе. Приходят няньки и мамки:

— Батюшки мои, перчатки мужские на столе! Спрашивают:

— Кто к тебе прилетает аль приходит?

Она говорит:

— Я никого не вижу.

— Надо обязательно сообщить государю, чтобы какие-то меры принять, поймать этого человека, который сюда летает.

Доложили царю. И царь поехал сам, чтобы узнать, кто ездит к евонной дочке. Ну, когда приехал, спрашивает дочку:

— Кто у тебя бывает? Мне доложено, что у тебя нашли именной платок носовой и мужские перчатки. Кто? Отвечай!

— Папа, я никого не вижу.

И тогда государь возвратился в город и приказал срочно мастерам сделать такую краску, которая не смывалась бы и не сохла, и выкрасить этой краской стул. И сам отвез этот стул туда к дочке, во дворец. А нянькам приказал строго-настрого следить изо дня в день, чтобы поймать, кто туда летает.

Подходит воскресенье, а цесаревич, сын Ивана — великого русского богатыря, опять думает об этом, как бы туда слетать и с нею поговорить. И вот, когда он прилетел, влетел в окошко, садится на стул, и вдруг царевна проснулася:

— Фу, как я долго спала.

— Ваше императорское высочество, я давно уж тут сижу и любуюся вами, какие вы красавицы и тому подобное, — говорит цесаревич.

И она тоже влюбилась в него с первого взгляду. Об чем они говорили — это уж им знать. Этому подходит время улетать, приказчику. Ну, он улетел, попрощался с ней. Этыи няньки и мамки пришли убирать ее комнату, увидели, что со стула сошла вся краска. (Как он сидел, он задницей всё обтер.)

Старая нянька стала ей говорить:

— Кто это бывает у вас?

— Да, севодняшний день мы долго беседовали с ним, он мне рассказал, что он прилетел сюда из России в наше царство и работает где-то управляющим или приказчиком. Он тоже из царской фамилии, как и не мы, тоже цесаревич.

Та возьми и доложи государю. И вот государь начинает собирать к себе всех людей, чтобы явились к царю в своих костюмах с сел, деревень. Народ сошелся. Ну, государь осмотрел: ни у кого этой краски не замечает на костюмах. Вот создали приказ, чтобы изо всех городов все служащие были на осмотре и в костюмах. А цесаревич не подумал, что у него задница вся замазанная у брюк, оделся и пошел во дворец.

Вдруг, которые Усматривали, оглядели его, что у него вся задница в краске, и кричат:

— Ваше императорское величество, поймали одново!

Тогда приводят его к государю:

— Ваше императорское величество, глядите, у него весь костюм перемазан в краске.

— Ага, негодяй! Попался все-таки! Каким путем ты мог туда попасть?

— Я, ваше императорское величество, таким путем попал, что меня интересовало, что где-то на море есть ваша дочка-красавица, такая красавица, что другой такой в мире нету. Вот я и захотел посмотреть вашу дочку и познакомиться с ней.

Государь тогда и говорит своим придворным:

— Арестовать его и посадить! И ее, каналью, привезти с острова! (Сейчас им расправа будет обоим!) Вот привезли этую красавицу царевну к царю. Он тоже посадил ее, как арестантку, в темницу. И вот он вынес такой приказ, чтобы расстрелять их обоих или, самое лучшее, повесить обоих.

— Приготовьте столбы на площади.

А хозяин этого приказчика очень беспокоился, куды тот исчез, и всё хлопочет найти его. Хозяин узнал, что он арестованный сидит и что повесят их на площади в следующее воскресенье обоих.

И вот когда вывели их на площадь к столбам, вот цесаревич и говорит:

— Ваше императорское величество, разрешите мне в последний раз с ней попрощаться.

(У них была договоренность, что в случае твой папа будет надрыгаться над нами, так ты садись ко мне на колени и обними меня руками вместо поцелуя, а у меня уже будет наготове эта птица, и мы улетим.) Вот, когда им государь разрешил на пять минут поговорить и попрощаться, а после на шею петлю, сказал:

— Можете идти поговорить, а после я с вами иначе поговорю!

И вот когда эта дочка подошла прощаться и ухватила его за шею, в этое время как он прижал гайку, как фукнула птица, взвилася в воздух. Она крикнула:

— До свиданья, папа!

А государь кричит им вслед:

— Хватайте, хватайте их!

А где там хватайте, когда они уже вот куда улетели — к Ивану — великому русскому богатырю.

Тут они стали готовиться к свадьбе и послали приглашение и ейному отцу-царю, и евонному хозяину магазина; приезжайте на свадьбу.

Но не приехали. Царь не разрешил никому уезжать из его царства, потому что был осерченный на дочку.

И те устроили пир на весь мир, и я там был, пиво пил, по усам текло, а в рот не попало.