— Дай мне знать, чего ты хочешь, — экспансивно предложил Ренч. «Мы можем привезти вам немного цитрусовых. Испания, Италия, юг Франции — все снова на ногах и готовы к сделке».

Доктор вскинул бровь. «Ваша Партия Человечества сейчас правит большей частью Европы… а также Северной Америкой… а? Вы можете заказать лимоны из Средиземноморья, оливки из Греции, вино из Франции и Италии, масло из Голландии… все хорошие вещи старых времен?

«Мы торгуем, да. Но партия никем и нигде не управляет. В ряде европейских стран существуют дочерние организации, но нет международной надстройки, кроме комитета по связям. У нас меньше реальной власти, даже в Америке, чем у старых политических партий. Местная автономия, это мы».

Замечательные брови доктора Казимира нахмурились. «Если вы так говорите… но я немного читал о национал-социалистических идеях местной автономии».

«Сейчас все по-другому. Это не двадцатый век. Нам не нужна тайная полиция и «пятилетние планы». Мы за свободное предпринимательство и личные стимулы».

«Не социализм… государственный контроль со стороны вашей монолитной партии?» Ренч улыбнулся. «Мы поддерживаем координацию крупного экономического производства: то, что немцы называли Gleichschaltung. Мы экспериментируем с этим. Человечество должно управлять своими ресурсами ради будущего. Но мы оставляем в покое малый бизнес и отрасли; сейчас они более свободны, чем были при «демократии» старых США, которые на самом деле представляли собой бюрократизированный социализм. У нас меньше налогов, меньше контроля, меньше ограничений. Правительство Америки сейчас более верно реализует волю народа, чем на протяжении поколений».

«Мы слышим, что есть протесты. Секторы, которые с вами не согласны? «Конечно. Всегда есть. Жирные коты сбежали с кормушки, мошенники в сфере социального обеспечения вынуждены работать за их деньги, посредники, которым на самом деле приходится производить что-то полезное для разнообразия. Мы устанавливаем разумные процентные ставки, прекращаем выкачивание богатства ростовщиками и «денежными людьми», переходя от экономики бумажных денег к экономике, основанной на реальных товарах. Это только для начала. Мы также стандартизируем закон, устраняем несправедливость, сокращаем высокопоставленное правительство, обучаем безработных, улучшаем образование и помогаем фермерам сохранить свою землю. И если кто-то думает, что все это легко, пусть попробует!»

«А Блэкы? Евреи?»

«Они не в восторге. Многие чернокожие эмигрируют в Африку теперь, когда Паков почти полностью уничтожил ее к северу от южноафриканской границы. Есть несколько колоний, самой крупной из которых управляет чернокожий американец, мусульманин по имени Халифа Абдулла Султани. Мы работаем, чтобы помочь ему наладить дела. Евреи — это отдельная история. Они привыкли быть в центре правительства, на вершине профессий, в средствах массовой информации, в бизнесе и финансах, а в последнее время также занимать центральное место в государственной и местной деятельности. Когда Старак захватил наши большие города, их мощь сильно упала. Мы предприняли шаги, чтобы убедиться, что он останется выключенным. Но они вернулись к своим старым трюкам, создавая проблемы, пытаясь подстрекать чернокожих и другие оставшиеся меньшинства, работая день и ночь, чтобы разрушить то, что мы построили. Нам придется поступить с ними более строго… и скоро. Может быть, мы отправим их туда, что осталось от Израиля, как только команды деконсерваторов скажут, что там нет Пакова. Теперь здесь определенно нет арабов! Или они могут присоединиться к израильским колониям здесь, в России. В любом случае они должны быть счастливы. Мы с радостью поможем им расселиться».

Доктор посмотрел в потолок. «На днях я упомянул г-ну Лессингу об «исчезнувших русских». Знаешь, что он ответил? Он сказал: «Мы русские. Звоните старому, звоните новому!»

«Умно, учитывая обстоятельства. Мои предки были англичанами, но теперь я чистый и простой американец. Я не требую вернуться на «родину», выгнать короля и управлять Англией! Прошлое не должно диктовать настоящее и будущее! Евреи никогда не могли этого увидеть. Они настаивают на своей древней племенной идентичности, прямо из Ветхого Завета».

«Однако вы не хотите, чтобы они ассимилировались, смешались и исчезли среди вашего населения, не так ли?»

«Честно говоря, нет. Мы не хотим, чтобы они нас изменили. Это уже произошло достаточно. Когда они приехали в Америку как беженцы, мы их приняли. Потом они заняли это место и начали переделывать его под себя. Они превратили Америку в многорасовый свинарник. Нам вздохнет легче, когда мы полностью освободимся от них и их влияния».

Доктор Казимир взглянул на двух женщин, склонивших головы вместе, как будто они были друзьями уже много лет. «Старый порядок меняется…»

«Изменяется, да, но не легко. Чтобы изменить укоренившуюся традиционную систему, необходима массовая революция. Все, что меньше, является косметическим. Мы поняли, что постепенные реформы практически невозможны, особенно когда вы боретесь с корыстными интересами, правящей элитой, истеблишментом. Подобно Русской революции, Французской революции или завоеванию арабов Иззи, настоящая революция должна быть жесткой и основательной, полным разрывом с прошлым. Такой переворот не может не вызвать страданий».

«Драконовский. Это то слово, которое мне нужно. Вы призываете к насильственному, жесткому и упрощенному решению: драконовскому ответу на сложные вопросы».

Ренч дружелюбно ухмыльнулся. «Например, отказ от курения… или выпивки, что я и пытаюсь сделать сейчас. Холодная индейка — это ад, но сокращать понемногу со мной не работает».

«Это другое дело, кадровый командир. Мы говорим о людях… и священных, древних учреждениях».

«Да, люди, которых веками обманывали, контролировали и эксплуатировали эти вековые институты, доктор. Они заслуживают лучшего!»

«Национальный социализм?»

«Да. Возможно, не совсем то, что было в Третьем рейхе, но все же национал-социализм. Мы работаем над мировым порядком, который направляет, но не тиранизирует; который чествует создателей, продюсеров и работников; это помогает нуждающимся выбраться из бед, вместо того, чтобы благочестиво раздавать им милостыню».

«Вы идеалист, кадровый командир! Или дурак. Наверное, и то, и другое».

«Горжусь тем, что являюсь обоими! Мы не можем продолжать полагаться на архаичные, «проверенные» решения, во всяком случае после Пацова и Старака. Нам придется экспериментировать. Экономисты и политологи, любимцы «либерального» академического истеблишмента, преподнесли нам мусор. Они не могли предсказать экономические или социальные тенденции лучше, чем гадалка на карнавале! Они распространяли догадки, обернутые статистикой и жаргоном, и преподносили их со всем папским авторитетом весталок! Они провалились! Теперь наша очередь попробовать».

«Так кто же ваши экономические эксперты? Адольф Гитлер? Винсент Дорн? Ваш великий мыслитель, скрывающийся за псевдонимом и армией телохранителей!»

Доктор был хорошо информирован. Многое из того, что говорил Ренч, действительно исходило от «Дома». Ренч сказал: «Отчасти прав. Дом — наш теоретик, наш историк, тот, кто лучше всех видит сквозь туман. Но он не может со всем этим справиться; мир слишком сложен. У нас есть другие эксперты, а также самый сложный компьютер из когда-либо созданных. Он способен сравнивать и оценивать, может быть, миллиард переменных одновременно, и у него есть банки данных, которые содержат каждый бит информации, начиная с момента Творения!»

«Вы бы позволили машине управлять человечеством… нашей жизнью?»

«Почему нет? Ни один человек или группа не могут контролировать все данные, а тем более взвешивать вероятности и оценивать долгосрочные результаты. Мы ставим перед собой цели… ни одна машина не делает этого за нас… а затем наши компьютеры говорят нам, как их достичь».

«Управление данными, как я понимаю. Но решения, принимаемые машиной? Будущее мира?»

«Нам будет лучше, чем при многих человеческих лидерах, которых я могу назвать!»