– О чём вы разговаривали с драконом? – не стал отвечать на вопрос Вайтинагри.

– Когда?

– Для начала – девятнадцать дней назад, за четыре дня до годовщины его прилёта, в северо-западной части Дикого Бора вечером на поляне у валуна. Ещё детали нужны?

– Если ты так хорошо всё знаешь, может, сам мне расскажешь, о чём же мы говорили? А то я только сейчас от тебя узнал, что, оказывается, с драконом встречался.

– Твой провожатый и этим бы поделился, если бы вы его взашей не выгнали на время беседы.

– Никто его не… – Жрец осёкся, заметив торжество в глазах правителя, но поздно. – Тьфу. Слишком грубо, обычно ты действуешь тоньше.

– Зато сработало. Так о чём вы говорили?

Бучнопом ненадолго задумался, изучая правителя.

– Он мне исповедовался.

– Что?!

– Я духовное лицо. Надеюсь, ты помнишь про тайну исповеди?

Вайтинагри раздражённо вскочил, прошёлся по камере и сел обратно.

– Ладно, один-один. Где он сейчас?

– Понятия не имею, – безмятежно ответил Бучнопом и развалился на койке.

– Сколько ещё раз вы встречались?

– Больше ни разу.

– Где и когда договорились встретиться?

– Ни о чём таком не договаривались.

– Врёшь!

– Докажи.

– Палач с обеда через полчаса вернётся – докажет.

– Слушай, Вайти, – жрец опять сел на койке, поджав ноги, – тебе же не нужны народные волнения на пустом месте?

– Ты теперь ещё и к бунту подстрекаешь?!

– Побойся Сириуса, конечно, нет. Просто посуди сам. Самое популярное духовное лицо планеты – не морщься, это факт – так вот, лицо, которое верно предсказало появление Великого Небесного Дракона, вдруг исчезает – и за что? Только за то, что, исполняя свой пастырский долг, встретилось с несчастным существом, которому больше некому излить душу? Тем более что дракон-то из замка тю-тю, а, значит, не очень жалует правителя. Зато искал встречи со жрецом. И на чьей стороне будут народные симпатии, если я пострадаю ни за что?

– Дважды собака, – скривился правитель. – Своим сторонникам подробные инструкции оставил, да?

– Ты мне прямо подарок сделал, когда дракона раскручивал, – довольно ухмыльнулся жрец и резко переключился на серьёзный тон: – Вот объясни мне, чего ты в мальчика вцепился? Сразу же было понятно, что ничего из него не выйдет. Сообщил бы в Совет, пусть забирают.

– Я не собираюсь отпускать Небесного Дракона. Он уже неплохо себя показал.

– Да какого дракона? И что он показал? Пару совпадений и самосбывающихся пророчеств?

– Не твоё дело.

– А из замка зачем выпустил? – не унимался жрец. – К нашим-то дуракам и сволочам. Чудо, что его до сих пор не разорвали. Да ещё и не проследил, чтобы хоть ошейник взял.

– Я ему не нянька, сам думать должен. Мало того, что ты мне дракона приволок и навязал, так теперь ещё и претензии по содержанию предъявляешь? Разве на встрече с тобой он умирающим был?

– Да нет, вроде живой, только понурый.

– Ну и всё. Разумеется, я присматривал. Нормально он снаружи жил, у Глазавида вообще как у Сарамы на спине катался. Собирался как раз к годовщине обратно забрать. Кто же знал, что Бонено такое выкинет, я ему ещё припомню, как на моего дракона покушаться. А ты-то чего его в лесу бросил? – пошёл в наступление Вайтинагри. – Да перед сезоном дождей! Ведь легко мог выманить. Тогда аж до замка дотащил, а сейчас даже в ближайшем поселении крышу не удосужился подыскать.

– Чтобы твои ищейки сразу добрались? – возмутился жрец.

– Я так и знал, что ты только на словах о драконе переживаешь, – торжествующе заявил правитель, – а самому на него плевать. Лишь бы мне жизнь подпортить.

– Думай как хочешь, – недовольно отмахнулся Бучнопом.

– Не юли теперь. Признавайся, хотел к себе дракона утащить? Сулил, что домой отправишь? А он тебя раскусил?

– Да лучше бы и правда домой, – вздохнул жрец. – Чтобы уж никому. Но раз ты так настроен – я так просто не отступлю.

Вторая весна от Сошествия Дракона на Дзете выдалась ранняя. Уже к десятому фраля тяжёлые тучи рассеялись, подул тёплый ветер и сквозь прошлогоднюю листву стали пробиваться травинки.

В один из первых погожих дней Вайтинагри распекал садовника из-за паутины, появившейся за ночь в углу лавочки – Главный Посс недолюбливал насекомых, – когда во внутренний садик выскочил секретарь.

– Ваше Поссешство, там предателя поймали!

– Того, кто паука притащил? – не сразу переключился правитель.

– Какого паука? Нет, пока только того, кто дракона не притащил.

– А самого дракона? – развернулся Вайтинагри.

Садовник воспользовался этим и смахнул несколько тончайших паутинок, будто их и не было.

– Ещё нет, – развёл руками Жокдру.

– Ладно. Этого перебежчика – как его, Гвараз? – уже привезли? Хочу с ним лично потолковать.

Обычный допрос ничего не дал. Гвараз, хоть и сильно помятый при задержании, встал насмерть и заявил, что обязан дракону жизнью, поклялся в преданности и не собирается сдавать хозяина.

– Я, между прочим, тоже тебя спасал, – упрекнул правитель. – И мне ты раньше присягал.

– Помню и безмерно вам благодарен, Ваше Поссешство! Вас я тоже никому не сдам, если кто будет искать, – серьёзно пообещал юноша.

Ничего не оставалось, как махнуть рукой на такую незамутнённость и применить гипноз.

* * *

Маленькая девочка сосредоточенно рисовала палочкой на земле дракона. Золотистые локоны падали на лицо. Деревянный прутик скользил без усилий, но оставлял на каменистой поверхности глубокую борозду. По пышному кружевному платью юной художницы пробегали розовые и голубые искорки. Какой она была расы, вряд ли поняла хоть одна живая душа, а с любопытством наблюдавшим за ней звёздам это было безразлично.

Прочертив последнюю линию, девочка легко вскочила, подхватила стоящее неподалёку металлическое ведёрко с аляповатым розовым цветком на боку, и просительно потянулась к небу. Звёзды переглянулись, улыбнулись и стряхнули с лучиков звёздную пыль. Художница тщательно засыпала искрящейся пылью весь контур нарисованного дракона, отступила на пару шагов, полюбовалась работой и вприпрыжку помчалась прочь. Добравшись до ряда заострённых валунов, очерчивающих круг на каменистой равнине, девочка на миг обернулась, потом пролезла между двумя камнями и исчезла.

* * *

Рой долго сидел на кровати, вспоминая странный сон, потом тряхнул головой и посмотрел на часы. Гвараз ушёл за провизией почти сутки назад и до сих пор не вернулся. Драконианец вышел на крыльцо, шумно втянул весенний воздух и постоял с закрытыми глазами, прислушиваясь к шуршанию и зудению пробуждающейся природы. В единственной обжитой комнате он собрал в мешок полезные мелочи и половину имеющейся еды, без особой надежды оставил записку. Обошёл весь дом, задержался в бывшей спальне хозяйки и мысленно поблагодарил за зимнее убежище, плотно прикрыл входную дверь и покинул поместье баронессы Докрефе.

* * *

Староста Трёх Кочек перед сном возился в гараже, громыхая новыми добытыми деталями, когда от двери низкий приятный голос произнёс: «Добрый вечер». Шолюб подпрыгнул и обернулся. Высокая фигура сделала шаг вперёд, на свет, и староста тоскливо подумал, что лучше бы это был очередной разведчик.

– Это у вас осенью заимствовали экипаж для государственных нужд? – вежливо поинтересовался дракон.

Староста обречённо кивнул, пытаясь сообразить, под какой грех это деяние подходит, но опасения не оправдались.

– Я благодарен вам за помощь и приехал его вернуть.

Шолюб вылетел за ворота и неверяще уставился на свою чуть потрёпанную дождями и холодами, но вполне целую ласточку.

– Дам вам Сириус здоровья и счастья, – долго бормотал он во тьму, в которой растворился Небесный Дракон.